Страница 17 из 18
Я преследовала две цели. Во-первых, познакомить ребенка с современным миром, в котором он растет. Во-вторых, привить ему навыки контроля за своими желаниями в том, что касается технологий.
Зная, что мальчики особенно уязвимы перед соблазнами видеоигр, я объяснила сыну, что в самих видеоиграх ничего плохого нет, но они могут перегрузить мозг. Чтобы не повредить себе, он должен доказать, что сильнее видеоигры. Майлз кивнул, как будто соглашаясь. Но я видела, что ему не терпится сразиться в Minecraft.
Я понимала, что должна отказаться от роли человека, выключающего видеоигры, точно так же как родители должны избегать роли надзирателя, следящего за выполнением домашних заданий. При установке ограничений на проводимое перед экраном время очень важно устранить гнев против отца или матери, усиливающий трения между родителями и детьми.
Мы переложили ответственность на Майлза. Чтобы доказать, что он достаточно взрослый и может играть в видеоигры, он должен был сам ставить таймер и – что оказалось самым трудным – выключать игру сразу же после сигнала. «Это нелегко, – предупредила я его. – Но каждый раз, делая это, ты развиваешь свой мозг и становишься сильнее. Если у тебя не хватает силы воли, чтобы выключить компьютер, значит, ты еще не созрел для видеоигр».
Майлз знал, что ставки высоки. Он решил ставить таймер на пять минут раньше, чтобы ему было легче прерывать игру. Произошло невероятное. Я больше не следила, сколько времени он сидит за компьютером. Исчезла злость в глазах ребенка, исчезли конфликты с родителями. По звуку таймера Майлз выключал компьютер. Потом вставал и с довольной улыбкой рассказывал мне об игре.
Конфликт принял приемлемую форму, превратившись в конфликт между силой воли моего сына и компьютером. Улыбка сына отчасти была вызвана ощущением силы. Да, компьютер силен, но Майлз смог преодолеть его притяжение.
Этот прием позволяет соединить силу воли (умение контролировать свои желания) с правилами, принятыми в семье. Майлз должен был прекратить игру. Он знал, что если этого не сделает, то ему не разрешат сесть за компьютер.
<i>Использование технологии должны определять родители. Установите ограничения.</i>
Отвлечение внимания и искушение
В детской книжке «Лягушка и жаба» (Frog and Toad Together) жаба испекла печенье, и друзья пытаются остановить себя, чтобы не съесть все сразу. Они кладут печенье с шоколадной крошкой в коробку, перевязывают бечевкой и ставят на высокую полку. Но искушение слишком велико. В конечном счете они скармливают печенье птицам.
Свежее печенье с шоколадной крошкой подобно цифровым сообщениям. Они притягивают как магнит. Когда я поняла, что маленькая желтая иконка на экране означает, что мне пришло электронное письмо, мое внимание стало рассеиваться. Вместо того чтобы проверять почту два или три раза в день, я все время искала глазами иконку. Удержаться и не проверить почтовый ящик было очень трудно.
Всем известен мощный призыв к действию, исходящий от сигнала смартфона или другого устройства. И не стоит себя в этом винить. Так уж мы устроены. Иногда одной силы воли недостаточно. Силу воли можно укрепить, но нужны и более действенные меры. Одна из них – согласовать использование технологий с семейными правилами. Дональд Крейбилл приводит слова одного из старейшин меннонитов: «Отдельный человек недостаточно мудр, чтобы сам принимать решения относительно технологий». В каком-то смысле меннонитам легче. Ограничения устанавливает их церковь. Остальные родители вынуждены делать это сами. Но мы должны сделать и кое-что посложнее: установить эти правила для самих себя (см. Правило 6: «Призовите к порядку свой телефон»).
Видеоигры и зависимость от них
«Мама, я закрываю глаза, а у меня в голове Minecraft, – сказала семилетняя Анна и отдала свой iPad Mini маме. – Пожалуйста, спрячь его». Притягательность видеоигры была настолько сильна, что это испугало Анну.
В моем детстве появилась игра Pong. Эта одна из первых видеоигр была довольно примитивной, всего лишь маленькие белые прямоугольники, имитирующие настольный теннис, но я помню, как трудно было от нее оторваться. Теперь игры стали гораздо увлекательнее и сложнее.
У детей формируется привычка к видеоиграм, и дети говорят, что не могут отойти от экрана. Независимо от того, считать ли данное пристрастие болезненной зависимостью, у этих состояний есть много общего. Быстрые видеоигры вызывают выброс дофамина в мозгу – как и наркотики. Кроме энергичного действия и забавных фигурок, прыгающих на экране, детей в видеоиграх привлекает система вознаграждений, когда они зарабатывают очки или переходят на более сложные уровни. Если лишить ребенка игры, он может стать раздраженным и возбужденным.
Первое правило бывшего наркомана – никогда не прикасаться к веществу, к которому у него сформировалась зависимость. Для технологий это неприменимо. Детей невозможно оградить от экранов. Они повсюду. Мы должны учить детей, чтобы они видели тревожные признаки, сами следили за своим настроением, а также помогать им выработать здоровые привычки, поощряя умеренность и способность к самоконтролю. Иногда это означает, что нужно сделать перерыв в игре.
Нажмите на «паузу»
Мой сын Зак очень не любил, когда приходилось заканчивать чтение. Если мы останавливались посередине длинной истории, он приходил в ярость. Ему казалось, что на этом сюжет заканчивается. Нас спасли закладки. Такая простая вещь, как книжная закладка, помогла понять Заку, что история не закончена и скоро будет продолжение.
Игры не имеют конца. Вы можете набрать еще больше очков, перейти на следующий уровень. Чтобы справиться с этим аспектом видеоигр, полезно использовать понятие «паузы». Даже маленькие дети знают, для чего нужна кнопка «пауза». Она останавливает действие, которое можно возобновить позже. Некоторые родители называют это «сохранить игру». Объясните детям, что «закончить» не удастся никогда, но пора сделать перерыв.
Сделайте игры увлекательными и социальными
Видеоигры – это весело. Поэтому ими увлекаются и дети и взрослые. Забавы должны ежедневно присутствовать в жизни ребенка – в форме видеоигр или в любой другой.
Если вы сами любите играть, то без труда увидите пользу от видеоигр. Если вас беспокоит насилие в играх или их необыкновенная притягательность, то замечать вы будете только плохое. Например, видеоигры обвиняют в том, что они сидячие. Но это несерьезный аргумент. Читают тоже сидя.
В детстве я играла в настольную игру Dungeons and Dragons. Моя мама посмотрела ее и решила, что все в порядке, хотя другие родители беспокоились. Она сочла игру творческой и социальной. Во время игры мы с братом сотрудничали друг с другом и много смеялись. Я познакомилась с картами, мифологией и научилась правильно писать слово «разнообразный». Моя мать использовала подход «iPad для меннонита», хотя сама это так не называла. Точно так же мы можем оценивать новинки цифровой техники. Поощряется ли творчество? А сотрудничество? Укрепляются социальные связи или, наоборот, разрушаются?
В семье девятилетнего Джеймса придерживались малотехнологичного подхода, но ему очень хотелось играть в видеоигры. Когда одноклассники обсуждали игры, он делал вид, что тоже в них играет. Но дети видели, что он не понимает, о чем говорит, и смеялись над ним. Мой сын Майлз проводит минимум времени за компьютером. Всего полчаса по средам и один час по субботам. На родительском собрании я узнала, что только один ребенок в классе проводит еще меньше времени за видеоиграми, и это ребенок библиотекаря. Майлз мало играет в компьютерные игры, но социальная польза от этого огромная. Он вместе с другими может смеяться и обсуждать криперов и «красную пыль» – то есть не выпадает из своего поколения. Социальная польза несомненна.