Покоритесь воле Ночи

– Я попал или как? Надо вытащить сразу!

Главнокомандующий попридержал язык. Рука можно отчитать и потом.

И тут вдруг Хект почуял едва уловимый, но знакомый запах. Такой всегда сопровождал удачный выстрел в Орудие Ночи.

Запах быстро развеялся. С помощью страховочных тросов Рук и его артиллеристы спустились в воронку. В руках у них были кувшины, в которые обычно складывали останки убиенных тварей.

– А твои ребята, Пайп, отлично знают свое дело, – немного погодя заметил Пинкус Горт.

– Да. Рук меня даже пугает иногда, – согласился Хект, почесав запястье.

Но на этот раз перепугался сам Рук. Выкапывая из развалин дымящееся раскаленное яйцо, он случайно прошиб тонкую стену, за которой скрывался фамильный склеп Бруглиони. Там во время взрыва укрылось несколько отчаявшихся бедолаг, и теперь они, завидев свет, повылезали прямо на Рука.

Именно тогда Хект заметил в толпе зевак старика в коричневом. Нужно поговорить с Девятым Неизвестным. Талисман на этот раз не предупредил об опасности.

– Это был еще не оперившийся князь Ночи, – заметил Фебруарен во время позднего ужина. – Но почти оперившийся. Твои затруднения с кровожадной тварью, Муно, должны временно разрешиться. Тварь распределила себя на кусочки, чтобы сделаться средоточием этого цирка чудовищ.

Хект ничего не понял, зато понял принципат. Ну и славно.

– Сегодня утром я заметил одну неприятную вещь, – пожаловался Хект. – Амулет меня не предупредил.

– Совсем? – нахмурился Фебруарен.

– Разве что запястье заныло, но уже после того, как Рук застрелил чудовище.

– Приспосабливаются. Придется мне все перенастроить. Может, вознесшийся поможет.

– Как там поживает мое ручное Орудие? – поинтересовался Хект.

– Одержимый?

– Кто ж еще? Я даже не знаю, куда вы его упрятали.

По настоянию волшебника одержимого забрали из Кастеллы – подальше от пронырливых рыцарей Братства Войны и уж тем более особого ведомства и охотников на ведьм.

– Замурован в башне. Дверей там нет, окон тоже. А где башня – тебе знать не обязательно. Вознесшийся рассказывает о себе. И придумывает план… Но это тебе тоже знать не обязательно.

– Почему?

– А ты в последнее время совсем не держишь язык за зубами.

Все сидевшие за столом примолкли и уставились на Хекта.

А тот молча ждал объяснений.

– И сам о том не ведаешь. Кто поклялся не разглашать, о чем шла речь в тихой комнате императрицы? И кто умудрился с тех пор разболтать об этом всем и каждому?

– Там была трещина?

– И не одна. В потолке, в полу. Тамошней тихой комнате уже много лет. Фундамент оседает, и они не поддерживают ее в должном состоянии. Зачем ты нарушил слово?

– Извините. Не подумал. Ничего ж особенного.

– Для тебя ничего особенного. Тебе ее предложение польстило. Полюбуйтесь-ка на меня! Сама Граальская императрица зовет в главнокомандующие! Но ее это может погубить. У нее враги повсюду. К счастью для вас обоих, я заставил тех, кому ты проболтался, забыть. Надеюсь, удалось. Не знаю, может, что-то записать успели.

Хект почувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого поймали с поличным. Он ведь действительно обещал. И должен был понять, как его болтливость скажется на Катрин. Он и понимал, вот только не придал значения.

– Наверное, не гожусь я для таких изящных политических игр.

– Справишься как-нибудь, – проворчал Фебруарен, – если сосредоточишься на работе. И не станешь отвлекаться на недозволенные мысли.

Пора менять тему.

– А брата моего вы уже повидали?

И снова все за столом удивленно на него уставились.

– Нет. Я и так кручусь как белка в колесе с утра до ночи, чтобы поспеть со всеми важными делами, да еще всякие прихоти ваши.

– Что за брат такой? – удивилась Герис.

– Один солдат из Грюмбрага притворяется Тиндеманом, братом Пайпера Хекта, – объяснил Хект. – Его Бо Бьогна разыскал. Бо он убедил. Но думаю – говорили они на разных языках.

– Я думал, все твои родные погибли, отец, – сказал Пелла.

– И я так думал. И до сих пор думаю.

– Тогда кто же?..

– Самозванец.

– Но…

– Гадать бессмысленно, сначала нужно с ним поговорить.

Пайперу в голову с ходу пришло несколько возможных вариантов, и ото всех попахивало дурным умыслом.

– Я его разыщу, – пообещал Девятый Неизвестный. – Только сначала разберусь с неотложными делами здесь. Нужно, чтобы Непримиримый стал патриархом без особенного шума. И все мы должны это пережить и остаться целыми и невредимыми. В особенности Пайпер.

– Я могу его найти, – вызвалась Герис.

Фебруарен и Делари насупились и дружно покачали головами.

– Ты говорил, я уже готова управляться с Моделью, – проворчала Герис.

– Не готова, – отозвался Фебруарен. – Отправляться в незнакомое место – не готова. Тем более в такую даль.

– На каком языке разговаривают в Грюмбраге? – ласково спросил принципат Делари.

– Думаю, на нескольких, – отозвалась поникшая Герис, – в том числе и на церковном бротском.

– Возможно. Если бы тебе предстояло беседовать с архиепископом или ученым мужем…

– Герис, для тебя и тут найдется достаточно дел, – утешил праправнучку Фебруарен. – Но тебе еще долго придется заигрывать с Моделью, прежде чем ты сумеешь отправиться в незнакомое место. Муно вон не умеет.

– Муно вообще с Моделью не в ладах, – поддакнул Делари. – Способностей ему не хватает.

– Если внушить Модели, что ты не можешь на нее настроиться, Муно, она тебе поверит.

– Да, дедушка.

Оба старика оглянулись на сидевших за столом. Видимо, этот спор они начали задолго до того, как все присутствующие появились на свет.

Совершенно не обязательно обсуждать это прямо сейчас. Перед детьми. Хект ударил по столу кулаком.

– Детишки, – объявил Фебруарен, – никому и никогда не рассказывайте то, что услышали в этом доме. Понятно?

Вытаращившие глаза Пелла, Лила и Вэли закивали. Таким серьезным они старика еще не видели.

– Ваше молчание – вопрос жизни и смерти. – Волшебник повернулся к Хекту. – Бахвальство часто губит преступников и тех, кому есть что скрывать. Такова уж глупая человеческая природа. Всем хочется казаться особенными. А казаться особенным легко, если знаешь нечто особенное. – Фебруарен снова уставился на детей. – Скорее, даже вопрос именно вашей жизни и смерти – если какому-нибудь злодею втемяшится в голову, что вам известно нечто важное о Муно или Пайпере.

– В таком случае не предпринять ли нам соответствующие меры? – предложил Хект, поглаживая левое запястье.

– Быть может, мой мальчик, для тебя еще и не все потеряно. Вот только знакомство с твоим братцем мне придется ненадолго отложить.

В ту ночь Анна не проявила обычной пылкости. Она понимала, как глубоко она сама и дорогие ей люди увязли в войне против Ночи.

– Пайпер, дети не заслужили такой участи. Они и так натерпелись.

– Знаю.

Пайпер не стал напоминать ей, что все трое жили сейчас гораздо лучше, чем беспризорные сироты.

Главнокомандующий вызвал Крулика и Снейгона на «встречу у Кладезя Искупления», как ее окрестил озадаченный Кейт Рук. Продлилась встреча недолго. Ни Крулику, ни Снейгону говорить не дозволили. Рук в сопровождении рыцарей-монахов из Кастеллы конфисковал все учетные книги.

Представление устроили, чтобы спровоцировать дэвов, – пусть бросятся советоваться друг с другом. Кто-нибудь понезаметнее подслушает, кому еще тайно продавали огненный порошок в обход учетных книг.

Проданные из-под полы оружие и огненный порошок Хект изымать не стал – у него не было на это полномочий. Но имена покупателей узнать не помешает.

Бо́льшую часть огненного порошка Крулик и Снейгон продали вельможам из Граальской Империи – тем, кто не слишком-то высоко ценил императрицу.

Катрин повезло – ее недоброжелатели глубоко презирали друг друга и никак не могли сплотиться против нее. У граальской знати издавна практиковались междоусобные свары.