Острова капитана Блада

Наказание за дезертирство, крысятничество и предательство… какая на фиг высадка на необитаемый остров, да еще и с припасами? За борт сволочь! Ну или вздернуть на рее, чтобы другим неповадно было. Терпеть не могу таких гнилых людишек. Нечего им делать на нашем корабле. А вот смелых и верных нужно поощрять, это безусловно. Четыре сотни дукатов при потере части руки или ноги и вдвое большая сумма при потере конечности целиком? Устраивает. Если, конечно, не по собственной дурости потерял. Такие нюансы стоит оговорить особо.

Еще один пункт законов касался женщин. На корабль они не допускались. А тот, кто пытался провести тайком, подлежал казни. Сурово. Женщина приносит несчастье? Ну, в сугубо мужском коллективе, который может месяцами пребывать вдали от цивилизации, обязательно принесет. Не хватало еще, чтобы команда передралась из-за какой-нибудь проститутки. Но и казнить за такое как-то… не хотелось. Может, штрафануть залетчика на часть его доли в добыче? Надо с командой посоветоваться. Тем более, что одно исключение из правил все-таки было — если женщина становилась членом экипажа.

Меня, честно говоря, такой подход несколько озадачил. Не очень-то я представлял женщин-пираток. В кино видел, конечно. И даже в книгах упоминания встречал. Но в правдоподобности данного явления сомневался. А тут надо же — пиратки не только реально существуют, для них и правила отдельные прописаны.

Во-первых, дама должна была принадлежать одному из членов экипажа. Достаточно влиятельному, чтобы продавить ее кандидатуру. Во-вторых, насилие по отношению к ней строго наказывалось. Но предусматривался вариант, когда другой пират мог заявить права на женщину и решить вопрос с помощью дуэли. А в том случае, если дама не желала переходить, как приз, она тоже вполне могла отстоять свою независимость. Дуэли женщин с мужчинами случались не часто, но прецеденты встречались.

Я посомневался, но решил, что не стоит отказываться от такого исключения. Тем более, оно будет не единственным. Я должен был обязательно обговорить с командой вопрос о ценных пленниках, за которых можно взять хороший выкуп. Среди них тоже могут оказаться дамы. Не за борт же их выкидывать! Значит, с командой следует провести разъяснительную беседу по поводу того, что некоторые пассажиры на корабле являются неприкосновенными. Деньги лишними не бывают.

Принятый у пиратов принцип дележки добычи в общем-то меня устраивал, но требовал некоторых уточнений. Десять процентов от полученного богатства убираем сразу. Губернатору Тортуги за «крышу». Пятьдесят процентов от оставшегося — убираем в общую казну, из которой будет оплачиваться порох, провиант, ремонт и социальные выплаты. И надо обязательно контрольную комиссию создать из членов команды, которая будет следить за тратами. Чтобы у народа не возникло подозрение, что их обирают.

Ну, а дальше идет дележ по правилам «берегового братства». Две доли капитану, полуторная доля офицерам и половинная доля новобранцам. Естественно, взятое в бою оружие дележке не подлежит. Но его можно выкупить.

Надо, кстати, подумать насчет системы наказаний за более мелкие проступки. Здесь принято сечь кнутом, ну или пускать в ход плетку. Однако меня этот вариант не устраивает. Да и бывших каторжников не устроит. Слишком… свежи были воспоминания, когда их самих полосовали, почем зря. Джереми вон только недавно окончательно на ноги встал.

С помощью губернатора Тортуги мы приняли в команду еще 60 человек. «Синко Льягас» вполне мог взять на борт и 200, но я решил не рисковать. У флибустьеров редко встречались многочисленные команды, а мне необходимо было набраться опыта. Желающих присоединиться к нашему походу было гораздо больше, но некоторые кандидаты произвели на меня слишком неприятное впечатление, а кое-кто не соглашался с установленными порядками.

Я сразу дал понять, что пиратской вольницы на моем фрегате не будет. Все проявления буйной недисциплинированности, обычные для корсаров, на борту «Виктории» категорически запрещались. Те, кто уходил со мной в море, обязывались полностью и во всём подчиняться мне и выбранным офицерам, а те, кого не устраивали эти условия, могли идти лесом. При желании, даже вприпрыжку. Я и так был не слишком уверен в благополучном исходе нашего предприятия, так что лишний раз рисковать не хотел.

Будем надеяться, что наш первый поход закончится удачей.

Глава 5

Я тщательно подготовил свой первый флибустьерский рейд. Но не успели мы сняться с якоря, как прибежал посыльный от губернатора, и сообщил, что со мной желает побеседовать некий капитан Истерлинг, который хочет купить «Викторию». Здрасте пожалуйста! Ладно этот капитан непонятный, но де Кюсси-то знает, что я не собираюсь продавать корабль. Настолько не собираюсь, что уже готов отплыть за добычей.

Поспрашивав народ, я выяснил, что этот самый Истерлинг дряной человечишко даже по меркам пирата. И команда у него — оторви и выбрось. Ничем не брезгуют. Его корабль «Бонавентура» только недавно прибыл на Тортугу, грабанув какого-то голландского купца. Правда, кроме груза какао пират ничего не поимел, так что довольно странно, на какие шиши он собирается приобретать «Викторию».

При встрече Истерлинг произвел на меня даже более мерзкое впечатление, чем заочно. Не обезображенная интеллектом морда лица, спутанные патлы и кислый запах давно не мытого тела. Но зато кружева не забыл напялить и литр духов на себя вылить, стрекозел. И смотрит на меня почему-то удивленно, как баронесса на конюха в постели собственной дочери.

— Мне сказали, что ты доктор. Да еще и беглый каторжник.

— Так и есть, — подтвердил я. Этот тип что, ожидал увидеть грязного оборванца, который будет счастлив избавиться от свалившегося на него богатства в виде корабля?

— Я хочу приобрести ваш фрегат.

— Я полагаю, маркиз де Кюсси должен был донести до вас, что «Виктория» не продается.

Губернатор активно закивал головой, давая понять, что уже объяснял Истерлингу детали. Похоже, тот просто не хотел слышать то, что его не устраивало.

— Что ж, раз ты не хочешь продать судно, я сделаю тебе и твоей команде другое предложение. Давайте-ка вы с вашим кораблём присоединитесь к моему «Бонавентуре», и мы сообща сварганим одно дельце, — предложил Истерлинг.

— У нас уже есть свои планы. Я собирался завтра сниматься с якоря. Вряд ли ты сумеешь предложить нам нечто такое, что будет способно нас удержать.

Однако упертый капитан не отставал. Теперь я понял, как он уговорил губернатора организовать нам встречу. Выел мозг. Я оказался не устойчивей де Кюсси. Правда, тащиться на чужой корабль я не собирался. Интуиция вопила во все горло, что ничего хорошего из этого не выйдет, и я решил к ней прислушаться. Что? Истерлинг не хотел выносить с корабля ценные документы и карты? Ну, пусть не выносит. В чем проблема-то? Нам для начала в принципе нужно договориться. А потом уж будем вникать в мелочи и частности. Я хочу знать, о чем вообще идет речь. А то, может быть, там и обсуждать нечего.

Истерлинг долго пытался настоять на своем, но я был непреклонен. И ему пришлось озвучить свое предложение, хотя бы в общих чертах. Оказалось, что он принимал участие в эпической авантюре Моргана — большом переходе через Панамский перешеек. Ходили упорные слухи, что когда подошло время делить добычу, унесённую из разграбленного испанского города, она оказалась куда меньше, чем рассчитывали пираты. Поговаривали, что Морган произвёл делёжку не по чести и успел заранее припрятать у себя большую часть захваченных сокровищ.

Если верить Истерлингу, то эти слухи родились не на пустом месте. И Морган в самом деле припрятал баснословную сумму — четыре миллиона реалов. А для того, чтобы вывезти это сокровище, Истерлингу и нужен наш корабль с 40 пушками. Сам он, дескать, не справится.

Нужно ли говорить, что я преисполнился еще большего подозрения? Допустим. Просто допустим, что Морган действительно закопал клад. Четыре миллиона реалов — это 500 000 пиастров, по 25 грамм каждый. То есть двенадцать с половиной тонн. И этот груз нужно а) тайно припрятать, б) тайно вывезти, в) тайно закопать. Пусть даже часть этой клада составляют драгоценности, и его вес несколько меньше, все равно в одиночку такой эпический подвиг Морган не потянул бы, а с подельниками надо делиться. Да и сболтнуть они могут лишнего, особенно по пьяни.