Страница 15 из 220
Лит.: Виноградова Л.Н. Заговорные формулы от детской бессонницы // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Заговор. М., 1993. С. 153–164.
Л.Н. Виноградова
БЕСЧИНСТВА — форма ритуального поведения («антиповедение»), характерная для ряда календарных и семейных обрядов, особенно для обходов ряженых (на святки, масленицу и др.), ночных бдений (вокруг купальского или пасхального костра, в ожидании «игры солнца») и др. молодежных обрядов и сборищ. Элементы Б. встречаются в свадебном и погребальном обрядах, при проводах в армию. Б. в той или иной степени характерны для всех славян, но наибольшее распространение и наиболее устойчивые формы получили в обрядности восточных и западных славян.
Состав действий, относящихся к Б., стереотипен: тайный вывоз или вынос со двора пахотных орудий (борон, сох, плугов), транспортных средств и их деталей (телег, саней, лодок, тачек, оглобель, колес и т. п.), домашней утвари (ручных мельниц, мялок, ступ, ульев, бочек, корзин, лавок, лестниц и т. п.), дров, старой одежды, обуви, соломы, пряжи и т. п.; перемещение этих предметов на чужой двор, на дорогу, на перекресток, за село, в поле, к реке, в лес, на гору, на кладбище, в овраг, в реку, в прорубь, в колодец; затаскивание их на крышу, на дерево, на колодезный журавль; переворачивание, опрокидывание, разбрасывание, разрушение, разламывание, разбирание на части, иногда сжигание плугов, телег; разваливание поленницы дров, стогов сена, сваливание заборов, снятие ворот, калиток; заваливание, подпирание, замыкание, завязывание дверей, ворот; затыкание, закрывание трубы (стеклом, соломой, тряпками); замазывание окон, стен, ворот, калиток, дверей, дверных замков дегтем, сажей, мелом, глиной, грязью, нечистотами; возведение преград — на улице, на дороге в виде баррикад из краденых вещей; натягивание ниток поперек улицы, дороги, от дома к дому; выведение из хлевов скотины, привязывание ее к дверям дома, угон со двора; пугание шумом (битье в косы, сковороды, кастрюли, «молотьба» цепами под окнами, привязывание к дверям колотушек, трещоток и т. п.), чучелами, пугалами и др. Деструктивный характер, время и место совершаемых действий, а также типичные мотивировки (отогнать, напугать ведьму, преградить пути нечистой силе и т. п.) сближают Б. с другими обрядами проводов, отгона и символического уничтожения нечистой силы (ср. изгнание Зимы, Масленицы, ведьмы, русалки, болезней).
Как правило, Б. совершает мужская часть молодежных групп, но возможны и ответные действия девушек — на следующую ночь или в следующий праздник. Б. приписываются также персонажам нечистой силы (домовому, русалкам и др.).
Объектом или адресатом Б. бывают либо соседи, либо девушки на выданье, не вышедшие замуж или отказавшие женихам, не вышедшие на гулянье и т. п. В первом случае Б. придавалось магическое охранительное и продуцирующее значение: потерпевшие не только не обижались на молодежь, но, напротив, сочли бы себя оскорбленными, если бы их обошли. Наутро после Б. хозяева собирали похищенные вещи по всему селу или извлекали их из кучи нагроможденных предметов. Во втором случае Б. приобретали ярко выраженный матримониальный характер: ворота снимали во дворе девушки и относили на двор ее кавалера; нитки или пряжу натягивали между домом девушки и парня и т. п. Этот вид Б. характерен, главным образом, для западных славян, карпатской, отчасти, полесской и севернорусской зоны. Иногда адресатами Б. выступали поочередно девушки и парни.
В обрядности западных славян Б. связаны преимущественно с новогодним кануном (реже с рождественским сочельником, кануном Андреева дня, дней св. Екатерины, св. Люции), в меньшей степени с масленичным циклом (обычно канун Пепельной среды), иногда со средопостьем (Польша), кануном 1 мая (днем св. Филиппа и Якуба). У восточных славян новогодние Б. особенно характерны для Украины и Русского Севера. Преимущественно летом совершались Б. в Белоруссии (в ночь на Ивана Купалу) и в южнорусской зоне (на Петров день), реже на масленицу.
У южных славян свидетельства о Б. крайне скудны. Некоторые элементы Б. присутствуют в масленичных обходах ряженых (например, заваливание дверей дровами в отместку хозяевам за недостаточно щедрое угощение — западная Босния), хотя преобладают другие формы «забав»: стук, грохот, шум, борьба и драки, фривольные шутки, задирания, воровство (главным образом еды из дома) и т. п. Наибольшую близость к восточно- и западнославянским Б. обнаруживают севернодалматинские обычаи, приуроченные к кануну 1 мая, когда парни ходят по селу, крадут все, что им попадается (прежде всего орудия труда, повозки и т. п.), переносят предметы из одного двора в другой.
С.М. Толстая
БИТЬЁ ПОСУДЫ — ритуально-магическое действие, характерное для семейных, календарных и окказиональных обрядов, а также для народной медицины. Может иметь как позитивную направленность (пожелание богатства, плодородия, счастья), так и негативную (символика уничтожения, несчастья, смерти). Различается битье старой и новой посуды, целой и порченой, пустой и наполненной.
Б. п. в свадебном обряде, известное всем славянам, ассоциировалось с дефлорацией или родами. У русских утром после первой брачной ночи будили молодых, разбивая горшки о двери помещения, в котором те спали, или около постели; после этого молодая подметала черепки, а ей бросали деньги. В Калужском крае горшки били в знак того, что молодая была «цельная», а в эту ночь «разбилась». На Украине и в Белоруссии обычно били посуду, выражая свою радость по поводу того, что молодая оказалась невинной. У сербов молодая переворачивала чашу с водой или вином или наступала на нее и разбивала, чтобы ей было легко рожать.
Б. п. осмыслялось как пожелание счастья новобрачным. Чехи бросали новый горшок под ноги коня во время проезда свадьбы через деревню, чтобы молодая не знала бед. В Сербии, когда жених отправлялся за невестой, ему подавали чашу с вином, он отпивал и бросал чашу через левое плечо, а сваты топтали ее ногами.
Множество осколков и черепков от разбитой посуды символизировало умножение в семье и хозяйстве. В Архангельской губ. в конце свадебного обеда кидали горшок на печку, приговаривая: «Сколько черепья, столько ребят молодым». В Польше вечером перед свадьбой дети били о двери дома старые горшки и другую посуду, «чтобы у молодых все прибывало». На Украине жених бросал назад горшок с водой и овсом, причем считалось, что если брошенный горшок разобьется, то у молодых родится сын, а если останется целым, то дочь или молодые останутся бездетными.
У восточных славян Б. п. встречается и в крестинном обряде. В конце крестинного обеда повитуха ставила на стол горшок с кашей и предлагала разбить его тому, кто даст больше денег; горшок разбивали, и если круто сваренная каша не рассыпалась, то это считали предвестием достатка и благополучия в семье. В Полесье черепки от разбитого горшка кидали в подол, на голову или за пазуху молодым женщинам, чтобы у них было много детей.
Б. п. в похоронном обряде, известное у восточных славян, поляков и сербов, имело значение оберега и символизировало удаление покойника, а также предметов, бывших с ним в соприкосновении, за пределы дома. Русские разбивали горшки, из которых обмывали покойника. В Белоруссии родственница покойного бросала ему вслед зерна, чтобы он не лишал хлеба оставшихся в живых, а после этого разбивала сосуд из-под зерна об угол дома. На Украине после поминального обеда мыли посуду и сливали воду в горшок, хозяйка относила его на кладбище, выливала все на могилу, а горшок разбивала. В Поднестровье вдова покойного разбивала после выноса тела новый горшок. В Польше над головой покойника ставили перевернутый горшок, на котором горел огонь; когда гроб выносили, этот горшок несли за ним и разбивали перед церковью, причем черепки выбрасывали куда-нибудь, где никто не ходит (см. Переворачивание). Сербы на следующий день после похорон шли на могилу, окуривали ее, а тарелку, в которой были угли, разбивали около креста.