Страница 4 из 26
Внутри этого канона Православная Церковь насчитывает 38 канонических книг Ветхого Завета:1) Бытие, 2) Исход, 3) Левит, 4) Числа, 5) Второзаконие, 6) Книга Иисуса Навина, 7) Судей, 8) Руфь, 9) 1 Царств, 10) 2 Царств, 11) 3 Царств, 12) 4 Царств, 13) 1 Паралипоменон, 14) 2 Паралипоменон, 15) Книга Ездры, 16) Книга Неемии, 17) Есфирь, 18) Иова, 19) Псалтирь, 20) Притчи Соломона, 21) Екклесиаст, 22) Песнь песней, 23) Книга пророка Исайи, 24) Книга Пророка Иеремии, 2 5)Книга пророка Иезекииля, 26) Книга пророка Даниила, 27) Осип, 28) Иоиля, 29) Амоса, 30) Авдия, 31) Ионы, 32) Михея, 33) Наума, 34) Аввакума, 35) Софонии, 36) Аггея, 37) Захарии, 38) Малахии.
Остальные книги Ветхого Завета, помещенные в славянской и русской Библии, считаются неканоническими:1) Ловит, 2) Иудифь, 3) Премудрость Соломона, 4) Премудрость Иисуса сына Сирахова, 5) 2 Ездры, 6) 3 Ездры, 7) 1 Маккавейская, 8) 2 Маккавейская, 9) 3 Маккавейская. Кроме того, неканоническими признаны также некоторые отрывки внутри канонических Книг: молитва царя Манассии в конце 2-й книги Паралипоменон, части книги Есфирь, не помеченные стихами, песнь трех отроков к книге пророка Даниила, история Сусанны в 13-й и Вила и дракона в 14-й главах той же книги. Что же касается 27 новозаветных книг, то все они в полном объеме считаются каноническими.
Христианская Церковь обосновала и тематическое единство книг Ветхого и Нового Заветов, которое отрицают иудаисты. Согласно этому обоснованию, главной идеей обоих Заветов является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Ветхого Завета как Его ожидания, Нового – как исполнение этого ожидания; обоих – как их нерушимая внутренняя связь.
Отсюда множество ссылок в Новом Завете на ветхозаветное Писание, и они устанавливают теснейшую связь между обоими Заветами. Эта связь чувствуется и в четырех Евангелиях, и в «Книге Деяний Апостолов», и в их посланиях, и в «Апокалипсисе». Так, например, согласно Евангелию от Иоанна, Иисус Христос сказал: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Иоанн, 5:39). А Евангелист Лука приводит такое свидетельство: «И начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании… И сказал им: вот то, о чем Я говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему написанному о Мне в законе Моисееве и в пророках и псалмах» (Лука, 24:27; 44). Согласно же «Книге Деяний», апостолы говорили: «И мы благовествуем вам что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса» (Деяния, 13:32).
Если от книг Нового Завета мы перейдем к древне иудейским толкованиям Писания вплоть до XII века, то увидим, что важнейшей традицией толкования Библии было стремление повсюду искать и находить указания на Мессию и Его время.
Что же касается отцов Церкви, то стоит привести два высказывания Бл. Августина: «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, – писал он, – но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают». Традиция приписывает Бл. Августину и следующее латинское рифмованное двустишие:
(Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий – в Новом открывается.)
Действительно, согласно учению Церкви, обетование послать Избавителя, данное Адаму и Еве еще в раю – первое звено в цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались со времени Адама и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому это первое обетование о том, что семя жены сотрет главу змея, часто называют ветхозаветным «первоевангелием» (Бытие, 3:15). В эпоху Ноя это обетование уточняется. Семенем жены теперь зовутся только дети Сима, с которыми отныне связана история искупления (Бытие, 9:26). Этот круг еще больше сужается в эпоху библейских патриархов. Речь теперь идет о семени Авраама, отца богоизбранного народа. И чем дальше шло время, тем полнее и точнее раскрывались различные черты мессианского служения. Так, пророк Валаам говорил о царственной власти Мессии (Числа, 24:17), а Моисей – о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Второзаконие, 18:18–19). Пророки писали о происхождении Мессии из царского рода Давида (2 Царств, 7:12–14), о Его рождении в Вифлееме (Михей, 5:2) от Девы Матери (Исайя, 7:14), о торжественном въезде в Иерусалим (Малахия, 3:1) и даже о разных подробностях Его крестных страданий (Исайя, 53).
О единстве обоих Заветов говорит нам и религиозное искусство в своих лучших образцах. Так, например, на знаменитых витражах Шартрского собора во Франции можно увидеть изображение четырех великих пророков, несущих на своих плечах четырех Евангелистов. С церковной точки зрения, это очень верный образ: Ветхий Завет служит основанием Нового, его прочным фундаментом.
Оба Завета объединяет и сходный стиль повествования. Можно сказать, что стиль Нового Завета, во многом подготовлен стилем Ветхого. Сложная игра ритмов, повторений и аллитераций, характерная для Нового Завета, развивает ветхозаветную традицию древнееврейского «устного стиля». Как показали исследователи, для Нагорной Проповеди с ее чередованием благословений и осуждений есть аналоги в книгах Бытия и пророков. Притчи, которыми так часто пользовался Иисус Христос, продолжают традицию библейских книг мудрости. Христос, а вслед за ним и апостолы, постоянно ссылаются на Ветхий Завет, приводя целые фразы, чтобы доказать истинность своих утверждений. Можно утверждать, что и само религиозное мышление Нового Завета продолжает и развивает на новом этапе ветхозаветное учение. Не сказал ли Иисус совершенно прямо, что Он пришел «не разрушить, а исполнить закон»? Но, как учит Церковь, мессианские ожидания еврейского народа Иисус Христос одухотворил и очистил, чтобы придать им трансцендентный смысл. По словам великого французского мыслителя Блеза Паскаля, «оба Завета взирают на Него (т. е. на Христа); Ветхий как на свое упование, Новый – как на образец, и оба как на свое средоточие».
Библейские переводы
С Библией мы обычно знакомимся по переводам – вряд ли кто из нас может прочесть ее в подлиннике. Поэтому все мы должны иметь хоть какое-то представление о наиболее известных библейских переводах.
Обычно переводы Библии делят на две группы – древние и новые. Переводы на древние языки текстов Ветхого Завета имеют весьма важное значение в библеистике, поскольку некоторые из них были сделаны еще до возникновения принятого ныне канонического текста на иврите, в тот период, когда имели хождения разные варианты библейского текста. Ряд ученых-христиан считает, что некоторые из вариантов, знакомых сейчас по переводам, древнее и ближе к первоначальному тексту, чем то, что мы имеем в каноническом, так называемом масоретском варианте, публикуемом сейчас. Иудаисты, как правило, с этим не согласны. Но, действительно, сама древность этих переводов превосходит все, дошедшие до нас рукописи еврейского текста. Кроме того, они важны и как памятники, которые свидетельствуют о понимании библейского текста в период их появления.
Слово «Септуагинта» происходит от латинского названия этого перевода Interpretatio Septuaginta Seniorum, τ. е. перевод семидесяти старцев. Это наиболее распространенный и самый важный греческий перевод Ветхого Завета.
Несколько слов об истории создания этого перевода. Об этом существует широко известная легенда, которую излагает дошедшая до нас небольшая книга – письмо некоего Аристея, александрийского еврея и телохранителя царя Птолемея II, к своему брату Филократу, якобы написанное в III веке до Р. Хр.
В письме говорится, что однажды египетский царь Птолемей II Филадельф (ок. 85 – ок. 47 до и. э.) посетил знаменитую царскую библиотеку в Александрии, известную сейчас как одно из семи чудес света. Он спросил библиотекаря, какие книги есть в библиотеке. Тот ответил, что у них есть двести тысяч книг, а в скором времени он надеется собрать еще 500 тысяч, добавив, что ему очень хотелось бы приобрести иудейские законы (Тору или первые пять книг Ветхого Завета), которые пока недоступны для чтения, т. к. написаны на мало кому понятном еврейском языке. Однако мудрый и щедрый царь мог бы с легкостью заказать их перевод на греческий язык. Птолемей якобы одобрил этот план. Так случилось, что в то же время в библиотеке находился друг царя по имени Аристей. Он попросил царя освободить 120 тысяч иудеев, находившихся в египетском рабстве. Дав согласие на эту просьбу, Птолемей приказал библиотекарю сделать письменный доклад о переводе еврейских книг.