Страница 13 из 57
«Вот незадача!» — полномочный представитель открыл один из выпусков новостей, датируемых февралем 2304 года. Сообщалось, что в результате взрыва погибло тридцать человек. Ответственность за взрыв никто на себя не взял, однако в СБ заявили, что преступление могло быть совершено радикальной группировкой «Исламский фронт освобождения Анатолии», базирующейся в БАФР и якобы имеющей разветвленную террористическую сеть по всему миру.
Ходили настойчивые слухи, что пресловутый «фронт» стоял за неудачным покушением на мэра Лондона Эльтафа ван Рейна. «Фронт» в России? Бред какой-то! — размышлял Мансур.
«А что если Сопори и старший советник — хаким Нуреддин Кятиб Амин Фаль замешаны в гешефтах Ибрагимова? Тогда возникает другой вопрос: Почему их не прижали всех вместе?»
Помимо всего прочего, на старшего советника была возложена обязанность представлять интересы Организации на де-факто независимых от Москвы территориях Сибири. Консульский отдел располагался в Омске, именовавшимся местными жителями Асгардом Ирийским. Достаточно странно, почему на эту должность назначили ансара, которых в так называемом «Беловодии» страшно ненавидят?
Похоже, что у этого тандема были серьезные связи в Мекке. Они, почувствовав «запах жаренного», решили сменить команду и сдать своего шефа РАДЖ со всеми потрохами, в обмен на гарантии собственной неприкосновенности. Интересно и то, что Малик очень вовремя разорвал отношения с Шереметьевым и перешел на сторону Стоцкого. Как будто, кто-то заранее слил ему информацию об готовящейся операции жандармерии Республики и о грядущем аресте Ибрагимова.
«Этот Сопори весьма изворотливый тип. Он может быть опасен» — подумал Мансур.
Джакометти пропустил подробное описание программ оппозиционных кандидатов и ограничился краткой характеристикой: «Так! Вот он, наш герой — Кузьминцев Афанасий Павлович, историк, профессор, предполагаемый результат на выборах — 38,7%, это при 25% у Шереметьева, неплохо. Лидер партии «Прорыв». Основные положения предвыборной программы: «расформирование полигонов в МОИС в УЗО, снижение расходов на военно-промышленный комплекс в пользу дополнительных мер социальной поддержки, привлечение европейских инвестиций, снижение бюрократического давления на бизнес, борьба с коррупцией».
«Лозунги стары, как мир. Круг возможных спонсоров понятен», — заключил Джакометти. — «Так, у нас тут ещё какой-то блок «Возрождение»... Пащенко Михаил Алексеевич, 13,2%. Националист, консерватор, «правоверный» христианин. Ну, понятно, поддерживает глубинка!»
Электорат Пащенко — это жители бедных регионов, завидовавших благополучию крупных городов и мечтавших о возрождении «былой России», о которой никто из них не имел ясного представления, потому что «тогда-то точно было лучше».
В программе партии: справедливое распределение ресурсов, децентрализация государственного управления, развитие инфраструктуры отдаленных районов, включая ЗСО, воссоздание единого экономического пространства с ДВР.
«Расторжение «кабальных» договоров с МОИС и выдворение «незваных гостей» с российской земли. О, как!» — отметил Мансур. — Вот и уши Тихоокеанского блока вылезли! Согласно докладу Сопори, Пащенко сидел на деньгах, получаемых через цепочку посредников из «Фонда социальных инвестиций», созданного австралийской корпорацией «Ти-Эс-Эс».
Джакометти свернул текст и убрал его с глаз долой. Имена и фамилии стали перемешиваться и путаться у него в голове: «Кайгородов... Кузьминцев... Колчин — ККК. С другой стороны — Сергей Сергеевич... Стоцкий — ССС!»
«Короче говоря, вопросов больше, чем ответов» — он прикрыл глаза и опять почувствовал тянущую боль в затылочной части головы, как будто кто-то начал сверлить виски. На ИСВ выскочило знакомое сообщение: «Ошибка 101010, ошибка 123150, 123229 — ошибка загрузки данных ». На этот раз, благодаря лекарству Геелена, приступ быстро прошёл.
***
Мансур принял решение провести совещание со своими заместителями в виртуальном пространстве, дабы избежать возможной утечки информации. Оно было огромным по своему размеру и наполненным сотнями миллионов ботов, управляемых МАХАТ. «Настоящий» человек мог спокойно потеряться среди них.
Джакометти оказался в комнате, обставленной в индийском стиле. Он отдернул занавеску, открыл деревянные ставни и выглянул в окно. Полуденное солнце на секунду ослепило его. Из окна открывался вид на крепостную стену и широкую реку.
— Сегод ярк солнц! Бьёт глаз! — Мансур услышал откуда-то справа противный писклявый голосок старшего советника. — В эт врем дня лучш быть в тень! — в отличие от силахдаров, хакимы не делали характерных пауз между словами, а произносили фразу очень быстро, проглатывая буквы.
Именно они управляли кланами ансаров. От агрессивных силахдаров и простаков-маздуров, их отличала великолепная память, способности к наукам и, хитрость. При этом Джакометти обратил внимание на странное сочетание склонности к спокойному размышлению и приступов параноидального страха, заставлявшего хакимов постоянно прятаться от внешнего мира.
Он сел на ковёр и провёл по нему рукой. Наощупь ковёр был, хороший, шелковый, скорее всего, ручной работы.
— Где мы? — поинтересовался Джакометти у собеседника.
— Замк Агры! Жилые покои свит султан!
— Где Тадж-Махал?
— Ещё нет! Нет! Ещё не построй! — ответил военный атташе. Джакометти посмотрел в сторону. На подушках, закутавшись в оделяло, возлежало тельце хакима Нуреддина. Его внешность напоминала субтильного подростка с большой головой, длинными руками, тонкими пальцами, увенчанными острыми ногтями. — Ассаляму алейкум, хаким. Наверное, вы тут соскучились по начальству!
— Алейкм асслям! — пропищал хаким, — ва рхмтуллах ва бркятух! Мы не соскуч! Мы не соскуч! Мы усердн работа, — залопотал он, глотая слова.
— Где Сопори?
— Подключся, подключся, подключается!
Сопори отдернул занавеску и прошел в комнату.
— Ассляму алейкум, господин полномочный представитель!
— Алейкум ассалям, старый друг! Давно не виделись, — Джакометти приветливо улыбнулся и пожал руки старшему советнику. — Как вы себя чувствуете в России? Климат тут, кажется ещё хуже, чем в Британии.
— Альхамду лилля! Чувствую себя великолепно, — ответил тот, — а вас, я слышал, здоровье подвело? Молва сулила вам скорое назначение на место Гопалдаса Такура!
— Молва, значит… — Мансур притворно улыбнулся, чувствуя при этом мощнейший всплеск злобы.
— Ну, что же, стало быть мнение молвы, оказалось ошибочным, — полномочный представитель соединил ладони. Сопори покивал головой. Хаким тем временем ковырялся в подушках.
— Это... эта инициатива, уволить вас из полиции, не исходила ли, случаем, от господина де Виллье? — неожиданно спросил он.
— Возможно — отрезал Мансур, — у вас я слышал, тоже были трения с ним?
— Да, он серьёзно наехал на меня. Вынес сор из избы, так сказать. После этой истории из моего подразделения уволили ещё двух человек, ну и меня, разумеется! — советник откинулся на подушки, чуть не придавив Нуреддина.
— Вас уволили и тут же повысили в звании, что интересно. У нас, знаете ли, такое редко случается. Даже интересно, как вам удалось так легко отделаться? Сказалась близость к телу нашего… главного? — полюбопытствовал Джакометти.
— У вас это где? В стратегическом командовании «Марс»? Насколько мне известно, муршид Интриаго был близким другом вашего покойного отца… — парировал старший советник. — Вы же тоже не просто так заняли должность представителя, особенно учитывая состояние вашего здоровья, и то, что у вас нет стажа дипломатической службы…
— Я так понимаю, что вы свои вопросы со здоровьем уже решили, если так живо интересуетесь моим? — перебил Мансур. — Как вы это сделали, а, Сопори? Вам расширили страховку? Или вы прошли через межведомственную комиссию?
— Примерно так же, как и вы, господин Джакометти, — старший советник посмотрел на Нуреддина.
— Кстати, этот ваш француз, толковый малый, как его там звали? — полномочный представитель решил не продолжать разговор в присутствии хакима. — Тот, кто занимался принудительным сканированием памяти?