Добро пожаловать в ад

Чувствовал я себя отвратительно, поскольку сам понимал, насколько неуклюжими, искусственными, притянутыми за уши и совершенно неубедительными выглядят мои объяснения. Тарджент, вскинув брови, взирал на меня с изумлением на лице.

— Ну надо же, — проговорил он. — Ладно, заранее сгораю желанием послушать, как на суде ваш адвокат будет объяснять все это нашему эксперту-криминалисту.

— Я не притрагивался к этим деньгам, Тарджент, слышите вы? Я не посылал их. Я к ним не прикасался.

— Точно так же, как вы никогда в глаза не видели Тора, да? — ехидно хмыкнул он.

— Это другое дело, — проворчал я.

— Конечно-конечно. Просто еще одна ложь.

— Меня подставили! — в полном отчаянии пробормотал я. — Неужели вы не способны хотя бы предположить, что это правда?! Представить себе, что такое возможно?! Я ведь приходил к вам, пытался объяснить, что Энди Дорэн, тот парень…

— Кстати, спасибо, что напомнили, — невозмутимо перебил меня Тарджент. — Эта история, которую вам якобы рассказал Донни Уорд, так вот, я ее проверил. Не поленился позвонить ему сегодня, прямо с утра. Представьте себе — он утверждает, что ничего такого вам не говорил. Что все это ваши выдумки — от первого до последнего слова. Заявил, что вы ввалились к нему в дом и попытались вытянуть из него все, что ему известно об этом деле. А он тут же выставил вас за дверь.

— Он лжет.

— Значит, он лжет, да? Знаете, что я скажу, Перри? Почему-то я вам верю — даже при том, что у вас нет ни единого доказательства этому. Но зато, когда я говорю, что лжете вы, и сую вам под нос все доказательства этого, вы всякий раз почему-то принимаетесь с пеной у рта это отрицать.

— Кстати, у меня есть доказательства того, что я вчера пытался рассказать вам о Дорэне. Мы ездили поговорить с родителями жертвы, Моники Хит. Джефферсон был у них в доме, причем не один, а с каким-то типом, которого он привез с собой и которого он представил им как отставного копа. По их описанию, это тот же самый тип, что навестил Уорда. Только Хиты, если вы их спросите, расскажут вам чистую правду — им незачем лгать полиции. В отличие от Уорда этим людям нечего скрывать.

Из груди Тарджента вырвался тяжкий вздох. Выражение лица у него стало страдальческое, но он все-таки махнул рукой, делая мне знак продолжать.

Воспользовавшись случаем, я рассказал ему все, что нам удалось выяснить о том «копе», который вместе с Джефферсоном побывал в доме у Хитов, напомнив при этом, как тот, кто напал на меня, вскользь упомянул о каком-то событии пятилетней давности, прибавив, что это вполне может указывать на связь между нынешними событиями и делом Энди Дорэна. Рассказал я ему и об адвокате, которого суд в свое время назначил представлять интересы Дорэна, и о том, как вскоре после осуждения Энди он перебрался под крылышко к Джефферсону. Пока я говорил, Тарджент вытащил из кармана блокнот и принялся что-то записывать. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Честно говоря, ничего подобного я не ожидал. Мне казалось, единственное, что меня ждет, это опять тот же усталый взгляд, то же недоверчивое, скептическое выражение лица, с которым он встречал все, что я пытался втолковать ему за последние дни.

— Насколько я понял, Перри, вы предполагаете, точнее, вы почти уверены, что Алекс Джефферсон в свое время подстроил все так, чтобы подозрения в убийстве пали на Энди Дорэна, — подытожил он.

— Да.

— Но зачем ему это?

— Взгляните на ситуацию со стороны, Тарджент, — заторопился я. — Его собственный сын случайно становится единственным свидетелем убийства. И сразу же после этого как из-под земли появляется старший Джефферсон и немедленно вмешивается в расследование. Как вы сами-то думаете, для чего ему все это было нужно? Ничуть не сомневаюсь, что до этого дня он слыхом не слыхивал ни об Энди Дорэне, ни об этой девушке, которую потом нашли убитой. Единственное, что связывало их, это его сын. Который, кстати, попытался при первой же возможности исчезнуть из города, даже не дожидаясь окончания расследования.

— Судя по всему, вы предполагаете, что сын Джефферсона был больше чем обычным свидетелем? — прищурился Тарджент.

— Да, именно это я и подозреваю, — твердо ответил я. — И поэтому все, что нам нужно в первую очередь доказать, это связь между Джефферсоном и тем типом, который наведывался к Донни Уорду. Уорд испугался и не захотел с вами говорить. Чудесно. Ничуть не удивляюсь этому. Он до смерти боится Дорэна, опасается, что тот охотится за ним, чтобы отомстить. Что он доберется до него точно так же, как уже добрался до Алекса Джефферсона. Я его не виню, его страх мне понятен, как понятно и то, почему он все-таки отважился поговорить со мной: надеялся, что мне удастся повидаться с Дорэном.

Тарджент молча кивнул и снова принялся строчить в своем блокноте.

— Валяйте, проверьте все, что я вам сейчас рассказал, — предложил я. — И увидите, что все подтвердится. Знаю, что вы не верите, Тарджент, ну, так убедитесь собственными глазами.

— Вообще говоря, я почти не сомневаюсь, что подтвердится, — буркнул он вдруг, перестал царапать ручкой в блокноте, захлопнул его и сунул в карман. Судя по щетине, он не успел побриться. Проведя тыльной стороной ладони по лицу, Тарджент недовольно скривился и посмотрел на меня. — Похоже, вы серьезно поработали, — проворчал он. — То, что вам удалось раскопать, выглядит убедительно… чертовски убедительно. Я имею в виду, учитывая, что супруги Хит рассказали мне то же самое, что и вам, это делает ваши слова еще убедительнее. И, в общем-то, вы правы — все это вдобавок выглядит вполне правдоподобно. Как что-то, что вполне можно проверить.

Почему-то мне это не понравилось, не понравился его тон, и еще больше не понравилось то невозмутимое спокойствие, с которым он принял мои слова.

— Что у вас на уме, Тарджент? — резко спросил я.

— Только то, что уже сказал: что вы чертовски хорошо поработали детективом, — пожал плечами он. — И, гляжу, даром времени не теряли. То есть… вот дерьмо! Перри, за сколько вы все это провернули — за какие-то пару дней?

— Да.

— Кстати, а что навело вас на эту мысль? — с любопытством спросил он.

— Та фраза, которую обронил нападавший — насчет расплаты за пять лет. Я ведь уже вам говорил. То, что Дорэн — или другой, неважно, кем бы он там ни был, — сослался на тот телефонный звонок.

— Хм-м… Но все равно чертовски быстрая работа!

— У меня почему-то странное чувство, что это не просто комплимент. Но мне, в общем-то, все равно — лишь бы вы отнеслись ко всему этому серьезно и потрудились хотя бы проверить мои слова.

— О, насчет этого не переживайте — обязательно проверю.

— Вот и хорошо. Проверьте и после этого вычеркните меня из списка подозреваемых.

Тарджент нахмурился, уныло покачав головой.

— Вот с этим, боюсь, будут проблемы. Сказать по правде, пока не вижу причины, почему бы из-за всего этого с вас следует снять все подозрения.

— О чем, черт побери, вы толкуете? — возмутился я. — Если все это так или иначе связано с Дорэном…

— Если связано, — перебил меня Тарджент, — то я просто добавлю и его в этот список. Но вычеркивать вас? Думаю, пока рано. Послушайте, Перри, давайте вернемся немного назад. Вспомните, с чего все началось. Вспомнили? Кто-то принялся шантажировать Алекса Джефферсона, вымогать у него деньги. Вытянул из него некоторую сумму, после чего переключился на вдову Джефферсона. Но что в первую очередь послужило средством шантажа? Каким рычагом он воспользовался? Трудновато шантажировать человека, если у вас нет ничего в рукаве, согласны? Если вам не удалось выведать чью-то тайну, обнаружить, что у кого-то в шкафу прячется скелет. А добиться, чтобы тебе заплатили? Убедить того, кого шантажируешь, чтобы он не просто заплатил тебе за молчание, но отвалил по-настоящему крупный куш? Для этого нужно выведать по-настоящему важную тайну. Такую тайну, где речь может идти о чем-то чрезвычайно серьезном, о чьей-то криминальной деятельности, например, о каком-то тайном заговоре, о сокрытии преступления… О чем-то вроде того, — Тарджент задумчиво побарабанил пальцами по своему блокноту, — о чем вы только что рассказали мне.