Страница 17 из 28
* * *
Макс начинает встречаться со всеми, с кем когда-то общался. Похождения по заведениям становится его единственным занятием. Но делает он это только в ночное время суток, потому что днем все нормальные люди работают.
Теперь Макс в таких местах скован и глуповат. Он чувствует себя не в своей тарелке, общаясь с популярными членами блестящего общества, в котором сам когда-то светился ярче остальных. Но это и не удивительно, потому что больше он не разбрасывается деньгами направо и налево, а страхи, что они с молниеносной скоростью убывают, не покидают его даже в моменты бурного веселья и алкогольного опьянения. Но Макс и не чувствует себя пьяным – виски его не берет, как раньше, потому что он постоянно удручен, вместо того чтобы расслабиться. Да и пить много он не может – слишком дорогое удовольствие. И ему очень нелегко играть роль прежнего мажора, не имеющего забот и переживаний о завтрашнем дне. Поэтому он изворачивается, как может, чтобы не потерять лицо и надменное окружение не подумало невесть что. Но друзья-то его с деньгами и совершенно не считают их в обыденной обстановке, сидя за столиком.
– Что будешь заказывать? – спрашивает Макса один из приятелей.
– Я не хочу есть, – отвечает Макс. – Аппетит что-то ни к черту.
– Да и сам ты злой, как черт, – замечает собеседник. – У тебя что горе в семье? Жена что ли бросила?
– Ну типа того. А если честно, с отцом полный напряг. Хочу уйти и работать отдельно.
– Знакомая ситуация. С отцом всегда сложно работать. Но ведь у вас же свой бизнес. Глупо это как-то с твоей стороны – отделяться. Там у тебя будущее, хороший доход. Не лучше ли просто терпеть?
– Согласен, но у меня уже сил нет выслушивать постоянные претензии. Может, у тебя есть какие-то идеи? Или к себе возьми помощником?
– Хм, да у тебя и впрямь все плохо. Ну к себе-то я никак не возьму – я и сам помощник. А вот парочка идей у меня действительно есть. Но там деньги нужны большие. Мы как раз сейчас ведем переговоры с потенциальными инвесторами.
Но что мог предложить Макс? Только свое участие, потому что денег у него нет. А подобные разговоры он заводил со многими знакомыми, и все поголовно давали ему мягкое "НЕТ" в длинном и завуалированном толковании собственных проблем.
Целый месяц Макс не работает. Хоть от его списка знакомых уже почти и не осталось вариантов, но он все равно продолжает с кем-то встречаться и убивать время. Домой он не едет, даже когда делать нечего. Дом и семья вообще стали для него чем-то нежелательным, ведь там надоедливая жена с вечными упреками и наставлениями. И вместо общества второй половинки, когда уже не с кем встретиться, он выбирает Диму, который только и рад составить компанию старому другу. Макс рассказывает ему о своих провалах в бизнесе и как Анна постоянно пристает к нему с поисками нового трудоустройства.
– Ну, может, она и права в какой-то степени, – говорит Дима. – Все-таки стабильная работа сейчас для тебя куда важнее, чем бить пальцем в небо.
– И ты с ней заодно! – отвечает Макс. – Нет бы подбодрить меня. Видишь же, что как на иголках сижу.
– Да все я понимаю. Но разве у тебя есть выбор?
– Ничего у меня уже нет. Просто я сам нанимал людей и знаю, что это такое, когда пашешь на чью-то идею за гроши, а потом глядишь и ручкой тебе машут.
– Не спорю. Всем хочется работать там, где ничего делать не надо, и чтоб за это платили много. Но извини, такие места на дороге не валяются, а передаются по наследству. Я вон работаю на производстве в ночную смену и хоть что-то зарабатываю.
– Конечно, зарабатываешь, но и время свое отдаешь.
– Кстати, как твой малыш? – спрашивает Дима, меняя тему. – Поправляется?
– Ты знаешь, сначала были какие-то сдвиги, но в последнее время хуже стал. Постоянные судороги и непрерывный плач. Не знаю даже, есть ли смысл продолжать лечение. Все препараты эти так дорого стоят, а ничего хорошего не дают.
Так оно и было на самом деле. Ребенку уже шел второй год, но он до сих пор не мог глотать, не двигался, не реагировал на звуки и ничего не видел. А еще хуже того, он перестал самостоятельно дышать.
Сильный регресс произошел ночью: у ребенка начались судороги и значительно затруднилось дыхание. Пришлось вызвать скорую помощь. И таких ситуаций было несколько: Анна с малышом, можно сказать, почти не покидала реанимацию.
Дома он снова дышит с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. И веки, как раньше, не закрываются, и Анна вновь прибегает к старым добрым пластырям.
Еще один сильный удар получает заботливая мама, хотя целый год уже наблюдались слабые улучшения здоровья ее малыша. Но она не сдается, ведь она готова даже местами с ним поменяться, если б это только было возможно. Она бы, не думая, отдала свою жизнь, две жизни, три, лишь бы ее зайчик хоть один день прожил как нормальный, здоровый ребенок. Такими мыслями она всегда делится с Максом.
– Ты не представляешь, как мне хочется погулять с Илюшей где-нибудь в парке, – говорит она мужу. – Да я бы все на свете отдала за один только день, за одну минуту его счастливого детства. Я очень мечтаю, чтобы он увидел небо, поползал по мягкой травке, посмеялся, глядя на меня. Иногда я смотрю в окно и наблюдаю, как там – внизу, на детской площадке, папы и мамы играют со своими детками. И я сразу представляю там себя в маленькой песочнице, а рядом Илюша загребает песок своими крохотными ручками и насыпает в формочки. А потом он смотрит на меня и говорит: "Мама, не плачь, со мной все хорошо".
– Зачем ты все это говоришь? – возмущается Макс. – Ты думаешь мне что ли легко? Ты считаешь, я никогда не думал об этом? Я тоже все это представлял, но теперь уже просто сил нет. Да я бегом пробегаю мимо этой проклятой детской площадки, чтобы не видеть и не слышать, как другие ложками жрут свое счастье! Знаешь, иногда мне хочется просто сгинуть, исчезнуть и пускай все катится к чертям собачьим.
– Прости, – всхлипывает Анна. – Я не думала, что тебя это так затронет.
– Давай лучше реально посмотрим на вещи, – говорит Макс с пущей серьезностью. – Все вернулось в самое начало, и ты сама это прекрасно видишь. Я считаю, что стоит прекратить лечение. Если уж ему суждено поправиться, то он сделает это и без всяких препаратов, с божьей помощью, как ты говоришь.
– Нет, Максим, нельзя ничего отменять. Это его просто убьет.
– Да пойми же ты, дети в полтора года уже бегают по дому, разговаривать учатся! А что будет через пять лет? Тебе что, цветка в горшке на кухне мало?
– Ну ты и сволочь! И как только ты можешь такое говорить! Тебе надо было на акушера учиться – ты очень хорошо вписываешься в их компанию.
– Значит, надо было.
После столь неудачного разговора Макс уходит, громко хлопнув дверью. С вечера и до самого утра Анна дома без мужа. Макс впервые не ночует в ее постели, и этот случай стал для него толчком. Теперь он частенько не приходит вечером домой. Иногда он бывает у Димы, который всю ночь на работе, а иногда с какой-нибудь девицей в дешевой гостинице. Так он пытается забыться, и у него неплохо получается. Только вот Анна не может больше притворяться дурочкой – слишком уж тяжко приходится ей одной в четырех стенах с маленьким инвалидом.
– Ты не ночуешь дома, – говорит Анна. – И неужели ты думаешь, что я ничего не замечаю?
– И что же такого ты заметила? – спрашивает Макс.
– Да ты же спишь с другими бабами, а потом как ни в чем не бывало приходишь с невозмутимым лицом и ложишься в нашу постель! Это же так низко! От тебя всегда чужой запах, когда ты возвращаешься, запах каких-то грязных шлюх! И мне противно дышать твоими проститутками!
– Так не дыши! Я что заставляю тебя что ли? Не дыши, не ложись со мной! Можешь не жить со мной, если тебе так противно!
– Да как ты можешь такое говорить! Ты что с ума сошел! Это же предательство с твоей стороны! Как ты можешь так себя вести? Ты подумай о нашем сыне!
– Ой, вот ему, по-моему, вообще все равно.
– Нет, я не верю. Я просто не верю. Это не ты сейчас говоришь. Ты не способен на такое. Не такого Макса я когда-то встретила.
– Да и ты уже давно не такая, какой была раньше. Ты посмотри, во что ты превратилась.
– Пожалуйста, замолчи! Оскорблений мне еще не хватало!
– Все, с меня хватит. Мне тут больше не место.
С этими словами Макс достает свою спортивную сумку и начинает небрежно набивать ее необходимыми вещами.
– Что ты делаешь?! – ошарашенно спрашивает Анна.
– А на что это похоже?
– Максим, одумайся! Не ломай больше дров!
Но Макс уже у двери, застегивает второй ботинок. Следом раздается щелканье замка, потом еле слышный скрип навесов. Эти звуки для Анны точно нож по сердцу. Неожиданно для самой себя она кидается к мужу и вцепляется в него крепкими объятиями.
– Остановись! – кричит она в отчаянии. – Не уходи, пожалуйста! Не оставляй нас!
Макс вырывается и бегом направляется к лестничной площадке. А Анна в дверях опускается на пол, потому что ноги онемели и не подчиняются. Она не может даже плакать от такого потрясения, но слезы сами собою текут по бледным щекам.
Спустя несколько минут в реальность ее приводит хрипение сына. На автомате Анна поднимается и идет в спальню – нужно поправить дыхательную трубку.