Будущее воина

«Опять»! – неожиданно понял Блор, вспоминая видение в Храме, и совсем не удивился ответной реплике Одрик:

– Да ты изрядный вольнодумец.

Буквального повторения опять нет, да и место не то. Даже соратники частично иные. И что с того? Он в очередной раз вышел на рубеж. Победа или смерть ждут впереди всех в зависимости от принятых решений. Ну что ж, пришел срок показать, чему он научился и достоин ли идти дальше.

Возмездие, всерьез удивленный, обернулся на Повелителя. Причина вспышки волнения осталась для него неизвестной. Ничего сверхординарного не происходило, и опасности не наблюдалось.

– Карнар, – потребовал, не поворачивая головы.

– Мы тренировались для этого полгода, – уверенно ответил тот.

Тактику они обсуждали многократно, и сейчас надо лишь слегка подкорректировать согласно обстановке. Маневр достаточно сложен. Любое отступление чревато, но возражение позволительно после исполнения. Да он и не собирался отрицать красоту идеи.

– Они все сделают правильно.

Нельзя научиться вдруг действовать в плотном строю. В полках очень мало находилось молодых и неопытных. Все они прошли через прошлый поход, многие и раньше неоднократно сражались. И все же существует огромная разница между умением фехтовать и искусством маневрировать в составе больших подразделений. Подготовка к войне – единственная и важнейшая цель воинского обучения. Выполнение приказов и слаженность – вторая составляющая победы.

Посыльные умчались с приказами, и полки принялись медленно пятиться, ощетинившись копьями. Лучники и пращники тоже поспешно отступали, почти не пытаясь ответить на летящие от противника стрелы. Варвары взорвались возбужденными криками. Стук мечей о щиты, оскорбления, вопли презрения. По их понятиям, отступление – натуральная трусость и достойна презрения.

Строй сломался, и северяне хлынули вперед, с диким ревом, в очередной раз показав примат тела над разумом. Именно это от них и требовалось. Именно на таком поведении и строил расчет Блор. Подверженные порывам чувств, они не знали иных побуждений, кроме сильнейшего желания дорваться до врага и, взяв его жизнь, добро и женщин, прославиться среди товарищей. Ни о каких планах здесь речь идти не могла, одни эмоции.

– Поднять флаг! – приказал стоящему рядом Рею.

Сейчас не до его недовольства. Каждый обязан быть на своем месте согласно заранее расписанному положению.

Самрат вскинул голову и заржал, присоединяя свой голос к боевому пению труб. Он рвался в свалку, готовый с места перейти в галоп, и приходилось сдерживать.

– Не время, – пробормотал Блор, машинально похлопывая жеребца по шее, успокаивая.

Конные сотни неслись в сторону атакующих, не доходя до накатывающего вала озверевших варваров, обстреливали его из луков, забрасывали дротиками и, не позволяя себя догнать, уходили в сторону, а на их место становилась следующая сотня.

Быть зачисленным в кавалерию означало не просто повысить статус и размер пожалованных земель, но и требовалось доказать мастерство. Попасть с несущегося скакуна точно в цель – достаточно сложное дело. Надо родиться с умением ловить ритм удара копыт и выпустить стрелу в тот короткий момент, когда он отрывается в очередном прыжке от земли.

Они долго тренировались не просто стрелять, а в строю, и стрелы метко разили бегущих. Трупы густо устилали весь путь – ведь порядок у нападающих отсутствовал, и в беспорядочном движении не так просто закрыться щитом.

Трусость не избавит от смерти, твердо знали гелонцы и продолжали идти вперед вопреки страшным потерям. Слитный бросок множества дротиков из рядов пехоты их тоже не замедлил, вопреки множеству погибших и раненых. Они обрушились на строй с ревом, и удар был так силен, что под напором атакующих кнехты отступили на несколько шагов. Завязалась упорная битва, где преимущество в численности позволяло давить, так что правый фланг продолжал, теснимый варварами, медленно прогибаться.

За сражением полководцу правильно наблюдать со стороны, да еще с высоты холма, дабы иметь обзор. На реке такое устроить достаточно сложно. Она как-то не привыкла, вздыбившись горбом, останавливаться к его услугам. Еще недавно он мог четко и осмыслено отдавать приказы, сейчас же, лишенный обзора, видел обычный хаос столкновения огромных людских масс. Что происходит на левом фланге, он практически не наблюдал, оставалось положиться на донесения с посыльными. Но там он не особо опасался. Конные сотни, зайдя с флангов и тыла, должны продолжать наносить удары по наступающим, сбивая порыв и прореживая отряды.

Другое дело на правом. Федераты уперлись в обрывистый берег, отступать им некуда, и биться станут до конца. А вот его полки вопреки ожиданию продолжали отходить. Медленно, упорно отбиваясь, они пятились, и это могло закончиться прорывом и поражением. План и жизнь вечно не совпадают в реальности. Видимо, пришло время действовать, пустив в ход резерв. Ждать дальше – рисковать всем. Ситуация критическая, и пора ее ломать.

Блор поднял руку, за спиной слаженно загудели трубы. Тысяча тяжеловооруженных всадников, его давняя идея, наклонили длинные копья вперед, готовые идти в атаку. Второй сигнал, грозный и вызывающий, так что многие впереди прекратили схватку, невольно остановились и посмотрели в эту сторону. Он с силой сдавил бока Самрата и направил его к наметившемуся разрыву между бьющимися полками и федератскими когортами. Легкой рысью, переходящей в галоп, вся тысяча, как один человек, понеслась, гремя копытами и звеня броней, прикрыты были даже лошади, на сгрудившихся варваров.

Столкновение было настолько стремительным и мощным, что клинья буквально разрезали не успевшую приготовиться людскую толпу. Множество попало под уколы копий, немало просто растоптано. Варвары, несмотря ни на что, продолжали сопротивляться. Они кидались со всех сторон, норовя проткнуть коня или всадника. Остановиться означало завязнуть в человеческой массе, потеряв энергию напора, и превратить раскалывающий строй клин в кучу отдельных схваток, где преимущество у более многочисленного врага.

Первые ряды его отряда исчезли, люди погибали один за другим, беря высочайшую плату за свою смерть. С диким ржанием упала, молотя копытами без разбору по окружающим, лошадь, сбросив закованного в латы телохранителя. К нему моментально кинулось несколько гелонцев. Шансов выжить у кнехта практически не было, но первого же напавшего тот прикончил ударом в живот.

Дальше смотреть стало некогда. Здесь не представление, и чем закончилась схватка, Блор так и не узнал. Он продолжал беспрерывно работать мечом, вновь и вновь раскалывая вражеские головы, отбивая удары и отсекая руки. Впереди реяло знамя, и там наверняка находился один из крупнейших командиров. В голове ничего не имелось помимо яростного желания добраться и изрубить на куски. Изо рта вместо боевого клича рвался почти волчий вой, но он его не замечал.

То ли сам вражеский полководец, то ли один из его охранников в богатых одеждах и с кучей золотых цепей и перстней, выскочил навстречу с огромным топором в лапах. Искаженные яростью и возбуждением черты лица были отвратительны, и попадать ему под руку точно не стоило.

Ни на мгновенье не задерживаясь, Блор нанес многократно отработанный удар сверху. Кавалерист всегда имеет преимущество в поединке со стоящим на собственных ногах. Воин оказался отнюдь не прост и успел закрыться, только ему это мало помогло.

В последний момент Блор слегка изменил направление, и в страшном шуме битвы, среди воплей умирающих, звона железа, боевых кличей и храпа коней неожиданно прозвучал почти женский визг. Отсеченные пальцы богатыря упали в снег под ноги, а он стоял, непонимающе глядя на свою руку, пока второй удар не снес ему буйную башку и тело не исчезло под копытами.

Знамя впереди внезапно упало, и вместо него появились конные кнехты. Блор едва удержал руку, готовую проткнуть выскочившего ему навстречу. Если бы не крик «Грай», не успел бы остановиться. Это были не его всадники, и эмблемы не соответствовали. Вернее, не из резервной тысячи тяжелой конницы. Видимо, нападение с тыла удалось и подоспели своевременно.