Страница 9 из 20
«Желая нанести визит княгине Голицыной, он отправился один в ее маленькую колонию, где наблюдалась в то время лихорадка опасная на полуострове. Он много ходил пешком, охотно ел сочные фрукты, которыми его угощали, и провел ночь у местного жителя татарина...». Это описании вполне совпадает с камер-фурьерским.
Приведем еще одно описание путешествия Александра в Крым, дополненное неизвестными подробностями: оно принадлежит Полю Лакруа, писателю и библиофилу, брату Жюля Лакруа, поэта и литератора, последнего мужа знаменитой Каролины Собаньской. Оно было опубликовано в виде приложения в его книге, посвященной Юлиане Крюденер[27]. Источником послужили рассказы самой Каролины, а также письма к ней княгини Голицыной, которые она увезла в Париж и где они хранятся по сей день.
«Смерть мадам Крюденер произошла за год до смерти императора Александра; он не забыл ее и, возможно, раскаивался в том, что поступил несправедливо и жестоко по отношению к такому верному и преданному другу. В сентябре 1825 года император, уже больной, повинуясь неодолимому предчувствию, совершил роковое путешествие в Таганрог, ставшее таинственным эпилогом его славного царствования. Мы заимствуем из нашей Истории Николая I нижеследующие подробности, которые не опубликованы.
Император запланировал поездку в Крым, никому не говоря об этом. Он хотел помолиться на могиле м-м Крюденер, которая скончалась в Карасубазаре в ноябре 1824 г. Он хотел также расспросить княгиню Анну Голицыну, жившую в Кореизе, которая присутствовала при кончине пророчицы и слышала ее последние слова.
Итак, он выехал из Таганрога 1 ноября в сопровождении многочисленной свиты, которую оставил по дороге, и направился верхом к великолепному замку, который строили для графа Воронцова на берегу моря близ деревни Алупка. Там он заявил, что поедет один к княгине Голицыной, которая основала сельскохозяйственную колонию в горах и жила там в окружении немецких и швейцарских колонистов. Это вызвало удивление окружающих, ему возражали, предупреждали об опасной лихорадке во владениях княгини. Он не слушал и взял с собою лишь слугу-проводника, чтобы тот указывал дорогу. Княгиня Анна Голицына, которую он предупредил о своем визите, приняла его в Кореизе, в уединенном жилище, где проживала уже второй год, намереваясь провести остаток жизни, следуя мистической религии, очень похожей на квиетизм мадам Гюйон. Они провели вместе несколько часов: княгиня долго говорила ему о мадам Крюденер, сообщила ему последние слова ясновидящей и передала ему запечатанные бумаги, адресованные императору. Мадам Крюденер умерла в Карасубазаре и там же была похоронена. Александр дал обещание помолиться на этой могиле: он отправился туда, несмотря на то что дорога была дальней.
Вечером он прибыл инкогнито в этот маленький татарский городок в сопровождении местного проводника, данного княгиней Голицыной. Он велел открыть церковь и указать место, где покоилась его давняя подруга; он провел целый час в молитве в этой холодной и сырой церкви. По выходе оттуда он почувствовал первый приступ лихорадки, возможно, вызванный эмоцией; тем не менее, он отправился в путь, во власти нервного возбуждения, и проделал часть пути верхом ночью, при лунном свете. Но снедаемый усталостью и тревогой, должен был остановиться в хижине горного татарина, где его пищей были фрукты, рис и ржаной хлеб.
Будучи слишком взволнован, он не мог заснуть; встал рано и поспешил вернуться в Кореиз, к княгине Голицыной. Он продолжил разговор с ней, основным предметом которого, как нетрудно догадаться, была мадам Крюденер.
Лихорадка не оставляла его; по возвращении в Таганрог 17 ноября он был вынужден лечь в постель и через 13 дней скончался 1 декабря, шепча имя мадам Крюденер»[28].
Утро в Кореизе вернуло ему хорошее настроение. Александр совершил и другие прогулки пешком вдоль земель графа Воронцова. К их описанию можно добавить очаровательную сценку, приведенную в воспоминаниях Каролины Эшлиман.
«Семья моей бабушки (Елены Маурер. – Прим. авт.) жила еще в Кореизе, когда император Александр Первый вторично посетил Южный берег Крыма. Это было в 1825 году, осенью. Государь остановился в Нижней Ореанде, которая незадолго перед тем была куплена им у графа Кушелева-Безбородко… В Ореанду навстречу ему собирались жители окрестных селений, в том числе и икореизская колония”. Одна из моих теток, Генриэтта Яковлевна Маурер, в то время бывшая в возрасте молодой девушки, отличалась очень привлекательной наружностью. Император обратил на нее внимание, он подошел к ней и поцеловал ей руку. Когда император поднимал голову, локоны волос моей тетки упали на его густые эполеты и запутались в них. Это происшествие очень сконфузило ее»[29].
В воспоминаниях потомков Анны Сергеевны, внучки и правнучки ее сестры Софьи Мещерской, живших в Кореизе, приводится семейное предание, не очень точное, но отражающее дружеский дух отношений Александра I и сестер Всеволожских.
«Эта княгиня Голицына, мистический друг Александра I, была очень дружна со знаменитой баронессой Крюденер. Один из первых домов, построенных на южном берегу Крыма, был выстроен ею. Она жила в этом доме во время его постройки, и Александр I, бывший в то время в Крыму, и любивший подразнить своего друга, часто влезал в ее гостиную через окно, говоря, что не успокоится, пока вместо этого окна она не пробьет дверь. Дверь со временем она пробила, но выходила она уже не прямо в сад, а на большой балкон (вероятно, террасу)»[30].
В этом доме кн. Голицына жила, окруженная компаньонками, воспитанницами, а также многочисленным обществом. Тут были дочь Крюденер с мужем, бар. Беркгеймом; приезжали племянники, дети сестры кн. Мещерской, Каролина Собаньская, Казначеевы, Н.Н. Раевский-мл., сам Воронцов. Впечатление от их прибытия передает К. Эшлиман: «Немногие, однако, увлекались красотами Тавриды до того, чтобы поселиться в ней; большею частью приезжали, любовались и уезжали!.. В то время приехала в Крым замечательная компания, исключительно дамская; по крайней мере, дамы были в ней главными лицами, а мужчины играли весьма второстепенные роли»[31].
М.С. Воронцов в неопубликованном письме дал высокую оценку деятельности кн. Голицыной для Крыма, «этой прекрасной части России, которую сорок лет забвения предали запустению и которую никакая власть, сколь бы деспотичной она ни была, не подняла бы еще долгое время, если бы счастливая звезда не привела вас на ее берега»[32]. Эти слова подчеркивают ее особую роль в освоении Южнобережья и нуждаются в комментарии.
Имение Кореиз кн. Голицыной А.С. в 1824–1838 гг.: опыт реконструкции
Красноречие графа не пропало даром. «Опальная» княгиня во главе колонии поселенцев из небольшого круга единомышленников и сотни крепостных людей поселилась в Кореизе, по соседству с Алупкой – крымской резиденцией М.С. Воронцова и опекаемым им Мисхором. Едва ли будет преувеличением увидеть в сложившейся ситуации картину своеобразного «разделения труда» или «двоевластия»: Граф, отвечающий за край в целом, живет в Одессе, много путешествует, в том числе за границу, бывая в Крыму и в Алупке наездами; княгиня живет в Кореизе безвыездно, посвящая все свое время и силы руководству работами, подбору земель для желающих поселиться на побережье, наблюдая за строительством в Алупке, Гаспре, Кореизе.
27
Jacob P.L. bibliophile. Madame de Krudener. Ses lettres et ses ouvrages inédits. – P., 1880.
28
Ibid. P. 231–233.
29
Воспоминания K.K. Эшлиман // Русский Архив. – M., 1913. № 1. – С. 334.
30
Фрейлина Вера Клейнмихель и графиня Екатерина Клейнмихель. В тени царской короны. – Симферополь, 2009; 2013. – С. 10.
31
Из воспоминаний баронессы М.А. Боде // Русский Архив. – М., 1882. Кн. 2, № 3–4. – С. 123.
32
Письмо М.С. Воронцова А.С. Голицыной от 27 июня 1834 г., копия // РЕАДА. Ф. 1261. О. 3. е/х 1335. Л. 1.