Страница 31 из 34
Брошенные коммунистами лозунги поднимают другие левые партии — Партия социалистов, «Патрия», но победы на парламентских выборах одержать не могут. Социалисты вырываются вперёд, набрав 25 мандатов из 101, а «Патрию» решением суда снимают с предвыборной гонки за два дня до выборов, при полном многозначительном невмешательстве всех европейских наблюдателей. По итогам выборов в два раза сократившаяся фракция коммунистов на правах «младших братьев» вступает в негласную коалицию с правыми партиями, голосует за новое правительство и окончательно теряет собственное политическое лицо. Протесты как феномен оппозиционной молдавской жизни, как способ демократического сопротивления общества исчезают из политической жизни страны. Дорога на Бухарест фактически открыта.
Директор Института политических наук Румынии (и одновременно ближайший конфидент молдавских политиков-унионистов) Дан Дунга-чу раскрывает скобки в отношении дальнейших действий, которые будут предприняты. Он уверен, что, опираясь на идею приоритетности Декларации о независимости, в скором времени Конституционный суд примет ещё одно решение — об отмене конституционного положения о нейтралитете Молдавии. Кроме того, он не сомневается в том, что международное сообщество не выступит категорически против объединения Молдавии с Румынией, и теоретически этот вариант может стать хорошей альтернативой «европейской интеграции» Молдавии. Для Дунгачу провальные итоги рижского саммита Восточного партнёрства — отличный повод не только ещё раз подчеркнуть наличие одного-единственного, румынского пути Молдавии в Европу, но и озвучить вслух первые тезисы некролога о банкротстве Молдавии и недееспособности её элит: «Это цинично и лживо — говорить в Кишинёве о предательстве Запада в Риге или о других заговорах подобного рода. Не Ангела Меркель или другие европейские лидеры обокрали кишинёвские банки. Несмотря на данные европейским лидерам обещания, руководство Кишинёва нарушило каждое из них». Примерно так теперь, по общему тёмнику, говорят европейские послы в Кишинёве со своими подопечными из молдавского правительства. Мол, сами виноваты, не нужно было воровать! Никакой ответственности за тех, кого они последние пять лет приручали в Молдавии, европейские чиновники явно не чувствуют. «С глаз долой — из сердца вон!»
Но даже при наличии таких системных факторов, как дискредитации элит и государственных институтов, путь в Румынию занимает годы и годы. Молдавское общество категорически не готово идти по этому пути. И есть только один-единственный способ подтолкнуть его в этом направлении, запугать его, парализовать его коллективную волю и готовность к какому бы то ни было организованному сопротивлению. Этот единственный способ — военный конфликт на Днестре.
И у сегодняшних синхронных действий Киева и Кишинёва по блокаде российского миротворческого контингента в Приднестровье нет никакой прагматической цели, никакой иной тактической задачи, кроме той, что лежит на поверхности — добиться провокации, добиться стрельбы, добиться очередного кровавого раскола, добиться повода для внешнего вмешательства, для очередной показательной «порки». Именно на этот случай Кишинёв и Бухарест уже подписали Соглашение о готовности Румынии в случае надобности помочь молдавским властям стабилизировать общественно-политическую обстановку силами румынской жандармерии. И вот уже 30 мая министр обороны Молдавии впервые после 1992 года предлагает официально закрепить за Россией статус «вероятного противника» и сделать из этого определения «все необходимые выводы».
Что же касается Киева, то у него всегда есть повод «озаботиться» судьбой своих граждан в Приднестровье, в регионе, который до 1940 года входил в состав Советской Украины. Михаил Саакашвили в качестве губернатора пограничной с Молдавией Одесской области — ещё одно свидетельство в пользу того, что «все необходимые выводы» уже сделаны.
1918 год возвращается в Молдавию. Не прошло и ста лет.
Существует не мало объяснений того, почему в ноября 2003 года не был подписан «Меморандум Козака» об объединении Кишинёва и Тирасполя. Все они, в той или иной степени, справедливы. Но, как теперь представляется, было главное уязвимое место в этом проекте. С позиций последующего опыта, «задним умом» можно говорить, что этим уязвимым местом было не федеративное устройство Молдавии и даже не вопрос военного присутствия России в Молдавии. Главным уязвимым местом стало то, что этот меморандум был плодом кабинетного, конфиденциального согласования. Общество по обоим берегам Днестра должно было лишь согласиться с итогом такой большой дипломатической и правовой работы. А неувязка состояла в том, что само молдавско-приднестровское общество не готово было защищать не просто какой-то сложный политико-правовой документ, но саму идею реинтерации Молдавии. Не в том смысле, что это разделённое общество было категорически против такого воссоединения. Просто оно не привыкло, чтобы его спрашивали, а само, по своей инициативе активности не предпринимало. Иными словами, за общественной поддержкой ни официальный Кишинёв, ни Тирасполь не обращались. Вся логика поисков легитимности объединительного процесса тогда основывалась на достижении международного консенсуса. А его-то и не было. Более того, в Кишинёве поднялись масштабные уличные протесты противников Меморандума, которые, понятное дело, его не читали, но осудить были готовы. Пусть даже по указке западных посольств.
Нынешняя, кризисная ситуация — это тот самый чистый случай, когда подавляющая часть общества, его мнение, его позиция могут стать либо основанием для исчезновения государственности, либо, напротив, новым и единственным, долговременным источником государственной легитимности. Ни дискредитировавшие себя политические институты, ни осквернённая Конституция, ни суетливые и коварные политические элиты, ни европейские структуры — более не являются в этом смысле какими бы то ни было авторитетными барьерами для выражения позиции большинства населения Молдавии. Ситуация не столько кризисная, сколько по-настоящему творческая. Хороший вызов и стимул одновременно для нового поколения молдавских политиков начать действовать с чистого листа, с опорой на те самые черты молдавского общества, которых все прежние правители стеснялись, с опорой на всё те самые невостребованные качества молдавского народа, которыми, скорее, следует гордиться и строить на их почве далеко идущие суверенные политические стратегии.
«Странное», не агрессивное, толерантное и одновременно разочарованное молдавское общество как никогда по всем своим характеристикам теперь близко тем общественным настроением, которые сейчас доминируют в блокадном Приднестровье. Сегодня, по большому счёту, это уже одна социальная реальность. Это хорошая почва для того, чтобы объединиться «бедами». Во имя общего их преодоления, для собирания себя снизу, без вмешательства всех этих «международных переговорных форматов» и прочего внутреннего и внешнего начальства. — Это шанс совершить то известное арифметическое действие, которое превращает два заурядных минуса в один очевидный плюс. Упереться прочно на оба берега Днестра и совершить акробатический переворот в своей государственно-политической репутации, встав, наконец, с головы на ноги.
Сегодня у жителей двух берегов Днестра для такого объединения есть главное — общие враги, общие проблемы и общие надежды, связанные исключительно с сохранением мира и с открывшейся возможностью евразийской интеграцией края. Интеграцией, которая, вопреки даже отсутствию общей границы с Россией, способна стать новой платформой для возвращения в эту часть Европы хоть какого-то развития.
Альтернативный сценарий известен. В принципе уже понятно, что произойдёт в том случае, если Молдавия исчезнет.
КНИГИ
Города из плоти и трагедия урбанистики
Полина Алексейчук