Родная кровь

Её в который раз пытались использовать!

«Снова? – спросил в голове узник Морозов. – Тогда используй тех, кто пытается использовать тебя. Око за око».

– Ваш друг… – Настя замолчала, не зная, как найти правильные слова. – Он ведь ювелир? У меня есть несколько вещиц, которые я хотела бы продать. Вы не могли бы попросить вашего друга подсказать мне, сколько я смогу выручить? И вообще… есть ли смысл всё это продавать?

Немного ошарашенная собственной смелостью, Настя достала из сумочки шкатулку с украшениями: пара колечек, золотая цепочка с подковкой, несколько пар серёг.

Велена, старательно изображая вежливое внимание, оглядела «богатство» и, обнажив в улыбке белоснежные зубки, покачала головой.

– Боюсь, Святика это не заинтересует. Он не ювелир, а антиквар. Его привлекает всякая рухлядь. Вот если бы ты предложила ему что-то, что принадлежало твоей бабушке или прабабушке. Может, она оставила тебе какой-нибудь кулон… или брошь? Или ещё что-нибудь?

Настя вздрогнула, когда Велена заговорила о бабушке. Вспомнился точёный профиль Владислава Лисина, его ровный спокойный голос: «Я хотел задать ей несколько вопросов…» Неужели и эта дамочка из ненормальных охотников за ведьминской магией?! Бабушка ушла, а они всё никак не успокоятся. Ищут колдовские амулеты?

Девушка вернула убогие сокровища в шкатулочку и принялась запихивать её в сумку.

– Но… – немного растерялась от такой торопливости Велена, – я купила бы у тебя те серёжки с гранатом. Очень милые. Я же хочу помочь.

Дрожащие руки не слушались Настю, и ей пришлось положить сумку на стол. Глаза Велены сверкнули, когда её взгляд упал на корешок дневника.

– А твоя книжка его, наверное, заинтересовала бы. Какой это век?

– Сама книжка кажется старой, – ответила девушка. – Но записи датированы семнадцатым годом прошлого века.

Велена не сумела скрыть разочарования. Настя начала застёгивать сумку, и в этот момент что-то переменилось. Клиентка, не пожалев свежего лака, остановила её руку. Впилась взглядом в корешок книги.

– Какой интересный знак… Покажи.

Сама Настя как-то не приглядывалась к обложке дневника – настолько увлекло её чтение – и охотно исполнила просьбу. Она вынула книжку из сумки и поднесла ближе к лампе. На корешке и правда были знаки – белка над пирамидой, поднявшийся на дыбы единорог, стоящий задними копытами на измерителе, и длинноногая птица, зажавшая в лапке молоток.

– Пожалуй, можно попробовать найти покупателя на эту книжицу. – Велена погасила огненный взгляд, но Настя, напуганная им, невольно прикрыла книгу рукой.

– Я ещё не думала, хочу ли её продать. Это подарок и… – Девушка смутилась. Получалось, что она сама просила о помощи, а теперь отказывается от неё из-за какого-то глупого предчувствия. Подумаешь, клиентка странно посмотрела.

Велена скривила губки, потянулась за шляпой.

– Было бы предложено, дорогуша, – проговорила она с напускным спокойствием. – Я только хотела тебе помочь. Впрочем, решишь продавать те серьги – обращайся. Просто… мне показалось, тебе действительно нужны деньги, а за эту книжку, очень может быть, Святик сумеет выбить для тебя хорошую цену. Но, если проблемы можно решить теми копейками, что ты выручишь за пару колец и серьги, – ты удивительно счастливый человек.

Велена поднялась, собираясь уйти. Настя с трудом сдержалась, чтоб не остановить её. Искушение довериться богатой даме и её антиквару было сильным, но девушка вспомнила о бабушке и промолчала. Бабушка никогда не дарила ей бессмысленных и бесполезных подарков. И к её последнему подарку стоило отнестись не только со вниманием, но и с уважением. Если в старинный ларец баба Соня положила этот дневник, значит, в нём есть что-то для Насти. Что-то важное. Быть может, когда она найдёт это важное, можно будет продать книжку, но сейчас… слишком рано.

Клиентка медленно надела перчатки, двинулась к выходу, совершенно позабыв о лежащем на столике колечке, но остановилась и обернулась, пронзив Настю странным взглядом. Девушка выдержала его, и Велена сдалась первой.

– Не хочешь выпускать книгу из рук, я понимаю, – проговорила она, поправляя шляпу. – Но я могу показать ему фото и, если Святика заинтересует твоя книжка, устрою вам встречу.

Настя нехотя кивнула, и Велена достала телефон, сердито бормоча, что никогда не думала, будто благотворительность – такое сложное занятие: делаешь человеку добро – а он упирается; сфотографировала знаки на обложке и решительно двинулась к дверям.

Настя потянулась за телефоном, чтобы поискать на городском форуме объявления о сдаче квартир или комнат, но рука наткнулась на корешок книги, и девушка не сумела противостоять невероятному желанию вернуться к чтению дневника.

– Судя по всему, ты чем-то недовольна, красавица, – пробормотал Лисин, наблюдая за вылетающей из торгового центра Веленой. – Что-то пошло не так…

Влад сознательно не наполнял себя магической энергией и взял с собой только «спящие» артефакты. Их не смогли бы почувствовать даже высшие иерархи Тайного Города. Это обстоятельство, вкупе с тщательно подобранной «заурядной» одеждой – светлые джинсы, нежно-голубая рубашка, белые полукеды, – делали его незаметным для ведьмы, промчавшейся мимо столика, за которым потягивал кофе Лисин, не удостоив его и взглядом.

– Что же интересного ты нашла у нашей юной Настеньки? Неужели имеется наследство, о котором мы не знаем?

Смерть Софии Энгель вызвала у Службы досаду. Не самим фактом, разумеется – её мало кто мог избежать; и не тем, что старуху убили – к подобным происшествиям сотрудники Службы относились с привычным хладнокровием. Нет. Досаду вызвало то, что гибель официально зарегистрированной ведьмы прошла незаметно, узнали о ней чуть ли не через месяц, а присланные с обычной проверкой агенты вскрыли настолько интересные детали случившегося, что дело могло закончиться крупным скандалом.

Дабы его избежать, боссы Службы удвоили Владу гонорар, добавили полномочий, выдумали для отвода глаз расследование «похищения боевых артефактов» и велели не возвращаться из Владимира, не выяснив всю подноготную смерти старой ведьмы.

Будь она неладна!

Лисин обещал.

А пока он поднялся на третий этаж торгового центра и отыскал салон красоты, в котором работала внучка Энгель.

Девушка не была занята, сидела за рабочим столиком, низко склонив голову, и на первый взгляд могло показаться, что дремлет, но через мгновение Лисин понял, что она читает.

«Надо же, какая любознательная… У неё ещё остаётся время на чтение?»

Лисин знал, как тяжело приходится Насте: потеряла единственную родственницу, осталась без жилья, ночует в детском отделении больницы… Лисин даже знал, в какой палате лежит Кирилл, но специально разыграл вчера спектакль, не желая окончательно ввергать девушку в шок: первая встреча не задалась, и усугублять ситуацию не следовало.

Однако сейчас ему были нужны ответы, и он шёл к Насте с чётким пониманием того, что от неё хочет.

– Анастасия Николаевна!

Естественно, она вскрикнула, вскочила, схватив книгу и сумочку, и рванулась к лестнице, но к этому манёвру Лисин был готов и успел встать между девушкой и спасительной дверью.

– Анастасия Николаевна, ну зачем вы так? Почему не хотите поговорить?

– А я должна?

– А почему нет? Пара вопросов, и я от вас отстану.

Девушка затравленно огляделась: дверь на чёрную лестницу за спиной преследователя, входная в салон – шагах в десяти позади, но, чтоб развернуться и добежать до неё, нужна хоть крошечная фора, которую Лисин не даст.

Улыбающийся Лисин…

– Анастасия Николаевна… Настя… Мы с вами не очень удачно поговорили в прошлый раз, но я хочу…

На них уже стали обращать внимание, поэтому девушка сделала то, чего совсем от себя не ожидала: шагнула за угол в небольшой тупичок и скрылась за дверью туалета. Щёлкнул замочек, и до Влада долетел приглушённый шорох.

– Чёрт, – растерянно выдал он любимое словечко Васильева. И тихо постучал: – Анастасия Николаевна!