Страница 32 из 44
Он кивнул и спросил:
— Ты же тут не курила, почти год. Почему вдруг?
Я правдиво объяснила:
— Глупо отказываться от приятных мне вещей, когда я поняла, как коротка и скоротечна жизнь. Час назад, когда я расстилала на стуле газеты, мне ужасно хотелось попросить последнее желание и выкурить самую вкусную, самую желанную и самую последнюю сигарету. Да, и раз уж я теперь стану «огненной гарпией нового режима», то надо соответствовать… Пойдет ли мне красная косынка? И кожанка?
Он схватился руками за голову и глухо простонал:
— Женщина, я встретил тебя на свою беду. Я дам тебе сигарет. Дальше я не понял, но на все согласен.
Он привлек меня к себе и мы куда-то аппарировали. Я была жива! Жива и здорова, появились зыбкие перспективы, но час назад у меня не было даже их.
***
Дом мне понравился. Со вкусом подобранная обстановка, легкий перебор зеленого, но чего ждать от слизеринца? Большой уютный камин, шкуры на полу, картины и дорогая мягкая мебель. Дубовый обеденный стол, персон на 20, как минимум, высокие стулья с подлокотниками и роскошный бар. Молчаливые домовики расставили закуску и бокалы, мы удобно устроились рядышком и Лорд запасливо придвинул к себе перо и пергамент. Мы выпили по две стопки, без тоста, закусили и он повторил:
— Эйлин, скажи мне, ты действительно понимаешь, почему я создал крестражи? Как ты можешь это понять, ты же никогда о подобном даже не задумывалась?
Я пожала плечами:
— Видишь ли, я действительно никогда не думала о подобном. Но я -это я, а у тебя были совсем другие реалии. Я просто постаралась встать на твое место. Я не видела войны. Никогда, мне повезло. А тебе — очень не повезло, ты был один, совсем один, тебе было страшно и тебе очень хотелось жить. Вокруг рвались бомбы, а ты не мог этого изменить. И ты обладал силой, достаточной, чтобы хоть немного обезопасить себя от смерти. Умирать страшно, а ждать смерти — еще страшнее. Ты сделал первый крестраж из своего дневника. Своего, понимаешь? Пожалуй, это была самая дорогая тебе вещь. Не удивлюсь, если ты спал, прижимая к себе дневник. Тебе же больше не к кому было прижаться. Я понимаю. Или мне кажется, что понимаю. Второй крестраж — сомневаюсь, что ты сразу шел с намерением убить этих Реддлов. Возможно, ты и сам не знал, чем закончится твой визит. Все сироты стремятся найти родных, это в человеческой натуре. Ты пошел к ним и наткнулся на презрение, а его ты насмотрелся достаточно. Гнев — это самое слабое определение бури, которую бы испытала я в подобных обстоятельствах. Я не уверена, что если бы у меня были твои возможности, я удержалась бы от убийства. Я не знаю. Ты убил семью, которой у тебя не было и не могло быть. И создал крестраж. Не пропадать же добру, а отыграть назад ты не мог и не хотел. Вот и оставил себе память. Кольцо Гонтов. А потом ты закончил школу и пошел работать в лавку в Лютном. Думаю, это был не первый твой выбор. Сироте-полукровке нелегко было устроиться в магическом мире. Добренький директор выставил тебя вон. Тебе опять некуда было идти. Не знаю, что именно подтолкнуло тебя, не хочу гадать, но ты тоже решил создать себе семью. Ты вложил частицу своей души в вещи всех четырех основателей, сильных, именитых волшебников, которых не стыдно было бы иметь в родичах. Ты породнился с ними таким способом. Это придавало тебе чувство уверенности и безопасности, мне так кажется. Это мое личное мнение, я понимаю, почему ты это сделал. Ты правильно отметил — я тоже сирота. Я тоже чувствовала себя космически одинокой здесь, но мне было проще. Я взрослая, циничная женщина, у меня был жизненный опыт, профессия и счастливая семья, в которой я выросла. А у тебя никогда не было семьи. Откуда тебе знать, что такое настоящая семья, каково жить любимым и желанным? Ты выбрал лучших и сделал их своими. Сам. Уважаю. То, что ради этого пришлось убить живых людей — это плохо, ужасно, нельзя отнимать жизнь, но кто спросил тебя, когда ты искал семью? Никто. Ты выбрал по-своему и я понимаю тебя. Ты убил хоть одного ребенка? Нет. Ты убивал случайных людей, но ты искал свою семью. Возможно, для меня это было бы неприемлемо и я искала бы другие пути, но поручиться на сто процентов я не могу. И еще — ты не создал больше ни одного крестража. Ни одного с 1946 года. Это сильно сыграло за тебя, когда я попыталась разобраться в мотивах твоих поступков. Я хочу спросить, можно? Я хочу понять, ошибаюсь я или нет. Можно задать вопрос?
Все это время Лорд пристально смотрел на меня. Выражение его красивого, холеного лица было нечитаемым. Он слегка прикрыл глаза:
— Спрашивай.
— Твоя семья здесь, с тобой? Ты можешь меня представить?
Он взял меня за руку и потащил в другую комнату. Там он подвел меня к книжному стеллажу, что-то нажал и открыл потайную дверь. В каменном углублении стояли в ряд чаша, медальон и кольцо лежали на бархатных подушках. Ниже лежал дневник и диадема…
Он стоял торжественный, сложив руки на груди.
— Убедилась? Ты действительно поняла. Никогда не думал, что покажу их кому-нибудь. Видишь? Они все здесь. Ты ошиблась только в одном — я породнился с тремя могучими волшебниками. Гриффиндора в родственники я не взял. Сознательно, а не потому, что не смог.
Он невесело ухмыльнулся:
— Я тоже не люблю рыжих. Понятия не имею, почему диадема оказалась в Хогвартсе. На всякий случай я распределил кому что поручу, и точно знаю, что собирался отдать диадему Розье…
-Всех Розье убили раньше тебя, видимо, тот, кому ты ее поручил, спрятал ее в Выручай-комнате.
— Этот кто-то идиот. Узнаю кто, умрет медленно.
Он закрыл витрину и повел меня обратно. Мы уселись за стол, выпили за настоящую семью и он опять взял мой листок.
— А теперь подробнее, Эйлин. Что значит крестраж «нежданчик», зачем мне змея, почему ритуал оживления прошел «криво» и что это значит, почему я должен радоваться, что вообще мог ходить, как и кто меня убил, и откуда ты все это знаешь?
Я говорила очень долго. Первым делом объяснила, что у меня в мире он и все другие маги — вымышленные персонажи книг, написанных писательницей, которую я уважительно называю «мамой Ро». Потом коротко объяснила, что это и есть канон, а толпа людей разных возрастов и национальностей пишет и читает художественные произведения разной степени ценности с героями книг Роулинг в условиях ее же мира, но дальше идут вариации. Это называется «творчеством фанатов», сокращенно фандом. О нем я не стала рассказывать, сосредоточившись на событиях канона, насколько я его помнила. Он прерывал, задавал вопросы, потребовал обязательно позже рассказать подробнее о фандоме, я мысленно скрестила пальцы, не надо ему всего знать, все же он темный маг, обидится и мало ли что может быть, но кивнула и продолжила краткий пересказ хронологического развития сюжета. Он был прекрасным слушателем, внимательным и заинтересованным. Мы добрались до второй бутылки. Я закончила рассказ и залпом выпила большой стакан морса. Потом мы обсуждали и сравнивали его реальность, спорили и исписали с десяток пергаментов, как уснула, я не помню.