Страница 13 из 16
— А теперь поговорим о моих критиках и их претензиях. Рассмотрим непредвиденную ситуацию. Итак, сто тысяч человек работают над пирамидой. На улице зной или холод, по земле ползают ядовитые змеи. Люди обтесывают блоки весом пятнадцать тонн, поднимая их на пирамиду руками и веревками, ибо у нас тут, извините, подъемных кранов нет. Древний Египет все-таки, не всё еще придумали. Веревки рвутся, камни падают и давят людей. И вот когда блок наконец установлен, выясняется, что его обтесали неправильно. Он шатается. И что делать?
— Дообтесать, — предложил Саша.
— Нет места, — развел руками фараон. — И как обтесать на высоте блок такого веса? Итак, что мы имеем? Работа стоит, скорпион кусает, голод мучает. А эта презренная девочка, — он грозно указал на Нефертити, — в этой ситуации призывает прекратить рубить головы и говорит про какую-то совесть!..
— Может, нужно лучше кормить людей, беречь их, и тогда они будут лучше работать? — предположила Черная Рука.
— А если у нас двадцатый год временный неурожай? — ядовито сказал фараон. — Да и зачем беречь народ, если его у нас больше риса?
— А почему вы не грузили блоки на грузовик? — удивился Саша.
— А что такое грузовик? — в свою очередь удивился Хеопс.
— Ну, это похоже на вашу колесницу. Только с мотором. Вы бы клали туда блоки, и вашему египетскому народу сразу полегчало бы.
— Ты хочешь сказать, что колеса, которые стоят на колеснице Хеопса, я должен отдать народу, чтобы ему полегчало? И чтобы весь мой народ после этого умер от ожирения? — занервничал фараон. — Мальчик, это бесчеловечно! Кстати, а что такое мотор?
Саша протянул Хеопсу пожарную машину, которую не выпускал из рук.
— Представьте, что это ваша повозка, а в ней мотор — он все двигает. Мотор маленький, но мощный — триста лошадиных сил.
Хеопс быстро схватил машину и впился в нее взглядом.
— А лошади куда засунуты? — недоуменно спросил он.
— Мотор работает не на лошадях, а на бензине, — пояснил Саша.
— А если мощность считать в рабах, то это сколько?
— Пятьсот наверное, а может, больше…
— О горе мне! — воскликнул Хеопс. — Где наши рабы из транспортной группы?! Мы тут двадцать лет таскаем блоки без мотора. За это время перетаскали их… — Он задумался.
— Всего два миллиона триста тысяч штук, — любезно подсказала Черная Рука.
— Именно! — подтвердил фараон. — И тут выясняется, что мы до сих пор не изобрели мотор?! Я еще раз спрашиваю, где люди, отвечающие за транспорт?!
— Вы им вчера отрубили головы, — напомнила Нефертити. — А они как раз пришли рассказать вам, что если поджечь искрой газовоздушную смесь, то она взрывается и толкает поршень, так что можно сделать первый древнеегипетский мотор.
— А почему я это приказал? — изумился Хеопс. — Вроде приказ нелогичный.
— Вы сказали, что они слишком умные, а умным в Древнем Египте можете быть только вы. И вызвали палача.
— Тогда все логично, — обрадовался фараон. — И вообще, мне ваш мотор не нужен. — Он презрительно вернул машинку Саше. — Во-первых, мы уже все камни перетаскали. А во-вторых, если мне мотор уж очень понадобится, то я на его место этих непослушных карапузов засуну. — Он бросил злобный взгляд на детей. — И они в наказание сами колеса будут крутить. Будет мотор в триста карапузиных сил!
— Он неисправим! — презрительно фыркнула Нефертити.
— Какие мы трепетные и нежные, передразнил ее Хеопс. — Ладно, хватит мне вас тут развлекать. Я все-таки фараон, а не экскурсовод. Сейчас мы идем в музей игрушек, и вы будете потрясены.
Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек
Все прошли по узкому коридору, освещенному зеркалами, и вошли в следующую комнату.
Окинув ее взглядом, паши герои застыли пораженные.
Это действительно был лучший в мире древний музей игрушек.
На столах и специальных полках стояли разные куклы — совсем простые и расшитые драгоценными камнями. Маленькие фигурки носильщиков держали в руках маленькие носилки, в которых сидела куколка самого фараона. Рядом стояли статуэтки животных: кошек, собак и верблюдов. Был даже игрушечный нильский крокодил, на которого Саша обратил особое внимание.
Но главное, конечно, располагалось на столах.
Там был целый город с кукольными жителями, которыми можно было бы играться часами, потому что они изображали целые картины из древнеегипетской жизни.
Вот фигурки тащат огромную глыбу для пирамиды. А вот крестьяне в набедренных повязках. Они стоят по колено в воде и собирают рис. Рис ведь растет в воде, и вода в этой игрушечной сценке была настоящая, а для этого все фигурки этой композиции были помещены в большой золотой таз. И таких сценок было сотни, а фигурок — тысячи.
— Это все придумал я! — хвастливо сказал фараон. — А вот это моя особая гордость.
Он указал на еще один стол, и Саша прямо застонал от восхищения. Перед ним была настоящая кукольная битва. Тысячи фигурок одной армии нападали на тысячи фигурок другой. Все солдатики были в одежде и при крохотном оружии. Мечи и ножи сияли, как настоящие.
— Это моя битва с соседом. Я его, конечно, победил.
— И, как всегда, отрубили голову? — уточнила Катя.
— Да, отрубил, — подтвердил Хеопс. — Ну и что? Это Древний Египет, пятый век до вашей эры. Такие у нас тут жестокие нравы. И в этом сейчас ты убедишься…
Фараон обошел макеты и оказался возле выхода, в то время как дети увлеченно рассматривали игрушки. Он царственно в стал, загородив собой дверь и скрестив руки на груди.
— У вас есть еще ко мне вопросы? — величественно спросил он. — А то нам пора кончать этот детский сад.
— А когда ваш музей откроется для посетителей? — спросила Катя.
Хеопс криво улыбнулся.
— Бедная девочка из будущего, ты так и не поняла, с кем имеешь дело.
Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо
Голос фараона с каждым словом становился все более зловещим.
— Я — Хеопс, самый великий фараон всех времен. Я — Солнце на Земле. И я построил эту великую пирамиду совсем не для того, чтобы потом тут ходил какой-то Саша. Когда я стану старым и умру, меня обернут тканью, пропитают ароматной смолой, и я стану мумией. Меня положат в драгоценный саркофаг, и я отправлюсь в долгий путь к моим предкам. Но я отправлюсь туда не один. Сюда приведут моих рабов и казнят их прямо здесь, чтобы они отправились со мной и служили мне после смерти. Сюда приведут коров и коз, чтобы после смерти мне было что есть, лучшие наряды, чтобы было во что одеваться и тысячи папирусов, чтобы было что читать. Но самое главное, — фараон в упор посмотрел на детей, — со мной будет этот музей. Мой отец был суров и не давал мне играть в игрушки — он воспитывал из меня воина. Но я вырос и силой отобрал все игрушки у всех детей, чтобы они были только у меня. Это моя месть моему детству. И пусть сегодня всем детям будет так же плохо, как когда-то было плохо мне. Все игрушки будут стоять здесь. И моя игрушечная армия будет вечно побеждать врага в вечной битве.
Хеопс обвел детей ужасным взглядом.
От его вежливости не осталось и следа.
— Осталось последнее, — медленно проговорил он. — К этим собранным игрушкам должны присоединиться ваши. Только после этого я буду считать, что моя пирамида готова.
Фараон указал пальцем на Сашу.
— А ты, малявка, оставишь тут свою пожарную машину. И когда люди будущего через пять тысячелетий войдут в этот музей, то они, во-первых, будут знать, что с пожарной безопасностью у нас все было на высоте, а во-вторых, подумают, что колесо изобрел именно я. И все признают, что я был не только великий фараон, но и великий изобретатель. А то, что это вранье, никто не узнает.