Родная кровь

– У меня дом сгорел месяц назад, – чувствуя, как закипают на глазах слёзы, буркнула Настя. – Погибла моя бабушка, а у нас с Кириллом больше никого нет. И он – в больнице. Это так внезапно всё, и дорого, и я пока… не успела встать на ноги после всего. Похороны…

– Не проси и не жалуйся! – наставительно перебила её Велена.

Настя не с первого раза сумела подцепить пинцетом страз. Она отчего-то чувствовала себя затравленной, загнанной в тупик каким-то хитрым и опасным зверем.

– Я много лет одна, милая, – продолжила клиентка, приложив к груди растопыренные пальчики с влажно поблёскивавшим свежим маникюром. Но тотчас спохватилась, вернула их под синий свет. – Я совершенно одна. И я сделала себя сама. Как видишь, ни единой слезы. И никаких жалоб.

Велена, любуясь собой, склонила голову с королевской грацией и бросила на девушку взгляд, полный унизительной жалости.

– Не думай о прошлом, иначе навсегда останешься там. Думай о будущем. Сделай себе приличную причёску, нормальный макияж, купи новую блузку, в конце концов. Стиль «серая мышь» тебе совершенно не к лицу, дорогуша. Сделай то, что я сказала, и не успеешь оглянуться, как найдётся солидный мужчина, который захочет, чтобы ты выглядела так всегда. Хотя… у тебя ребёнок… – Велена задумалась, постукивая – осторожно, чтоб не испортить маникюр, – пальчиком по губам. Сверкнули белым огнём стразы. – С ребёнком будет сложнее, но… всё равно можно что-нибудь придумать.

Настя уставилась на лежащую перед ней руку, сосредоточившись на зажатом в пинцете стразе. Что может знать эта холёная красотка, которая живёт только для себя, о том, как приходится тем, кому выпало заботиться о других? О том, сколько стоит платная палата, лекарства, капельницы и сиделка… Она не знает, что можно хоронить дорогого человека в кредит и жить на пачке йогурта в день.

«Как какая-нибудь диккенсовская сиротка, – усмехнулась своим мыслям Настя, мгновенно перестав жалеть себя. – Жалеешь себя – жалеют другие, вот и не удивляйся, что клиентки пытаются подать тебе на милость».

– Спасибо, Велена Львовна, – улыбнулась, с трудом заставив губы двигаться, Настя. – И правда, я совсем себя запустила со всеми этими проблемами.

Девушка пожалела, что заговорила с клиенткой о сыне, но, быть может, из желания показаться великодушной столичная дама поможет с лечением. Для себя Настя никогда и ничего не просила, но для Кирилла она, если понадобится, готова была ползать по полу перед кем угодно и умолять.

Велена удовлетворённо рассматривала сверкающие стразами пальчики. Затем, стараясь не касаться ногтями сумочки и кошелька, протянула девушке купюру, величаво отказавшись от сдачи.

– Вот что, Настенька, раз уж я застряла в вашем захолустье, думаю, мы можем подружиться. Тебе просто необходима фея-крёстная, которая научит правильно относиться к жизни. В среду я приду к косметологу и хочу, чтобы ты сидела на этом самом месте в новой блузке. Всё поняла?

Велена выпорхнула за двери салона. Настя взяла со стола одну из ромашек с образцами лака и принялась рассеянно крутить в пальцах.

– Ты прям будто Алёнушка, – хохотнула, проходя мимо неё, дородная клиентка. Уложенные волнами волосы почти скрыли её крупные золотые серьги, но дама компенсировала потерю, щедро блеснув золотыми коронками. – На ромашке гадаешь, любит-не-любит, к сердцу прижмёт?

– Я не Алёнушка, я Настенька, – отозвалась Настя с улыбкой. Золотозубая толстушка не набивалась к ней в подруги, не учила жить. Она просто сказала, походя, замученной девушке с ромашкой искусственных ногтей в руках, что та похожа на героиню сказки.

– Как в «Морозко»? – Клиентка захохотала, прикрыв унизанной перстнями ладошкой золотоносный рот.

– И могу прямо сейчас сделать вам сказочный маникюр. У меня как раз есть свободные полчасика, – подхватила Настя, указав даме на стул.

Та уселась и, продолжая посмеиваться, положила полную руку на подушечку. Настя взялась за щипчики.

«Мерседес» остановился у тротуара, но и только: открывать дверцу, хотя бы изнутри, и уж тем более выходить из машины, чтобы поприветствовать подругу, Святомир не собирался, остался за рулём, увлечённо разговаривая по телефону с Ашравом Турчи. Шас давно уговаривал люда уступить антикварный магазин «Лавка времени» и особенно активизировался сейчас, когда необходимость смены документов для следующей «легализации» в человском обществе заставила Святомира на несколько лет покинуть Тайный Город. Разумеется, вести дела можно и из Владимира, но Святомиру было уже девяносто, но, несмотря на то что для люда возраст считался небольшим, старые раны давали о себе знать, и антиквар нет-нет да задумывался о досрочном уходе на покой. К тому же неугомонный шас предложил отличную цену, и единственное, что препятствовало сделке, было наличие совладельца – Лютополка.

Обязанности компаньоны делили чётко: Святомир отвечал за «определение цели», то есть поиск информации об интересных артефактах или реликвиях, а также за общение с клиентами; а Лютополк добывал искомое, решая все возникающие «сопутствующие вопросы». Абсолютно все.

И главная проблема заключалась в том, что достаточно обеспеченному Лютополку до ужаса нравилось дело, которым он занимался.

– Ладно, Ашрав, давай не будем забегать вперёд, – устало попросил люд, выдержав очередную, длиной в три минуты, не меньше, тираду собеседника. – Я ещё раз переговорю с Лютым, и тогда решим, что делать.

– А если он не согласится?

– Тогда и решим…

– Почему не иметь решение заранее?

– Потому что Лютый – мой друг. Старый и верный, вот почему. – Святомир отключил телефон и перевёл взгляд на Велену, которая скучающе изучала стразы на ноготках, скромно мечтая разорвать любовника на части и скормить крокодилам. – Привет.

– Привет.

– Едем обедать?

– Ага.

– Хорошо.

Свят видел, что подруга зла, но плевать хотел на её чувства, поскольку, на взгляд люда, у ведьмы всё было в порядке: она имела возможность бродить по магазинам столько, сколько вздумается, сидеть в салонах красоты столько, сколько желается, и вообще, проводить свободное время по своему усмотрению, не ограничивая себя в деньгах.

Ну а что злится… Так то нормально – свойство пола.

– Как дела?

– Мы не виделись меньше трёх часов, – буркнула в ответ колдунья.

– Мало ли что могло случиться.

– Здесь ничего не случается.

– Тоже правда…

Выбирая город для «ссылки», Святомир ориентировался на его близость к Москве, а сейчас вдруг подумал, что следовало бы отправиться туда, где веселее…

– У моей сиротки-маникюрши наркоманы убили бабку и сожгли дом, – зло сверкнув глазами, отозвалась Велена. – Захватывающе, правда? Ну, какие тут могут быть новости, Святик?! Вор у вора опорки украл!

Люд рассмеялся:

– Опорки?! Ты серьёзно? Велла, ты скоро станешь совсем как местная. Каких-то три часа от столицы – и ты уже говоришь об опорках. Может, купим тебе павловопосадский платок, детка? И лукошко?

Велена поджала губы, а её щеки стали пунцовыми от гнева и смущения.

– К твоему сведению, я даже не знаю, что такое опорки.

– Вот поэтому, моя дорогая, ты делаешь шоколадные обёртывания и маски, а я – бизнес.

Велена фыркнула.

Дама, Лилиана Сергеевна, владелица мехового салона, оказалась щедрее столичной «подружки», да ещё сразу, чтоб не мучить телефон, записалась на маникюр через неделю. Предложила подвезти Настю и парикмахершу Нину до центра, но Настя отказалась – не хотелось, чтобы в салоне знали о том, что она будет ночевать в больнице.

Попрощавшись, девушка зашагала по улице в сторону остановки автобуса. В темнеющих за сквером высотках начали зажигаться окна. Прохладный ветер прошумел по листве, а затем дунул холодом за ворот ветровки, заставив Настю поёжиться… И обратить внимание на синюю «Мазду», что медленно вырулила из-за поворота. На мгновение девушке показалось, что водитель смотрит на неё, однако машина проехала мимо.