Острова капитана Блада

Губернатора Бишопа, кстати, все-таки вздернули. По приговору справедливого королевского суда, с полной конфискацией имущества и лишением всех наград. В результате, Арабелла тоже осталась ни с чем. Держать ее в заложниках и дальше смысла не имело, и я отпустил ее на все четыре стороны. А когда она попыталась поплакаться на свою несчастную судьбу, напомнил ей о том, что она сама сказала в подобной ситуации. «Раз вас осудили, значит, на это были причины. Все в руках божьих. И мы должны со смирением нести свой крест.» Так в чем проблема? Несите!

Порядок на Ямайке наводился быстро и методично. Теперь все бывшие пираты и контрабандисты находились под жестким контролем, а на улицах, наконец, наступило спокойствие. Довольно большая часть жителей, объявленная приспешниками Якова, поехала обживать Бекию, а я начал готовиться к поездке в Европу и приналег на совершенствование своего образования.

К счастью, Исабель не отказалась поднатаскать меня в манерах. Похоже, ей даже нравилась эта своеобразная игра в учительницу. Надо сказать, что сидеть за полностью сервированным столом и поддерживать светскую беседу оказалось сущей пыткой. И я выдержал только потому, что видел — самой Исабель все это удается без усилий, почти машинально. Мда. О'Брайена, конечно, воспитывали хорошо, но не на таком уровне. Семья у него была самая обычная, и уж никак не могла рассчитывать оказаться при королевском дворе.

Отец вообще был из простых. А матушка — из обедневшей дворянской семьи. Видимо, ей до ужаса надоела нищета, раз она вышла за мужчину ниже по положению. Состояние, награбленное лихими предками, кануло в лету, и мать предпочла богатого ирландца нищему дворянину. Впрочем, дворянство ее предкам было пожаловано не так уж давно, так что и заноситься было не с чего.

Разумеется, матушка постаралась дать Питеру достойное домашнее образование. Но она и сама не знала многих нюансов. Чтобы владеть ситуацией, нужно было родиться в очень богатой и знатной семье, где традиции впитывались с молоком матери. Как та же Исабель. Несколько поколений благородных предков, личное знакомство с лицами королевской крови и соответствующее воспитание давали нужный результат. Но на это требовались годы, а я пытался освоить все премудрости буквально за месяц. И это при том, что я посвящал учебе только свободное время, которого у меня было не так много.

Закончилось все это самым неожиданным образом — Исабель решила, что она не хочет возвращаться домой. Подумаешь, отец и жених ее там ждут и выкуп собирают. На Ямайке гораздо интереснее! Здесь она может ездить верхом (причем без дамского седла), носить удобные наряды и даже стрелять из пистолетов. Ну и губернатор Ямайки в моем лице, как оказалось, ей очень нравится.

Ну вот и что мне делать? Глупой девочке всего 17 лет! Увлечение пройдет, а испорченную жизнь уже не восстановишь. Исабель была чертовски хороша собой, и мой внутренний голос шептал, что 17 лет для 17 века — это вполне себе совершеннолетие. Девочек и в 14 замуж отдают. Однако совесть, которая, оказывается, так меня и не покинула, мешала воспользоваться щедрым предложением.

Юная, наивная, красивая девочка… Тонкие пальцы, нервно теребящие кружевной платок, лихорадочный румянец на щеках, дрожащий голос, старающийся казаться уверенным… Да все я понимаю! И то что отец, скорее всего, не уделял тебе времени, обращая все свое внимание на единственного наследника. И то, что жених, с которым ты обручена с детства, тебя не привлекает. Ровесник отца, овдовевший перед твоим рождением и имеющий детей старше тебя самой, точно не может казаться предметом мечтаний 17-летней романтичной особы.

Воспитанная в строгости, не успевшая повидать мир, на Бекии Исабель почувствовала вкус к жизни. Ну а влюбиться в обходительного пирата, который позволяет тебе вести себя так, как нравится — это предсказуемо. Но бесперспективно. Одно дело — увести у дона Диего корабль. И совсем другое — покуситься на его дочь. Думаю, что даже от очень большой любви, я вряд ли на такое решился бы. Чувства чувствами, но от меня зависит множество людей. И накликать на остров испанский флот во главе с взбешенным адмиралом доном Мигелем, которому, на минуточку, Исабель приходится племянницей, мне совершенно не хочется.

Отказать девушке, не оскорбив ее — задача не из легких. И я сбежал. Промычал нечто невразумительное, и сбежал. И первый, кто захочет бросить в меня камень, пусть сначала сам выкрутится из подобной ситуации! Больше всего я ненавижу выяснять отношения. Особенно если это приводит к женским слезам. Так что дела, которых на Ямайке реально было выше крыши, оказались прекрасным предлогом, чтобы исчезнуть из поля зрения Исабель.

Изменение европейской политики привело к изменению театра военных действий в колониях. Если раньше англичане с французами просто друг друга недолюбливали, то теперь, когда война была официально объявлена, начались нападения. Пиратам в этом плане было проще — у них чувство патриотизма вообще отсутствовало. Поэтому сражались они на стороне тех, кто им выдавал каперское свидетельство.

У меня, кстати, был долгий и серьезный разговор с Ибервилем по этому поводу. Зная, что война между Англией и Францией начнется, я с момента своего первого попадания на Тортугу хотел быть осторожным в выборе команды. Однако обстоятельства диктовали свои условия. И как-то так получилось, что французов в нашей эскадре было почти столько же, сколько англичан.

Лишние проблемы мне были не нужны, и я решил прояснить, как повлияло на моих пиратов изменение политической обстановки. Оказалось, что никак. Не только сам Ибервиль, родившийся в колониях, но и остальные французы не испытывали никаких чувств к своей родной стране. Многие и покинули ее потому, что выбор был небольшим — эмиграция или смерть.

Единственное, что интересовало пиратов — это золото. И ради него они готовы были сражаться против кого угодно. Именно поэтому я долго, очень долго разговаривал с ирландцами, пытаясь прояснить перспективы. Мы им даем людей, оружие и даже корабли, а что взамен? Награда «после того, как Яков займет трон» — это слишком ненадежно. В моей истории победил Вильгельм, и большой вопрос — как все сложится на сей раз? Апрель 1689 года должен стать новой вехой в моей жизни. Я возвращался в Европу и собирался изменить историю.

Эстель

Очередное туманное пасмурное утро не принесло с собой никаких положительных новостей. Видимо, фортуна окончательно отвернулась от Эстель, если раз за разом ставила препятствия на ее пути. Казалось бы, что может быть надежнее сотрудничества с де Кюсси? Губернатор Тортуги обещал помощь, и сдержал слово. Вот только корабль, на котором Эстель отправилась во Францию, попал в руки Блада. А сама она стала пленницей.

Условия, в которых содержали Эстель, были ужасными. Она никак не ожидала, что мужчина, который явно был в нее влюблен, окажется столь суров и не проявит никакого снисхождения. А уж условие убить де Кюсси, чтобы получить обратно ценные документы и билет в Европу, было и вовсе слишком жестким. Похоже, Блад вовсе не разделял обычных мужских предубеждений, и не считал женщин заведомо слабыми и ни на что не способными существами.

А ведь даже напарники Эстель грешили этим недостатком. Она обманывала, убивала, участвовала с ними на равных в различных авантюрах, но ее все равно недооценивали. Галантный век диктовал свои правила, и Блад был единственным из ее знакомых мужчин, кто им не следовал.

Вторая попытка Эстель покинуть колонии оказалась более удачной. Блад не обманул. Она получила и документы, и возможность исчезнуть куда подальше. Вот только оказалось, что в Европу она приехала совершенно не вовремя. Не успела Эстель сойти на английский берег, как в стране начались волнения. А потом и вовсе произошла смена короля, повлекшая за собой войну с Францией.

Казалось бы — какое дело Эстель до всех этих событий? У нее есть цель, к которой нужно стремиться. Вот только проблема в том, что эта самая цель находилась во Франции. И кто повезет туда Эстель, учитывая начавшуюся войну? Да и поговаривали, что во флоте было множество сторонников Якова. Так что Эстель снова могла ступить на борт в качестве пассажира, а оказаться пленницей. И это еще в лучшем случае. Ну а связываться с контрабандистами… Еще хуже.