Страница 151 из 169
Скука ночной смены с обычным довеском в виде голода да еще с приступом зубной боли... К тому же еще нестерпимо хотелось спать. После полуночи - если будет подходящая обстановка - попробую смыться; все будет зависеть от Мелихара, но он сегодня ужасно мрачный и вообще какой-то странный: его запавшие глаза то и дело блуждают по цеху, словно он ждет кого-то, а меня даже не замечает... Я не я, если он меня сегодня не пропесочит, грубиян этакий! Сволочь зуб! У Гонзы даже потемнело в глазах, и поддержка едва не вывихнула ему руку. Дзуб... дзуб... - о-глу-ша-ю-щий дзуб, пот льет градом, а над ним лицо дьявольского кузнеца. Что-то он сегодня так разошелся? Куда гнет? Зачем эта спешка? После того как Гонза трижды не удержал поддержку, великан отбросил молоток, всунул голову в отверстие крыла и заорал так, что на шее у него вздулись жилы:
- Что это с вами? Небось днем с какой-нибудь шлюшкой баловались? Или еще что? Я за вас работать не собираюсь! Дураков нет, гимназистик!
Гонзе хотелось огрызнуться, сказать ему о больном зубе, но злость, упрямство и жалость заставили его молчать. Поди-ка ты к черту, ответил он одним взглядом. Недолго тебе осталось куражиться надо мной. Вот кончится все, только вы меня и видели. А тебя, шкура, и не вспомню!
- Na also ,[73] - протянул Башке и захлопнул папку. Наконец-то! У него был довольный вид чиновника, который закончил дело и с удовольствием берется за следующее. Эту его медлительность, цель которой подорвать самообладание допрашиваемого, Гонза знает еще по первому допросу, но сегодня все иначе. Оба мы сегодня иные, кроме того, мы не наедине тут: вот этого типа, что развалился на стуле у окна, я определенно никогда не видел. Исключено, чтобы такая рожа не сохранилась в памяти. Новенький или прислали откуда-то? Иногда он равнодушно поглядывает на меня и подавляет зевок: скучает и ждет своего момента. Скулодробитель. Тип придурковатого вышибалы.
Башке встал, прихрамывая, обошел стол, уселся худым задом на его угол и уставился на Гонзу глазами покойника.
- Вот видишь, - сказал он с вкрадчивой укоризной и покачал своим зеленоватым черепом. - Не говорил ли я тебе, что мы еще встретимся? «Орфей», да? У меня хорошая память. Но сегодня разговор будет о другом - ты сам знаешь. Не советую уверять себя, что ты будешь молчать. Не будешь, мой мальчик! - Он прищелкнул сухими пальцами. - Совершенно исключено, что ты ничего не видел, ничего не заметил. Не будешь говорить здесь, заговоришь в другом месте. Там тебе откроют пасть, даже если придется разорвать ее, запомни это! Но этого может и не быть. Ведь у тебя нет никаких причин покрывать их - нам ясно, что ты к ним не принадлежишь. Они не так глупы, чтобы принять всякого сопляка. Прав ли я? Прав! Я хочу от тебя очень мало, и, если ты будешь благоразумен, мы с тобой sofort [74] закончим дело. Только одно имя! Ты обратил внимание, что мы забрали тебя совсем незаметно? Никто еще не знает, что ты здесь, так что бояться нечего. Понимаешь, как это удобно? Через несколько минут ты сможешь вернуться на свое место, и никто ничего не узнает. В противном случае твое дело табак. Klar? [75] У меня в столе есть некая папка, не заставляй меня раскрывать ее. Na also...
...если бы зуб хоть на минутку перестал болеть! Вырву его, сволочь такую, зайду к первому попавшемуся дантисту, если, конечно... «Береги себя, Еник!..» Гонза представил себе, как мать в своей форменной шинели проталкивается по тускло освещенному вагону. Толкотня, вонь, ветер дует из всех щелей фаршайне, битте, пожалуйста, билеты... Где же я? Я забыл тебе что-то сказать, мама, не помню - что, но мне так жалко...
- Ну, говори, говори! - отрывисто кричит Мертвяк в лицо Гонзе. Как у него в руке появилась линейка? Вот она мелькнула перед глазами и хлопнула Гонзу по шее. - Кто его предупредил? Ты видел! Должен был его видеть! Говори!
До того как все это случилось, время тащилось нудно, натянутость между Гонзой и Мелихаром не ослабевала.
В половине одиннадцатого Мелихар сердито отбросил молоток и кивнул: пошли пиво пить! Они вместе зашагали в хмурой тьме, поглядывая на небо. Звезды зябко мерцали в просветах между туч, с неба веяло холодом и щемящей тоской. Гонза молчал, прижимая руку к щеке, ждал, пока Мелихар заговорит. Это произошло в узком проходе, недалеко от столовки, и то, что Гонза услышал, заставило его от удивления замедлить шаг.
- Вы меня как-то спрашивали насчет всяких этих глупостей... помните, молодой?.. Состою ли я... В общем то да се. Как раз вот на этом самом месте. Он сказал это почти шепотом, и его тон удивил Гонзу больше, чем сам вопрос.
Гонза колебался, не знал, что ответить, и шагал в ногу с Мелихаром.
- Да, - наконец сказал он небрежно. - Я тогда ожидал, что вы стукнете меня по шее. Я был идиот, Мелихар, романтический глупец. Сами знаете, школа, книги... Сейчас все это уже не пришло бы мне в голову...
- Это почему же?
- Так. Я излечился здесь. Действительность не такова, как я ее себе представлял. Не сказал бы, что она отрадна. - Он раскашлялся, потом продолжал: - Вы были правы - каждому хватает своих забот. Нам всем тут изрядно досталось. Не очень-то приятная школа, но, видно, без нее нельзя. Волей-неволей начинаю понимать, почему я здесь и какой это имеет для меня смысл: полная потеря иллюзий. Всех. Глупо!
Великан с минуту молчал, посапывая, потом сердито отрезал:
- Что вы там поняли - ваше дело. А вот звоните вы столько, молодой, что ум за разум заходит!
- Что с тобой? - запавшим ртом спрашивает Мертвяк. Он запыхался, орудуя линейкой, и со стуком отбросил ее на стол. - Чего ты все время скалишь зубы? Ты смеешься? Не советую, сопляк.
- Нет, - уныло ответил Гонза. - Просто у меня болит зуб.
Брови Мертвяка поднялись, потный лоб сложился в морщинки. Такого случая у него еще не было.
- Зуб? - повторил он. - Вон оно что! Это как же понимать, шуточка? - Он повернулся к тому, третьему, который до сих пор молча созерцал происходящее, и сказал по-немецки: - Придется заварить ему ромашку! Как, Вилли? - Эта мысль рассмешила обоих, и они разразились хохотом, но Башке тотчас посерьезнел и кивнул Гонзе на скулодробителя, хлопавшего себя по мощным ляжкам. - Перед тобой самый ловкий дантист в мире. Пошути еще разочек, и у тебя в жизни уже не заболит ни один зуб! - Худые пальцы его вцепились в отвороты пиджака Гонзы. Однако хватит! Фамилию! Назови фамилию! Его кто-то предупредил, и мы должны найти этого человека. Считаю до десяти.
- Я ничего не знаю, правда...
- Не знаешь фамилии? Тогда покажи нам его.
- Я никого не видел и не знаю, что вы от меня хотите... Я...
- Ничего не знаешь, ничего не помнишь. Знакомые ответы!
Пальцы Башке ослабли, он вытер платком лоб и кивнул третьему.
Тот встал со стула и подошел к ним.
А что потом? Все разыгралось, как в сумасшедшем фильме; это был водоворот.
И все происшедшее до сих пор ясно стоит перед его глазами. На часах, помнится, было около двенадцати, - оставался час до ночного перерыва; ноющая боль в десне, Мелихар где-то болтается; браться за халтуру ему было еще рановато.
Гонза стоял, опершись о крыло самолета, и зевал, потом глянул в сторону «Девина». В этот момент откуда-то притопал на своих тумбах Мелихар, молча наклонился над ящиком с инструментом и стал бестолково рыться в нем; в торопливости его движений было что-то незнакомое. Что он ищет? Еще через секунду Гонза увидел его лицо и понял: что-то случилось. Что-то гнетущее - еще неведомое Гонзе - нависло в воздухе. Словно бы открыли кран и зашипел, выходя, газ. Что с Мелихаром? Его широкое бугристое лицо застыло, как маска, и только маленькие глаза чуть двигались под насупленными бровями. Откуда повеяло грозной стужей? Гонза оглянулся: кругом ничего. Несколько знакомых рабочих заняты у стапелей, грохот пневматических молотков терзает уши. Одиннадцать часов пять минут... И вдруг руки Гонзы покрылись холодным потом. Что же такое с Мелихаром? Гонза снова посмотрел на него - их взгляды на мгновение встретились, - но бригадир тотчас же отвел глаза; казалось, он с трудом ворочает шеей. Может, его мучают фурункулы? Мелихар не сводил глаз с главного прохода между участками. Газ. Инстинктивно, а может, по чистой случайности Гонза тоже посмотрел в ту сторону - следующие несколько секунд были насыщены стремительными событиями. Ш-ш-ш... И опять как в полусне Гонза видит себя как-то со стороны. Появился человек в рабочем комбинезоне и, сунув руки в карманы, остановился у конца крыла; Гонза знал его лицо. Не молодой и не старый - работает в термичке? - да, да, наверняка в термичке. От Гонзы не ускользнуло, как человек едва заметно кивнул Мелихару и тотчас исчез. Что это значит? Сигнал? Сигнал чего? Мелихар? Он предстал перед Гонзой в отверстии крыла, как в рамке, и, когда их взгляды встретились, Гонза понял, что от Мелихара тоже ничего не ускользнуло. Мелихар знал, что Гонза видел. Ну что ж, видел так видел.
73
Итак (нем.).
74
Тотчас (нем.).
75
Ясно? (нем.).