Страница 2 из 68
- Ты всегда так мог? - спокойно осведомился Вальгард. Кудесник пожал плечами.
- Ветер был попутным. Теперь он поменял направление. Я верну его, как только мы покинем бурю.
Теперь уже промолчал вождь. Кудесник, который был родом из Веллии, продолжал успокаивать ненастье. Но несмотря на то, что спустя какое-то время буря почти утихла, сильный ветер продолжал гнать судно маннов вперед.
- Совершить посольство в Веллии будет так же непросто, как и в столице, - разомкнул уста молодой маг, снова поднимая лицо, и подставляя его холодному, соленому ветру. - Придется задержаться на несколько дней, пока не будет справлено все, как подобает. Веллия - одна из самых цивилизованных провинций Вечного Рома. Когда я покидал ее берега, там правил король Хэвейд. Должно быть, теперь он уже совсем стар.
Вождь маннов поднял бровь.
- Стар - значит, он не сможет поднять меч. Насколько нужно опасаться этого твоего... Хэвейда? У него есть наследники?
- У короля два сына, что уже достигли возраста мужей. Оба они были больны, и не могли иметь наследников. Однако, за год до моего отправления из... из Веллии, младший принц связал себя браком с некой юницей из романов, прекрасной, как сама Лия. Многим их брак казался смешным, ведь де-принц был рожден в Ночь Голубой Луны, и до той поры не мог интересоваться женщинами. Но доподлинно известно, что романка эта произвела на свет наследника, и Испытания Крови признали в нем королевскую кровь отца. Веллия - малочисленна, но власть короля в ней была сильна, как никогда. Если ничего не случилось за последние годы. Взять эту провинцию силой будет так же тяжко, как столицу Рома.
Вальгард нахмурился.
- Но ведь ты нам поможешь, маг? Вспомни свои слова!
- Я помогу вам уничтожить владычество романов. Ты знаешь, что для этого требуется. Но нужно набраться терпения, вождь. Иначе можно загубить все дело.
Вальгард кивнул и усмехнулся. От подобной же усмешки его отца, ярла Реганара, бледнели лица прочих ярлов, а их бесстрашные сердца начинали биться быстрее в неизбывной тревоге.
- Я буду терпелив, мой дорогой друг. И смиренен, как новорожденный детеныш рогашерста. Я буду очень терпелив и с посольством, и с королем, и с его семейством. И между делом... Ты своим рассказом заинтересовал меня. Желаю взглянуть на женщину, красивую настолько, что она смогла пересилить проклятие Ночи Луны.
***
... Последний рывок, наконец, сдвинул основание застрявшего столба с мертвой точки. Усталые рабочие в отчаянном усилии натянули канаты и, с помощью налегавших с другой стороны товарищей, столкнули подножие тяжеленного дерева в залитую крепительным раствором яму.
Отмахиваясь от дыма множества костров, которые были зажжены цепочкой вдоль всей готовой части стены, работный распорядитель подошел к отстоявшим поодаль двум праздным фигурам. Среднерослый, крепкий центурион, по-велльски светловолосый, держал напряженную руку на рукояти меча, в любой миг готовый пустить его в ход. Вторая фигура принадлежала маленькой черноволосой женщине. Женщина эта была молода и настолько красива, что не каждый имперский поэт смог бы сразу подобрать сравнения ее поразительной красоте. Небрежно подхваченные куском кожи густые черные кудри, точеное лицо и зеленые глаза с несомненной ясностью указывали на принадлежность к романам. Как и все вооруженные мужчины вокруг, она носила сплошной доспех. Но по движениям прекрасной романки не было заметно, что ее кованый из стоика нагрудник имел немалый вес. Два посеребренных меча, загнутых на асский манер, были удобно подогнаны под обе ее руки на прочных ременных стяжках.
Работный распорядитель почтительно склонил голову.
- Еще один столб почти готов. До темноты есть немного времени. Прикажете продолжать работы, ваше высочество?
Женщина оглянулась. То, что было у нее за спиной, едва проглядывалось в темных пластах тумана. Густую пелену прорезали два ряда высоких, в три человеческих роста, столбов из каменного дерева. Между непреодолимыми линиями обороны, в которую превращалась стена из плотно пригнанных друг к другу древесных стволов, было оставлено такое пространство, чтобы свободно разминулись две повозки. Разгоняя туман, между стенами этой странной изгороди горели костры. Костры тянулись бесконечной цепью и терялись во мгле. Поддерживая их, едва зримые, двигались зыбкие фигуры рабочих, нагруженные дровами и древесным углем. Подножия столбов были выложены огненным камнем. Этот камень, который добывали из глоток горючих гор, никогда не остывал и очищал воздух не хуже костров.
Романка обернулась к распорядителю и посмотрела поверх его плеча. Работники все еще укрепляли только что вкопанный столб, заливая щели в земле твердеющим раствором и поднося огненный камень, который препятствовал наползанию мглы. Чуть поодаль огромная изгородь, которую с таким трудом и поспешностью возводили люди, заканчивалась. Туман здесь был настолько плотен, что, казалось, его можно было нарезать ножом. Если позади темно-серую мглу разгоняли языки пламени и дымы костров, то впереди туман был полновластным хозяином. Время от времени оттуда доносились неясные, пугающие звуки - от мокрого, трущегося шороха, до треска и рыкающих всхрипов. Двойная цепь из тяжело вооруженных, закованных в лучшие романские доспехи воинов отрезала рабочих от еще не покоренной туманной Прорвы. Их большие квадратные щиты, за которыми укрывались защитники, создавали видимость стены. Пусть не такая надежная, как та, которую строили за их спинами, стена из щитов могла служить непрочной, но все же преградой от того, что могло выйти из тумана.
Еще раз оценив ход работ, юная романка, наконец, поглядела на большие песочные часы, установленные у повозки с припасами. В туманную мглу Прорвы никогда не проникали лучи дневного светила, поэтому солнечные часы были здесь бесполезны. Но время, отмеряемое песком, не подводило никогда.
- Уже почти закат, - на глаз определила женщина, кивая на беспрестанно бегущие песчинки. - После заката эти... оживляются особенно. Нужно подготовиться к ночи. На сегодня довольно.
Распорядитель коротко поклонился. В полутьме, которую разгоняли факелы, костры и мерцание огненных камней, его лицо осталось непроницаемым. Однако, похоже, что решение романки пришлось ему по душе.
- Сворачиваем работы! - отойдя от женщины, заорал он на своих людей, которые продолжали спешно вбивать камни в грунт. - Пошевеливайтесь! Живей!
В предчувствии скорого отдыха и желая хотя бы ненадолго уйти от страшного тумана, люди работали теперь еще быстрее. Было видно, что долгий день их утомил, но необходимость оставаться поблизости от неотгороженной мглы ночью заставляя выжимать из себя последние силы.
Меж тем женщина уже не глядела на завершавших трудную смену рабочих. Вскинув голову, она прислушивалась к чему-то сквозь стук, шуршание и негромкие разговоры строителей.
- Центурион, - романка едва заметно повела головой. - Послушай ты.
Воин с готовностью шагнул к туману, собираясь прикрикнуть на строителей, чтобы они притихли и не мешали прислушиваться, когда новый звук, гораздо громче первого привлек его внимание. Он и романка обернулись назад почти одновременно. С той стороны, которая вела в нормальный, человеческий мир без тумана и выходящих из него мерзостных гадов, явственно раздавался частый конский топот.