Страница 33 из 46
Выслушав, хирурги и операционные сестры вышли от Борисова в состоянии эйфорично-изумленного анабиоза. Несовместимые слова все-таки сочетались в них временным сном разума, не позволявшим осмыслить услышанное и сочетать его со своими действиями. Но вскоре они очнулись и, словно сговорившись, не отвечали ни на какие вопросы коллег.
Разрез кожи и подкожно-жировой клетчатки... Привычное для всех мелькание пальцев хирурга и с трудом успевающие за ними руки ассистентов и операционных сестер с инструментами. Постепенно углубляясь, Борисов перерезал между зажимами сосуды, перевязывая их и не обрезая длинные нити, чтобы позже найти каждый сосуд и узелок. Операционная бригада работала молча и сосредоточенно. Лишь иногда звучал голос Борисова, называвший тот или иной инструмент, который мгновенно ему подавали.
Все свободные хирурги и другой персонал клиники, которому повезло проникнуть в предоперационную, смотрели сквозь стекло с невероятным обожанием на мелькающие руки по другую сторону и не понимали происходящего. Вернее, не понимали нейрохирурги, а другой персонал смотрел с присущим ему подобострастием. Они поняли и ахнули, ужаснувшись решительности и мастерству хирурга, только тогда, когда голова больного отделилась от туловища и свободна плавала в прозрачном растворе большого стерильного аквариума. В предоперационной замерли от волнения и, казалось, если бы летали мухи, то было бы слышно движение каждого крылышка.
Невероятно - плавающая в аквариуме голова и приборы аппаратуры, регистрирующие нормальный ритм сердца и показатели той же самой головы, работали как часы. Казалось, что она вот-вот заморгает веками и что-нибудь скажет. В предоперационной послышался звук падающего тела. Коллеги вынесли упавшего, дав ему ватку с нашатырем, но вернуться обратно уже не смогли - их места заняли другие сотрудники клиники. Слух покатился по коридорам, расползаясь по палатам и этажам словно радиоактивное излучение, выплескиваясь наружу. "Отрезали... больному отрезали голову" ...
Борисов вставил в затылочное отверстие небольшое кольцо из особого волокна, тем самым сужая просвет, и закачал в спинной мозг особый состав ликвора. Голова, плавая в аквариуме, насыщалась кислородом и питательными веществами из специального состава жидкости. Ее нейроны чувствовали себя великолепно. Начался обратный процесс сшивания тканей сосудов, мышц и нервных стволов. Ассистенты работали гораздо увереннее, и операционные сестры уже не ошибались в подаче инструмента.
Если средний медицинский персонал в операционной уже боготворил Борисова, то у присутствующих хирургов возникал ряд вопросов. Понятно, что сосуды, мышцы и кожа срастутся. Но как быть с нервами и спинным мозгом? Эти субстанции не сращиваются порванными или перерезанными концами. Нервы могут вырасти по уже имеющимся оболочкам, но перерезанный спинной мозг на уровне первого позвонка - это стопроцентная смерть. Словно догадываясь о возникающих вопросах, Борисов негромко рассказывал, продолжая сшивать сосуды и ткани.
- Нервные волокна не станут расти вдоль своих оболочек по одному миллиметру в день - на это нет времени. Да и спинной мозг должен заработать сразу, давая жизненный сигнал другим органам и тканям посредством своих ответвлений. Вы наверняка заметили, что в позвоночник закачен другой состав жидкости, голова плавала в этой жидкости, крупные нервные стволы смачивались этой жидкостью и весь срез, включая самые мелкие нервы. Ноу-хау этой операции не в отделении головы и сужении затылочного отверстия - это может сделать не один десяток хирургов в мире. Вся соль в этом растворе, который и позволяет работать. Нервные волокна найдут свои отрезанные кончики, их лишь необходимо направить в нужное русло, они встретятся и срастутся. Как срастаются кости, только с нервами в этом растворе все происходит очень быстро.
Борисов промыл глаза больного обычным стерильным физраствором, ассистенты зафиксировали голову, и анестезиологи начали выводить больного из состояния наркоза. Илья ушел в свой кабинет и персонал еще долго находился в определенном ступоре, боясь спросить друг друга о самочувствии больного. Но вот он произнес первые слова и словно разверзлась больничная тишина негромким, но особо радостным восторгом. Жив, больной жив и говорит! Ему отрезали голову, а он жив! Волна восхищения мастерством хирурга выплеснулась наружу и потекла по больничному подворью, паутиной распространяясь по редакциям газет и телеканалов, достигая своей конечной цели в телевизоре каждой квартиры, газетном киоске или почтовом ящике.
Уставший Борисов пил чай с молоком в своем кабинете, когда постучавшись, к нему вошли коллеги обоих хирургических отделений. Илья, пригласив всех жестом присесть в кресла, заговорил первым:
- Если вы пришли выразить мне свое восхищение проведенной операцией, то не стоит. Очень скоро каждый из вас станет заменять изношенное сердце новым или оперировать на спинном, головном мозге с возможностью временной ампутации головы и последующего возвращения на место. К вам у меня будет только одна просьба - когда научитесь сами оперировать подобающим образом, а это произойдет достаточно скоро, то не кичитесь своими успехами, будьте скромнее и у вас все получится. Но может быть вы пришли не с поздравлениями - тогда извините, я вас слушаю.
- Илья Николаевич, - произнес главный врач, возглавляющий торжественный приход, - мы действительно пришли выразить вам свое восхищение, но даже здесь вы предопределили наши шаги. Нам остается только радоваться, что не только удается видеть ежедневно великого гения медицины, но и работать с ним бок о бок.
Главный врач повернулся к пришедшим коллегам и несколько раз взмахнул руками, как бы говоря, что необходимо тихо и быстро удалиться из кабинета.
* * *
В министерстве здравоохранения области понимали, что информацию не скрыть, она уже просочилась по всей России и миру. Ее никто и не собирался скрывать, но к возникшей ситуации необходимо подготовиться серьезно. Посыплется куча вопросов и понаедет масса жаждущих излечения больных. Министр здравоохранения области решил провести по этому поводу небольшое рабочее совещание.
Главный нейрохирург области Воскобойников Геннадий Федорович встретился в приемной с Решетовым Сергеем Павловичем, главным кардиохирургом. Два пятидесятилетних профессора знали друг друга не по наслышке и сразу поняли причину приглашения к областному руководству. Каждый из них предполагал самостоятельно, но после встречи в приемной не осталось и капли сомнения - речь пойдет о Борисове.
Министр руководил здравоохранением области всего полгода и был не местным. Единственное, что не напрягало сидящих в приемной людей, так это то, что он был лечащим врачом по образованию, а не администратором и "тараканьим" доктором. Предыдущий министр прекрасно разбирался во влиянии дуста на нервную систему таракана, но общаться с ним по лечебным вопросам хирургам было совсем не просто. Доктор медицинских наук, профессор, но в лечебных вопросах понимал меньше санитарки. Это, конечно, утрированное высказывание, но другого подходящего не возникает. Что взять с санитарного врача, который должен следить за качеством мяса на рынках, санитарными нормами туалетов... Но они администраторы, да и черт с ними, если бы не лезли со своим рылом в лечебные процессы.
Секретарша сразу же пригласила войти прибывших профессоров. Они поздоровались с министром и присели за стол переговоров, куда подсел и сам хозяин кабинета Подоплятов Игорь Олегович.
- Вы наверняка догадались о цели моего приглашения, - начал разговор министр, - операции по пересадке сердца, вернее о замене износившегося на искусственное, как утверждает сам Борисов. Операции на спинном мозге с отделением головы и возвращением ее на место. Действительно успешные операции и мы можем наблюдать в реалиях уже бывших больных. Слов нет - блестящие операции, но я пригласил вас не за этим, чтобы хвалить или обсуждать Борисова в этом плане. Журналисты, естественно, протрубили на всю страну и мир в целом. В министерстве, - он указал пальцем вверх, - интересуются этими операциями. Хотелось бы услышать ваше мнение, господа.