Страница 20 из 23
3
Это вынужденное единообразие вполне объяснимо, если посмотреть на него с точки зрения людей, ответственных за определение курса и воплощение решений в жизнь. Безусловно, было бы гораздо сложнее согласовывать между собой различные формы хозяйствования и договорные отношения. Нельзя было исключать и такой сценарий, при котором местные партийные кадры, будь у них выбор, постарались бы сохранить статус-кво и помешать реформам. Единая для всей страны система закрепления производственных заданий за крестьянскими дворами и роспуск производственных бригад позволили правительству успешно провести аграрную реформу, задействовав вертикаль власти. Но как только система производственной ответственности была возведена в ранг государственной политики, само существование колхозов стало восприниматься как прямое посягательство на реформу. В результате из-за политического давления вынуждены были закрыться даже успешные колхозы[95].
Но с точки зрения развития институтов навязанное единообразие и насильственный роспуск производственных бригад, вне всякого сомнения, представляли собой шаг назад. В китайской деревне семья всегда была первичной ячейкой общества и формой его организации – вплоть до социалистических преобразований 1950-х годов. Несмотря на полный провал в сельском хозяйстве, инициированный Мао социальный эксперимент все же привел к организационной революции в деревне. Впервые в истории китайская деревня переживала рождение коллективных объединений, которые не были основаны на принципе родства, – то есть производственных бригад и коммун. Пусть организационная революция была инспирирована государством – она породила новую организационную инфраструктуру за рамками семьи, рода и клана.
В мире технологий с появлением новых изобретений предшествующие достижения часто утрачивают актуальность или вовсе выходят из употребления. Например, с распространением персональных компьютеров с удобными в использовании программами для обработки текста исчезла надобность в печатных машинках. Каждое новое поколение компьютерных микросхем, как правило, превосходит предыдущее и вытесняет его. Но с институциональными изменениями все обстоит иначе. Институты нельзя мерить с помощью какой-либо одной шкалы в силу их сложности и многогранности. Разнообразие институтов скорее благоприятствует инновациям.
Современное общество по сравнению с аграрным зависит от огромного числа формальных и неформальных организаций, которые взаимодействуют между собой с помощью правил и норм, включая цены[96]. Более того, организации часто имеют специализированный характер и отличаются друг от друга по целому ряду разноплановых признаков. Конститутивные правила, которые определяют сущность организаций и границы их деятельности, а также регулирующие правила, которые направляют и контролируют отношения между организациями, также различаются по ряду признаков. Разнообразие организаций, включая способы образования и функционирования, является важным условием как подвижности, так и устойчивости социальной и экономической жизни. Поскольку производственные бригады и коммуны в Китае были созданы по указу государства, они не отличались разнообразием в организационном плане. Однако у них были определенные конкурентные преимущества перед крестьянскими дворами, когда следовало решить требовавшую коллективных усилий задачу, как, например, орошение. Даже в земледелии производственная бригада была бы вынуждена приспособиться к новым условиям и действовать более эффективно, чтобы успешно конкурировать с фермерскими хозяйствами, – что и показали отдельные случаи выживания таких бригад. Полный отказ от производственных бригад в деревне был равносилен уничтожению скудного организационного капитала, нажитого Китаем[97].
Инициаторами и действующими лицами периферийной революции, приведшей в конце концов к приватизации производства сельскохозяйственной продукции, были крестьяне и местные органы власти. Процесс шел снизу вверх. Частное фермерство возродилось в Китае еще тогда, когда Пекин продолжал всячески ему противиться, видя в нем врага социализма. Проведенные Пекином реформы (например, повышение закупочных цен на зерно), несомненно, способствовали росту производства сельхозпродукции, но аграрная реформа в Китае обрела собственное лицо и силу благодаря тому, что зародилась в низах. «Деревни попрошаек» в Оычуани и Лньхое – всего лишь два примера триумфального возрождения фермерства вопреки сильному политическому противодействию. Скорее всего, частное фермерство процветало и в других районах с молчаливого согласия местных властей; главным результатом этого начинания стало упрощенное введение системы производственной ответственности крестьянских дворов.
Тем не менее государство сделало большое дело, дав добро начавшейся в низах революции. До тех пор пока правительство не разрешило частное фермерство, крестьяне постоянно сомневались в законности своих действий и в собственной безопасности, а потому не решались на долгосрочные инвестиции. Совместные усилия крестьян – хранителей знаний и опыта – и государства – единственной законной стороны, способной превратить добровольное соглашение в социальный институт, – создали эффективное государственно-частное партнерство, чтобы провести институциональные изменения.
Требуется немало времени, чтобы спонтанно возникшие институты закрепились – то есть укоренились в умах людей, став частью их образа мыслей и действий. Такие институты суть порождение местных условий и духа времени, а потому они многочисленны и разнообразны. Но институциональная эволюция может быть прервана войной, общественными беспорядками или природными катаклизмами. Следовательно, она представляет собой постепенный, но рискованный, исполненный неопределенности процесс. Политическая власть может вмешаться и ускорить этот процесс, не оказывая на него давления. Если становление института поддерживается легитимным, заслуживающим доверия государством, он может быстро превратиться в общую точку отсчета и стать ориентиром для действующих социальных сил – по крайней мере в краткосрочной перспективе. Как долго продержится такой институт при поддержке государства, зависит от того, насколько результаты его деятельности будут соответствовать ожиданиям, а также от готовности правительства отстаивать и защищать свое решение. Государство стоит перед деликатной дилеммой. Оно может создать условия для институциональных изменений и придать им законную силу через одобрение и политическую поддержку. Однако рука помощи способна легко превратиться в железный кулак: если народ станет противиться созданию того или иного государственного института, власти могут воспользоваться методами принуждения и угнетения. Даже при осторожном и осмотрительном вмешательстве со стороны государства склонность последнего к силовым методам все равно даст о себе знать. Невольной жертвой такого вмешательства становится многообразие институтов: государство уничтожает их, исходя из соображений практической целесообразности. Это может иметь очень серьезные или даже роковые последствия, если результаты работы избранного властями института сильно разнятся от региона к региону, а институциональное многообразие оправданно.
К счастью, частное фермерство отлично показало себя в большинстве китайских деревень, где соотношение земля/труд исключало эффект масштаба. В качестве государственной политики фермерство местами встречало противодействие, особенно в районах, где хорошо зарекомендовали себя колхозы, а местные условия благоприятствовали крупномасштабному сельскому производству[98]. Несколько колхозов уцелело, однако в большинстве регионов государственная политика одержала верх.
Необходимо отметить, что история аграрной реформы в Китае не заканчивается на деколлективизации и возрождении частного фермерства. Деколлективизация освободила крестьян от диктатуры коммун и производственных бригад. Но для возрождения духа коммерции и предпринимательства гораздо важнее было то, что крестьянам вернули возможность выбора. Поэтому даже в районах, в штыки воспринявших частное фермерство, люди радостно приветствовали сопутствовавшую ему экономическую свободу[99]. Это послужило лишним доводом в пользу быстрого внедрения системы производственной ответственности и стало главной движущей силой аграрной реформы в Китае.
95
В подробном исследовании, посвященном деревне в провинции Цзянсу, Ли Хуайин показал, что деколлективизация была «в основном процессом, спланированным и навязанным сверху государством» (Li Huaiyin 2009: 268).
96
Классическое эмпирическое исследование важности организаций в экономической жизни можно найти у Вэнфилда (Banfleld 1967). Одним из первых о роли частного предприятия в подъеме капитализма писал Вебер (Weber 1981). Из современных авторов, изучающих эту тему, можно посоветовать Эрроу (Arrow 1974); Уильямсона (Williamson 1985) и Коулмена (Coleman 1990).
97
Производственная бригада в качестве организационного капитала может выжить и другим способом. См., например, книгу Ван Нина (Wang Ring 2005, гл. 5).
98
Чун приводит сравнительный анализ того, как разные провинции вводили систему производственной ответственности крестьянских хозяйств (Chung 2000).
99
Ли Хуайин приводит показательный пример. Он приходит к выводу, что, даже если система производственной ответственности крестьянских дворов встречала сопротивление со стороны сельских жителей, «важнейшим достижением аграрной реформы после 1980 года… был не поразительный рост объема сельскохозяйственной продукции, к которому изначально стремились реформаторы, но неожиданное высвобождение рабочей силы в сельской местности и вытекающая из этого диверсификация источников дохода крестьян» (Li Huaiyin 2009: 290).