Секретный полигон

– Васек, ты шо, мы же друзья… – неуверенно пробормотал Скуба. Под прожигающим взглядом Карася он чувствовал себя весьма неуютно.

– Твои друзья в овраге лошадь доедают, понял? – процедил Карась. Он уже готов был броситься – то ли блефовал, то ли реально шарики за ролики закатились.

– А ну, ша! – взревел, приподнимаясь с кровати, сухопарый и горбоносый лейтенант Иван Первак – заместитель командира диверсионной группы. – Я кому сказал, отставить! Карась, твою мать, на толчке сгною!

Карась рассмеялся и бросил нож под ноги Скубе. Перевоплощение прошло на ура – он снова превратился в простенького хлопчика небогатого ума и бледной фантазии.

– Расслабься, Тарас, – и залился дерганым неприятным смехом.

– Твою-то мать… – Скуба сплюнул с досады и поспешил поднять нож.

– Не уверен – не залазь, – прокомментировал ситуацию лежащий на кровати в компании с мобильником элегантный красавчик Кирилл Майданов. Широко зевнул и резюмировал: – А то огребешь по самые помидоры.

– И долго нам еще тут прохлаждаться? – проворчал, откладывая газету, широколицый и вечно небритый Виктор Гаевский. – Сидим третьи сутки, знать не знаем, что будет. На востоке война, наши парни гибнут, а мы тут бока отлеживаем, от безделья на стенку лезем…

– Не говори, Витюха, даже прижаться не к кому, – грустно подытожил светловолосый Петро Олейник, переворачиваясь на бок. – Эх, сейчас бы прижаться к кому-нибудь…

– К стене прижмись, – посоветовал Гаевский. Бойцы лениво усмехнулись. Третий день группа из восьми человек (не считая командира – капитана Бурковского) находилась в казарме учебно-тренировочной базы, расположенной на территории засекреченного полигона «Пригорье». Территорию в малонаселенной глуши к западу от Тернополя окружали заповедные леса. Полигон тщательно охранялся, все подъезды к нему перекрывались блокпостами. В округе действовал строгий пропускной режим. На базе постоянно кто-то тренировался. Здесь повышали свою «квалификацию» части специального назначения, тренировались перед отправкой на фронт штурмовые роты добровольческих батальонов, проходили подготовку диверсионные группы. Группа капитана Бурковского была набрана с бора по сосенке – из добровольческих частей. Отбирали только подготовленных, с боевым опытом, с полным отсутствием каких бы то ни было моральных ограничений и самозабвенно любящих «вильну Крайну». Эти люди ненавидели все российское и придерживались крайне правых националистических взглядов. «Поздравляю с прибытием, бойцы, – объявил на первом построении капитан Бурковский. – Отныне вы элитное диверсионное подразделение «Гепард». Вернее, будете таковым через две недели, когда закончите подготовку и сдадите экзамен. Вас будут тренировать лучшие инструкторы Североатлантического альянса, прибытия которых мы ожидаем со дня на день. Вы должны забыть все, что было с вами ранее, сосредоточиться на учебе, выкинуть из головы всю лишнюю шелуху. Отныне вы – гордость и краса вооруженных сил свободной Украины, вы – ЛУЧШИЕ. Приказываю – никаких азартных игр в личное время, никаких самоволок, женщин, распития спиртных напитков. Вы должны сосредоточиться на учебе и самосовершенствовании. Никакого украинского языка – отныне, даже между собой, вы обязаны общаться по-русски, как бы противно это ни было!» Инструкторы опаздывали, и капитан Бурковский куда-то пропал. Бойцы изнывали от безделья, втихаря играли в карты, тайком попивали горилку из «неприкосновенных запасов».

– Ну що, хлопці, по грамульке? – Макович извлек из вещмешка початую бутылку. – А то ми тут зовсім з туги подохнем…

– Не, – покачал головой и с сожалением глянул на бутылку Майданов. – Рад бы, но я на алкогольной диете. Капитан унюхает – кирдык нам будет. Давайте лучше в дурачка. – Он извлек из-под матраса карточную колоду и начал красочно ее тасовать – карты раскладывались веером, гуляли волнами, это невольно приковывало взгляд.

– Та ти ж шулер, чого з тобою грати? – фыркнул Макович и извлек из того же вещмешка два раскладных стаканчика. – Ну що, хлопці, є бажаючі освіжитися?

– Я тебе сейчас освежусь, – проворчал, отрывая голову от подушки, лейтенант Первак. – Убери фуфырь, придурок. С вечера выпили – хватит. День на дворе. Спалитесь – а мне оно надо за вас отвечать?

– Ты плохо влияешь на себя, Макович, – усмехнулся Майданов.

– Слышь, братва, кажись, приехал кто-то, – подал голос Василь Карась. Он уже закончил изыскания в вещмешке и пристально всматривался в окно. Заскрипели пружинные матрасы, бойцы «элитного подразделения» выбирались из кроватей, подходили к окну. У соседнего строения – вполне приличного одноэтажного модуля (разительно отличающегося от казарменного общежития, где расположили бойцов) – действительно что-то происходило. У здания остановились два закамуфлированных джипа. Люди в форме вытаскивали из багажных отделений упитанные баулы, спортивные сумки. Среди парней в зеленом камуфляже – явно имеющих отношение к украинской армии – выделялись трое в сером пятнистом и высокий мужчина в годах в полувоенном френче и блестящих гражданских ботинках. Он с подобострастием что-то говорил одному их «серых», одновременно покрикивая на подчиненных, таскающих багаж. Собеседник тоже был не первой молодости, имел скуластое квадратное лицо, хмурый взгляд. Он сдержанно кивал и настороженно скользил глазами по сторонам. В этом типе было что-то иностранное, причем с солидной должностью. Двое, прибывших с ним, тоже не выглядели местными жителями. Один был высок, сутулился, рыбье лицо не выражало никаких эмоций. Второй при внимательном рассмотрении оказался… женщиной. Невысокая, худая, с грубоватым, хотя и правильным лицом. Даме было за тридцать. Она вышла из машины, состроила скептическую мину, посмотрев по сторонам – на безыскусные казармы, на лес рядом с базой, на быстротечную Лобанку, примыкающую к лесу. Расстроенно покачала головой и достала сигареты из бокового кармана. Подскочил военный в зеленом камуфляже, услужливо щелкнул зажигалкой. Дама прикурила, выпустила дым и смерила парня оценивающим взглядом. Не нашла ничего, достойного внимания, отвернулась.

– Смотри-ка, дивчина… – восторженно прогудел Тарас Скуба, и глаза его плотоядно засверкали. – В натуре дивчина, хлопцы… Вот это да… По ходу у нас приятности…

– Если девочка курит, то она уже не девочка, – компетентно заметил Майданов. – Ты чего так разволновался, Тарас? Если баба носит камуфляж, какая она, на хрен, баба?

– Потасканная какая-то, – подал голос Олейник. – Держу пари, хлопцы, на этой грымзе уже не раз женились и разводились…

– И страшная, как рак прямой кишки, – изрек Гаевский. – Ты шо, ослеп, Тарас?

– Да ладно вам придираться, – возразил Тарас. – Нормальная баба, других все равно нет. Я бы ей вдул…

– Так вдуй, – пожал плечами Богдан Лихо. – В чем проблема? А то смотри – какой храбрый зайка…

Загоготал Василь Карась, ощерился, обнажив неровные зубы, и стал похож на саблезубую белку. Тарас уставился на него со злобой, но глупо махать кулаками после драки. А прибывшие после короткой беседы и визуального знакомства с местностью направились к дому.

– Иван, ты знаешь, кто такие? – спросил у лейтенанта Майданов.

– А то ли непонятно, – огрызнулся Первак. – Гости заморские, будут учить нас диверсионному делу. И большая «шишка» из командования – тот, что во френче, – полковник Петрик Иван Анатольевич. Курирует работу по формированию и обучению диверсионно-разведывательных групп. Пожилой дядька в сером камуфляже – замглавы миссии НАТО на Украине полковник Алекс Фиш. Видать, реально много внимания к нашей группе, раз такие персоны прибыли…

– А те двое – инструкторы, что ли? – покривился Гаевский.

– Ага, баба будет делать из нас крутых перцев будущего, – хихикнул Олейник. – Прикиньте, парни, баба нас построит и погонит…

– Да пошли они в пень, – скрипнул зубами Богдан Лихо. – Мы шо им тут, кролики подопытные? Да я с первого дня на АТО, служил в штурмовой роте «Айдара», в спецназе бригады Нацгвардии, брал Славянск, Краматорск. Мы на Саур-могиле стояли до последнего – когда командование предало, когда тылы отрезали. Нас двенадцать ребят вышло из окружения – а в роте с самого начала двести рыл было…