Страница 27 из 44
Лечение требовалось срочно, поэтому я пошла за ним, как была — в хламиде и с растрепанными космами. Разгоряченные клиенты трижды приставали ко мне с неприличными предложениями, которые я игнорировала. Четвертый, на свою беду, добрался до меня уже в подсобке, когда я ополовинила бутылку. Ну что сказать? Я с утра ничего не ела, была хронически уставшей и у меня был стресс. В общем, гоняла я низенького толстого баварца с криками по-русски: «На Берлин!» по всему выставочному залу. Меня спеленал Сиггинс, баварца вывели лакеи. Лакеев я нанимала лично, выбирала дюжих спортивных мужчин и условия оплаты им выставила отличные, при условии их полной лояльности. Кроме того, я дала каждому по два пригласительных на третий день презентации, каждый билет уже продавался перекупщиками впятеро от номинала и цена продолжала расти. Лакеи меня любили, а баварца нет. Так что ему досталось.
Как ни странно, скандальное происшествие сыграло нам на руку и на следующий день все были уверены, что Бейтс нанял для презентации труппу русских балерин из Московского Большого театра за неприлично большие деньги. Сиггинс и Бейтс повели меня в ресторан отмечать дальше и сделали это зря. В ресторане играла живая музыка и мне захотелось «караоке». Невзирая на то, что посетителям петь не разрешалось, я за пятнадцать минут побраталась с музыкантами и устроила концерт. Я спела «Шансоньетку» три раза на бис, «Зеленоглазую колдунью» два раза, «Вставай, страна огромная…» один раз, «Есаула» два раза, «На Колыме, где тундра и тайга кругом» один раз (любимая песня любимого шефа), «Марсельезу» мы пели всем рестораном, а на закуску я исполнила гимн Советского Союза, причем всех заставила встать. Потом мы уже всем рестораном было собрались просить политического убежища в СССР, причем Сиггинс и Бейтс непременно хотели служить на границе, но прилетел бешеный Соловушка и с ним Борич на фестрале. Им никто не удивился, все старались накормить «лошадку» мясом по моей наводке, отчего фестрал абсолютно офигивал и покорно ел даже яблоки, а Борич нервно приговаривал: «Не балуй, не балуй, барин» и устраивал меня верхом. Высокий толстый официант гладил разомлевшего Соловушку и плакал, что сбылась его детская мечта — наконец-то он увидел орла. Меня с трудом и под протесты присутствующих загрузили на фестрала. Я заснула где-то в районе Сохо.
На следующий полдень была назначена презентация мужской версии аромата. Безжалостный Борич поднял меня в десять. В меня залили отрезвляющее зелье и жизнь потеряла всякие краски. Я протрезвела, вспомнила свои страхи и пожалела, что протрезвела. Я стонала и отказывалась выходить из дома, я пыталась симулировать простуду и эпилепсию, но была одета, надушена и расчесана. Устроив истерику на тему — эти туфли не сочетаются с моей шляпкой, я была оповещена, что шляпок у меня отродясь не было, и почему-то это меня успокоило. Я выяснила у странно притихшей тетки, что некоторые зелья действуют на магглов тоже, отрезвляющее по теткиному рецепту входило в их число, мстительно расхохоталась и отправилась к шефам с пробирками наперевес. Бейтс спал, а Сиггинс мирно рисовал набросок странного коня. Я с садистским наслаждением заставила Джонов выпить зелья, с удовольствием прослушала их комментарии относительно ранней побудки и ядовито прокомментировала их психоделические «сны». В одиннадцать сорок пять мы были на месте.
Презентация мужского аромата со слоганом — «Он скажет все за тебя» прошла с бешеным успехом. Вообще, милая шутка Бейтса чуть не довела меня до нервного тика. В первую нашу встречу я описывала модельеру сюжет вероятной рекламы духов и обозвала духи условно: «Бла-Бла» и мужской вариант «Бла-Бла Айс». Бейтсу совершенно не хотелось выпускать парфюм под своим именем, думаю, именно это повлияло на то, что он согласился подписать контракт только при условии, что духи только так и будут называться: «Бла-Бла-Бла» и «Бла-Бла-Бла Айс». Как известно, термин «бла-бла-бла» у англичан означает то же, что у нас «ля-ля-ля» — то есть бессмысленная болтовня. Более глупое название для духов представить трудно. Мы с Сиггинсом умоляли Бейтса поменять свое решение, но тот уперся и стоял на своем. Я вспомнила фразу из прекрасного фильма: «Тот, кто нам мешает, тот нам поможет» и концепция раскрутки придумалась само собой. Я придумала два слогана, отдельно для женского аромата: «Не говори — чувствуй» и для мужского — более провокационный «Он скажет все за тебя». Я справедливо рассудила, что женщинам достаточно только намекнуть (намек чувство — «хочу секса» лучше показать невербально). С мужчинами сложнее, они намеков не понимают, поэтому надо говорить прямо – он, т.е. парфюм (а также легкий намек на любимый орган, который мужчины считают чуть ли не самостоятельной единицей с интеллектом) скажет (не намекнет, а СКАЖЕТ за тебя).
Сюжет пантомимы рекламы мужского аромата не слишком отличался от женского, но стоил мне гораздо больше крови и нервов. Та же кровать, те же двое, юноша и девушка под масками. Теперь девушка игнорировала парня, как он ни старался. Тут начинались отличия. Для того, чтобы обыграть слоган, мы придумали смешной и несколько вульгарный ход. Несчастный юноша в хламиде стоял в профиль к залу и впереди у него поднималась характерная выпуклость. Выпуклость, как хорошая стрела, указывала на флакон с парфюмом. У него «загоралась лампочка» и парень обрызгивал одеколоном свое запястье. Девушка сразу же начинала проявлять признаки желания, а он уходил в душ, ненавязчиво поворачиваясь спиной к дамам, «случайно» обтягивал тканью ягодицы (было явно заметно отсутствие белья) и слегка поигрывал ими. Резко уходил за дверь, вылетало его одеяние, вслед за ним хищно проскальзывала девушка, летела ее одежда и свет выхватывал из темноты только слоган: «Он скажет все за тебя». Техническое исполнение «стрелы», которая поднималась в нужный момент, стоила нам двух недель проб и ошибок и, к счастью, только одной производственной травмы у мужчины модели. Прошло полтора месяца, пока они приспособились правильно и незаметно нажимать на спрятанную кнопку. Капризной мужской физиологии я не доверилась, чем сильно веселила циника Сиггинса. Пока я добилась непринужденности разворота и игры ягодиц, все модели мужчины накачали пятую точку. Один из них пожаловался мне, что рефлекторно поигрывал ягодицами при каждом посещении душа. Я выдала ему премию и выставила как пример для подражания. Скромняшка Бейтс незаметно посещал репетиции. Сиггинс ржал. Пожилые уборщицы мечтательно закатывали глаза.
Моя муштра окупилась. На премьере дамы выставили ягодицам высший балл. Двое юношей моделей сделали хорошие партии, еще один получил «Кадиллак». Консерваторы плевались, тусовка билась в экстазе, а продажи одеколона взлетели до небес. На третий день совместной презентации (пантомима чередовалась духи — одеколон с периодичностью в один час) очередь растянулась на 2 квартала, нас посетили «The Beatles» в полном составе, отметился Шон Коннери, «Vogue» посвятил нам тройной разворот — успех был оглушительный. Фразу «Он скажет все за тебя» не напечатал только ленивый, ее повторяли на радио и на телевидении, комики всех рангов устраивали на нас пародии, к магазину невозможно было пробиться. У нас раскупили все. Абсолютно все. Даже кровать со сцены и постельное белье. Маски оптом купил очень дорого неизвестный ценитель, но я даже не вздрогнула. Я знала, КТО их купил и для чего. Я была в этом уверена. Духи и одеколон были раскуплены на месяцы вперед до снятия с конвейера.
Наши модели давали интервью о своем участии. Меня вычислили (аффтора в студию!) и начали хантить (пытаться перекупить). Я рявкала в ответ одно и то же (тупо не было сил креативить), но шефы очень гордились. Я всем отвечала: «Нет. Я люблю эту марку, только JB. Мою любовь невозможно купить. И вообще, я упертая однолюбка, отстаньте.» Бейтса носили на руках за крой по плиссированной ткани, потому что она требовала минимум ухода и нарядно смотрелась. Сиггинс подсчитывал прибыль, Бейтс творил, деньги на моем счету в банке в нейтральной стране прибывали. Мы запланировали производство запатентованного блеска для губ с четырьмя различными отдушками на 2 квартал следующего года. Шефы намекали на необходимость быстро придумать идею для выпуска блеска на рынок. Я отлынивала. Работы было завались. Жить было интересно.