Страница 2 из 7
Можно ли считать культурным человеком того, кто не читал, скажем, Сенеку? Или Платона?
Наверное, можно. А если ты не знаком с книгами Шекспира или Толстого? Тогда, наверное, нельзя.
Без этого англичанина и этого русского тебя уже будут считать - и вполне справедливо - человеком малообразованным, недостаточно культурным. А в чем заключается та неуловимая тонкость, та острая грань, по одну сторону которой ты - человек достаточно высокой культуры, а по другую - нет?
Голова раскалывается от мыслей. Но ведь все то, о чем он только что размышлял, справедливо для обычного человека, читателя. К критику с такой меркой не подойдешь. Критик, не проштудировавший Платона?.. Где же критику занять еще одну жизнь, которую он мог бы посвятить изучению всех мыслей, идей, изложенных человечеством на глине, папирусе, пергаменте, деревянных дощечках, на всевозможных сортах бумаги с тех пор, как была изобретена письменность? Независимо от того, чем писали в разные эпохи: палочками, кисточками, зубилом, гусиными перьями, "вечными" или шариковыми ручками?..
Современная цивилизация оказалась не на уровне требований, предъявляемых ею самой себе. Где-то должен быть создан центр с электронным мозгом, хранящим в памяти сведения о всех письменных источниках, созданных человечеством за всю свою историю. Эта гигантская память должна вмещать все, до единой строки. Доступ к этому богатству должен осуществляться из всех культурных центров планеты. Тогда любой человек в считанные секунды получит сведения о любом письменном источнике и, при желании, конечно, копию первоисточника.
Такова глобальная проблема. Ну, а его, Неда, частный случай? Джо Хаулетт говорил о необходимости обладать смелостью, чтобы назваться критиком. Рядовым критиком, по мысли Джо, стать трудно, но возможно. Кто же может стать критиком гениальным? Реально ли это?
"Стремись к самой высшей из доступных тебе целей. И не вступай в борьбу из-за безделиц", - так высказался современный немецкий философ Ганс Селье. Иными словами, нужно ставить себе лишь выполнимые задачи, а на остальное - не тратить времени и сил. Научиться читать быстрее - задача первоочередная. Существующие способы ускоренного чтения - лишь полумеры. Решить проблему поможет только техника.
У Неда возникла идея использовать аппарат для чтения микрофильмов, вернее, его принцип. Сам аппарат безнадежно устарел: текст остается неподвижным, а глаза бегают из стороны в сторону. Глаза сравнительно быстро устают, да еще процентов тридцать времени уходит впустую на то, чтобы перевести взгляд с конца одной строчки на начало следующей.
А что, если строку заставить двигаться? Попытки - правда, ограниченные - делаются на телевидении, в кино во время демонстрации рекламы и замысловатых заставок. Глаза останутся почти неподвижными, и, следовательно, на чтение будет тратиться меньше физической энергии.
Первые опыты показали, что Нед не ошибся в расчетах. Он сконструировал прибор с дисплеем, имевшим пятьдесят сантиметров по диагонали. Любой текст - книга, журнал, газета - помещался на плоскость, с которой считывался последовательно, строчка за строчкой, подвижным электронным лучом и передавался на дисплей.
Нед засек время и установил, что скорость чтения безо всякого для него напряжения возросла вдвое.
Он решил, что в будущем попробует комбинированную передачу двух строк, но пока его устраивала и такая скорость.
Можно было бросать вызов литературной элите.
Правда, оставалась еще одна проблема. Первые издания книг, выпускаемые в странах Запада по традиции в твердом переплете, стоят довольно дорого и доступны далеко не всем читателям. Нед мог, урезав насущные потребности, сэкономить средства на десяток книг в году. Но их же выходят сотни! Он ведь стремился к тому, чтобы быть не просто читателем, но стать хотя бы рядовым критиком. Выход, однако, был. В Нью-Йорке читающая публика широко пользуется библиотеками. Эта возможность была открыта и для Неда.
В течение первой недели после удачи с аппаратом ускоренного чтения Нед окрестил его "Аваланшем"[ Avalanche - обвал, лавина (англ.).] - он взял и затем вернул в местную библиотеку десятка два книг. Сухопарая мисс Фостер, блондинка средних лет, выдававшая ему книги, мило улыбалась, но ни о чем не спрашивала. Ее предки были выходцами из Англии, и ей свойственна была природная сдержанность.
"Аваланш" работал безупречно. Нед проглатывал книгу за книгой. Вначале он пропустил через аппарат американские бестселлеры года, и в первую очередь книги, получившие литературные премии: самую важную Пулитцеровскую, затем - "Америкен бук эвордс", премии Бэнкрофта и Эдгара Аллана По. Вслед за этим наступила очередь англичан.
В потоке книг, пропускаемых через аппарат, Нед обратил внимание на сочинение Джона Ле Карре "В одном немецком городке". Шестым чувством он распознал в авторе личность незаурядную. В короткой биографической справке говорилось, что настоящее имя автора - Дэвид Джон Мур Корнуэлл, а псевдоним он взял, поскольку находился на британской дипломатической службе за рубежом. Одно время он служил в посольстве Великобритании в Бонне.
При очередном посещении библиотеки Нед попросил мисс Фостер подобрать для него все имеющиеся книги Ле Карре. Вскоре он держал в руках "Звонок к усопшему", "Убийство по-джентльменски" и "Шпион, который пришел с холода".
С помощью "Аваланша" Нед прочел все три книги подряд и задумался. Мысленным взором он как-то особенно отчетливо увидел и личность автора, и созданные его воображением миры. Интуиция подсказывала Неду, что именно на этом авторе следует остановиться, чтобы сделать решающий шаг в литературу.
К исходу третьей недели в библиотечном абонементе Неда значилось более пяти десятков прочитанных книг. Мисс Фостер наконец изменила ее природная сдержанность, и она спросила:
- Неужели вы все их прочитываете, мистер Джонс?
- Вы не ошибаетесь, мисс Фостер, - отвечал Нед. - Но, кажется, мне необходим небольшой отдых.
Рывок, предпринятый Недом, позволил ему быть в курсе всех литературных новинок в англоязычном мире по обе стороны Атлантики. Однако приобретенные знания стоили ему нервного перенапряжения. С вечера долго не приходил сон. Сновидения сделались сумбурными. По утрам он вставал разбитым.
Нед решил взять на несколько дней отпуск и навестить стариков на ферме в штате Кентукки. Всю следующую неделю он провел среди золотисто-желтых полей, неподалеку от Франкфорта. Грузил на тракторный прицеп кукурузные початки, отвозил их в хранилище, заготавливал элитные семена для посева... А главное - дышал полной грудью и ни о чем не думал.
Вернувшись в Нью-Йорк, в тесную квартирку на 92-й улице, он углубился в работу и за один присест написал статью о творчестве Ле Карре.
- Настойчивый, настойчивый автор... - хрипло произнес Джо Хаулетт в ответ на приветствие Неда.
Редактор тут же углубился в изучение статьи, принесенной Недом, кое-где он просматривал ее по диагонали. Перевернув последнюю страницу рукописи, он вытащил из кармана носовой платок и задумался.
- А сам Ле Карре имел отношение к разведке? - наконец спросил он, прикладывая платок к носу.
Нед обеспокоенно заерзал на стуле.
- В одном справочнике я прочел, что он состоял на разведывательной службе в армии.
- Привлекает то, что вы анализируете книги Ле Карре в сопоставлении с произведениями другого известного автора этого жанра - Иэна Флеминга. Ле Карре от этого только выигрывает, - заверил Хаулетт.
- Не вижу иного способа писать, - сказал Нед. - Ведь роман "Шпион, который пришел с холода" - своего рода протест против "культа" флеминговского Джеймса Бонда... Я не могу согласиться с идеями Флеминга, поскольку они - пережиток "холодной войны".
- Да, у вас четко сказано, что Ле Карре презирает Бонда, - кивнул Хаулетт, как бы не замечая последнюю фразу собеседника.
- Можно было бы еще сослаться на оценки романа Грэмом Грином и Джоном Б. Пристли, которые совпадают с моей, но я счел неудобным.