Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 23

Именно во время Великого похода – в январе 1935 года после совещания в городе Цзуньи – Мао Цзэдун возглавил Коммунистическую партию Китая, потеснив Отто Врауна, проигравшего сражение Гоминьдану. Хотя Мао стал вождем КПК, советскому руководству он никогда не нравился. Так, Сталин называл его «пещерным марксистом»[18], поскольку в Яньане коммунисты жили в пещерах.

С Великого похода началось перерождение Коммунистической партии Китая в собственно китайскую партию, независимую от Москвы[19]. Мао Цзэдун редко бросал прямой вызов CCCF, однако с его выдвижением Коминтерн больше не мог диктовать КПК, что ей делать. Во время Великого похода Красная армия потеряла более 90 % состава, но выжившие бойцы были преданы делу коммунизма, исполнены решимости и настроены на победу; позже они станут верными солдатами революции[20]. Кроме того, на севере Китая коммунистам было гораздо легче найти сторонников. Если до Великого похода им приходилось сражаться в отдаленных, малонаселенных горных районах на юге страны, то после марша, уже на севере, коммунисты, успешно конкурируя с соратниками Чан Кайши, расширили свою политическую базу. Они вели пропаганду среди населения и с легкостью пополняли свои ряды. Близость границы позволяла наладить связь с советскими коммунистами и заручиться их поддержкой. К тому же на севере действовали милитаристы, а значит, правительственные войска не играли здесь доминирующей роли. Но главное, вторжение Японии в Китай заставило правительство Чан Кайщи перейти в оборону, а позже – бежать из Нанкина, так что коммунисты получили возможность усилить свои военные и политические позиции. После капитуляции Японии в 1945 году Чан Кайши обнаружил, что бывший соперник окреп и гораздо лучше прежнего готов к гражданской войне, которая не заставила себя ждать. Гоминьдановское правительство было поражено коррупцией, армия утратила боевой дух, экономика находилась в плачевном состоянии, и через три года Чан Кайши потерпел окончательное поражение и бежал на Тайвань, оставив материковую часть Мао Цзэдуну

Отношения между Коммунистической партией Китая и Москвой не менялись вплоть до создания Китайской Народной Республики в 1949 году. После этого Сталин уже не мог ни игнорировать Мао Цзэдуна, ни вбивать к собственной выгоде клин между китайскими коммунистами и Гоминьданом. Не прошло и двух месяцев с момента образования КНР, как Мао поспешил отправиться в свою первую заграничную поездку. В середине декабря 1949 года он прибыл в Москву[21]. Там, в первый и последний раз в жизни, Мао встретился со Сталиным – человеком, который еще недавно не желал признавать в нем главу КПК, предпочитая работать с Чан Кайши. Предчувствуя скорое окончание гражданской войны, понимая, что экономика лежит в руинах, а международное сообщество настроено недружелюбно, Мао Цзэдун стремился обрести политического и военного союзника[22]. Ради этого он и приехал в Москву, однако принимающая сторона встретила его без особого энтузиазма. Хотя во время первой встречи с Мао Сталин сделал жест примирения, китайский лидер провел в Москве два месяца, пытаясь убедить советское руководство установить дипломатические отношения с Пекином. В конце концов Сталин смягчился, и 14 февраля 1950 года стороны заключили Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи. Мао Цзэдун вернулся в Китай, торжествуя. Возможно, он еще не осознал, что в обмен на договор ему предстоит копировать опыт сталинизма, от влияния которого он будет пытаться освободиться до конца жизни.

Тем не менее за первые три года своего существования (1949–1952) Китайская Народная Республика быстро восстановила порядок, опираясь на дисциплинированных, сознательных чиновников и сильную смешанную экономику. Китай переживал период стремительного экономического подъема, несмотря на спровоцировавшую всплеск ненависти и насилия аграрную реформу, в ходе которой новые власти усиленно разжигали классовую борьбу в деревне. Однако дальнейшему восстановлению экономики препятствовала коммунистическая доктрина – неизбежное следствие того, что КПК играла ведущую роль в революции, породившей Китайскую Народную Республику. Китай продвигался по пути социализма, и за первую пятилетку (1953–1957), план которой был разработан по советскому образцу и выполнен с помощью Москвы, руководство страны узнало на практике, как, обладая полнотой централизованной власти, можно мобилизовать ресурсы и добиться быстрого роста экономики[23]. Однако коллективизация привязала крестьян к земле, а рабочих – к коммунам, разом покончив с расцветом свободного предпринимательства в городах и сельской местности. В последующие годы фатальные недостатки плановой экономики – отсутствие стимулов и безынициативность на низших ступенях социальной пирамиды, нехватка информации и неподотчетность обществу на высших – усугубились неизбежными ошибками в управлении новой всеобъемлющей социальной системой, а также завистью и соперничеством в борьбе за власть как в самом Китае, так и на международной арене.

Самое печальное, что слепое следование иностранной теории превратило последнюю в окаменелую догму, которую китайское руководство принимало безоговорочно как панацею от всех бед. Даже такой своевольный и независимый политик, как Мао Цзэдун, попался в эту ловушку, поверив, что коммунизм – единственный способ даровать Китаю мир и процветание. Безусловная приверженность коммунизму, а в более поздний период – самоидентификация с ним постепенно превратили Коммунистическую партию Китая из проводника идеологии в ее заложницу. В то же время коммунизм переродился из средства достижения благоденствия в высшую, не подлежащую обсуждению цель[24]. Это двойное самоотчуждение затянуло КПК вместе со всем китайским народом в темный тоннель закрытой идеологической системы. Только после смерти Мао Цзэдуна Коммунистическая партия, выбросившая за борт все китайские традиции в стремлении приобщиться к марксизму, вновь обратилась к конфуцианскому прагматизму с его практикой поиска истины в фактах.

Как гласит китайская пословица, тощий верблюд все равно больше лошади. Ни трагедия «большого скачка», в результате которой миллионы китайских крестьян умерли от голода, ни катастрофа «культурной революции» не смогли полностью разрушить заложенную при Мао экономическую инфраструктуру. Эта инфраструктура и стала основой для реформ после смерти «великого кормчего».

В академической среде продолжаются споры о том, как оценивать достижения Китая в области экономики во времена Мао Цзэдуна[25]. Принято считать, что экономические реформы в Китае стали возможны благодаря полному отказу от наследия Мао. Один автор даже назвал их «великим поворотом назад» (Hinton 1990). К чести ревизионистов, они выявили скрытую или не принимаемую во внимание преемственность между экономикой времен Мао и дальнейшими реформами. Этот подход позволил по достоинству оценить успехи китайской экономики в годы председательства Мао (см., например: Meisner 1999; Hu Angang 2008; Bramall 2009). Тем не менее существует огромный разрыв между реальными достижениями и тем, что Мао обещал рабочим и крестьянам в случае победы социализма. Когда Мао Цзэдун лежал на смертном одре, размышляя о судьбе «культурной революции» и о возможном преемнике, высокий моральный дух китайского общества ослаб, присущие ему динамизм и бурлящая энергия стали угасать, ясное видение социализма померкло. Хотя подавляющее большинство китайцев, казалось, смирились с бездеятельностью и впали в апатию, в глубине души они чувствовали разочарование. Китайцы не могли самостоятельно сформулировать новые идеи, но готовы были прислушаться к тем, кто их предложит. Л думающие люди – среди правящего класса и не только – все чаще задавались вопросом: «Если это не тот Китай, за который мы сражались вместе с нашими соратниками, то каким он должен быть?»

18

Сложные отношения между Сталиным и Мао, особенно презрительное отношение советского вождя к китайскому на ранних этапах, нашли отражение в ряде источников. См.: Radchenko 2009: 5; Tang Kuisong 1999.

19

Из последних исследований, посвященных «великому походу коммунистов», можно порекомендовать Sun Shuyun 2006.

20





В качестве авторитетной работы, посвященной консолидации власти в руках Мао Цзэдуна в период Яньаня, см.: Gao Hua 2000. Из ранних исследований влияния яньаньского опыта на Коммунистическую партию Китая см.: Seiden 1971; Seiden 1995; Chen Tungfa 1990.

21

О первом визите Мао в Москву и о его встрече со Сталиным рассказал С. Радченко (Radchenko 2009: 3–9). Из китайских источников см.: Pang Xianzhi, Jin Chongji 2003: 28–58.

22

До сих пор невозможно понять, почему Мао, бывший отличным стратегом и оригинальным мыслителем, вдруг избрал для Китая внешнюю политику, которую сам же и назвал «односторонним уклоном». Именно этот неверный шаг постепенно привел Китай к опасному курсу (военному конфликту с Соединенными Штатами на Корейском полуострове, экономической и политической изоляции от Запада, насаждению социализма).

23

Главной составляющей частью первой китайской пятилетки были так называемые «156 объектов» —156 промышленных предприятий, создававшихся при поддержке советских технологий и кредитов и ставших «краеугольным камнем» промышленного развития Китая (об этом говорится, например, в работе: Dong Zhikai, Wu Jiang 2004).

24

He совсем понятно, как и когда коммунизм превратился из средства в абсолютную цель. О том, как Мао решил ввести в Китае сталинизм, см.: Li Huayu 2006.

25

Объем литературы, посвященной Китаю во времена правления Мао Цзэдуна, огромен и продолжает расти, отчасти благодаря признанию того факта, что Китай после Мао нельзя отделить от Китая при Мао. Удобной отправной точкой здесь служат два последних тома «Кембриджской истории Китая» (MacFarquhar, Fairbank 1987; MacFarquhar, Fairbank 1991). Лучшие работы, посвященные этой теме: Meisner 1999; Cray 1990; Cray 2006. Врэмолл описывает политэкономику Китая с 1949 года, в равной мере уделяя внимание годам правления Мао и последовавшему за его смертью периоду (Bramall 2009). Нотон достаточно подробно останавливается на эпохе Мао Цзэдуна, хотя в центре внимания автора находится период экономических реформ (Naughton 2007). Из более ранних трудов можно предложить работу: Riskin 1987. Из китайской литературы по см. трехтомник о маоистском Китае в 1949–1976 годах (Lin Tunhui, Fan Shouxin, Zhang Cong 1989), а также: Cong Jin 1989; Wang Шапуі 1989. Всеобъемлющий подход демонстрируют авторы десятитомника по истории КНР (1949–1981), опубликованного Китайским университетом Гонконга. Кроме того, первые три тома пятитомника «Zhonggua Renmin Congheguo Zhuanti Shi Cao» [ «Систематическая история Китайской Народной Республики»] (Sichuan People's Press, 2004), предлагают взвешенный анализ основных событий эпохи Мао Цзэдуна. Исторические аспекты экономики Китая во времена правления Мао рассмотрены в книгах: Sun Jian 1992; Wu Li 1999; Su Shaozhi 2002; Hu Angang 2008. Наиболее всеобъемлющий анализ приводится в пятитомнике под редакцией Чжао Дэсинь (Zhao Dexin 1988–1999). См. также критический анализ экономики эпохи Мао в работе: Wang Mng 2008.