ЩелкунчикСказка

И начался танец, лёгкий, как взмах бабочкиных крыльев, и стремительный, как стрекозиный полёт. Но танцоры кружили и кружили, повторяли одни и те же па, словно заведённые.

— Не скучно ли вам, прекрасная Мари? — спросил, извиняясь, Щелкунчик. — Простите наших танцоров. Ведь это всего-навсего кукольный балет. Заводные куколки, увы, умеют делать одно и то же.

— Что вы, что вы! — восторженно воскликнула Мари. — Они такие прелестные!

Она и впрямь готова была смотреть на танцы куколок ещё и ещё.

Но Щелкунчик уже увлекал её дальше, в глубь чудесной кукольной страны. Они медленно шли вдоль узкого ручейка. Его ароматные, благоуханные струи навевали прохладу.

Мари опустила руку в воду ручейка, и с её пальцев одна за другой стекли вязкие оранжевые капли.

— Это Апельсинный ручей, — пояснил Щелкунчик. — Зачерпните немного этой сладкой влаги. На вкус она не хуже апельсинового сока.

Мари с удовольствием напилась чудесной освежающей воды удивительного ручейка, а Щелкунчик уже вёл её вперёд.

— Вы ещё не видели Лимонной реки, — сказал он.

И вот послышалось тихое журчание и шипение волн. Ах, это прозрачный, зеленоватый лимонадный поток несётся между будто бы облитых шоколадом гладких камней! На берегу шипучей Лимонадной речки раскинулась Пряничная деревушка. Дома, церковь и даже амбары были крыты золочёными крышами, а коричневые стены расписаны чудными цукатными узорами.

Щелкунчик повёл Мари через просторные поля и извилистые речки к толстым и розовым, как пастила, стенам небольшого городка. Мари увидела, как с весёлым гомоном суетятся у нагруженных возов крохотные человечки в ярких, будто бы леденцовых кафтанах. Они разгружали толстые шоколадные плитки и горы конфет в шуршащих обёртках. И Щелкунчик тут же объяснил, что это жители города Конфеттена получили дар от короля из соседней Шоколадной страны.

— Ах, как здесь прекрасно, милый господин Дроссельмейер! — воскликнула Мари.

Щелкунчик отвесил благодарный поклон и заторопился дальше. И вот они на берегу Розового озера. Оно окружено благоухающими кустами роз, и оттого вода кажется тоже нежно-розового цвета. Серебристо-белые лебеди скользят по зеркальной глади. Хрустальные рыбки искрятся в прозрачной воде. И в серебряных звуках струй Мари послышались вдруг звуки песенки:

Мари вгляделась в чистое зеркало воды и увидела круглое разрумянившееся, будто сотканное из розовых лепестков девичье личико.

— Смотрите, милый Щелкунчик, дорогой господин Дроссельмейер! — радостно вскричала она. — Там принцесса Пирлипат! Она улыбается вам!

Но Щелкунчик покачал головой:

— Это не принцесса Пирлипат. Вы сами, ваше личико улыбается, отражённое в волнах Розового озера.

Мари сконфузилась и отвернулась. В ту же минуту явились арапчата с шоколадными лицами. Они легко подхватили Мари и в мгновение ока перенесли в просвеченный золотистыми лучами лес. Каждое дерево здесь было украшено леденцовыми гирляндами, на каждой ветке висели удивительные плоды, словно сделанные из цветного сахара. Алые огоньки вспыхивали на крохотных свечках. Чашечки подсвечников, в которых были утоплены свечки, сделаны были из золочёных половинок ореховой скорлупки.

— Рождественский лес! — обрадовалась Мари. — Ах, как всё здесь сияет и сверкает!

— Нет, это Цукатная роща, — сказал Щелкунчик. — Но поторапливайтесь, милая Мари, нас ждут в городе.

Тут из-за деревьев навстречу им вышел вдруг расфуфыренный парчовый человечек, поклонился Щелкунчику и молвил:

— Добро пожаловать, любезный принц, в столицу вашего королевства — прекрасный Марципанштадт!

«Принц!» — ахнула про себя Мари.

Но ещё больше поразилась она, когда очутилась перед грандиозным замком. Он был похож на восхитительный торт с множеством воздушных, сделанных из сбитых сливок башен, с большим куполом главного зала, усеянным тысячами крохотных золотых и серебряных блёсток, с тяжёлыми, разлинованными на квадратные шоколадные дольки воротами и перекидным вафельным мостиком, под которым вдоль глубокого рва струились прохладные апельсиновые воды.

И тут Мари заметила, что в кровле одной из башен зияет безобразная дыра. Её быстро заделывали рифлёными вафельными листами крошечные человечки, забравшиеся на помост из пластинок корицы.

— Да, — покачал головой Щелкунчик, — недавно здесь появился известный в округе Сладкоежка и откусил часть Бисквитной башни. Но ничего, скоро её починят.

Тут распахнулись ворота, и Мари следом за молодым принцем Дроссельмейером ступила во двор замка. Они очутились на площади, посреди которой возвышался многослойный и многоэтажный пирог-фонтан. По кругу стояли на хвостах марципановые дельфины с блестящими изюмными глазками. Из открытых дельфиньих ртов с шипением били разноцветные лимонадные струи.

Оранжевая апельсиновая.

Желтая грушевая.

Алая гранатная.

Прозрачная яблочная.

Смешиваясь, кипели шипучие струи в обложенном валиками сбитых сливок бассейне. А вокруг плясали, пели и смеялись толпы крохотных мальчиков и девочек. Их весёлый гомон заглушал даже шум шипучих фонтанных струй.

В это мгновение зазвучала тихая, нежная музыка, словно позванивали тонкие ёлочные колокольчики. И появились забавные мальчики пажи. Их румяные, круглые лица, похожие на свежеиспечённые булочки, сияли приветливыми улыбками. В руках у них ярко горели алые факелы — гвоздики. Пажи окружили принца и Мари и, пританцовывая, повлекли их дальше.

Вдруг из-под стрельчатой, сахарной арки навстречу им бросились… куклы Трудхен и Клерхен! Нет, нет, Мари обозналась. Эти дамы в роскошных платьях, конечно же, прирождённые принцессы!

Они устремились к Щелкунчику и нежно защебетали:

— О, дорогой наш братец! Ах, милый принц!

А Щелкунчик взял за руку Мари и вывел её вперёд.

— Это несравненная мадемуазель Мари, — торжественно объявил он. — Моя спасительница. Не кинь она туфлю в самый разгар битвы, не добудь она мне вовремя саблю старого кирасира, загрыз бы меня мерзкий мышиный король.

Принцессы тут же кинулись к Мари и стали её обнимать и целовать. Мари зарделась, а принц Щелкунчик воскликнул:

— Взгляните, как она прекрасна! Ну разве может сравниться с несравненной мадемуазель Мари по красоте, доброте и преданности Пирлипат, пусть она и настоящая принцесса!

И снова принялись обнимать Мари царственные сёстры Щелкунчика.

— Ах, благородная спасительница! О, несравненная, бесценная, бесподобная наша подружка Мари!

Они пригласили желанную гостью во дворец и немедленно принялись готовить угощение. Появились золотые кастрюльки и мисочки тончайшего китайского фарфора, серебряные тёрки и медные ступки, ножи, вилки, ложки. Воздух наполнился ароматами пряностей. Всхлипнули в крошечных давильнях диковинные плоды, прыская струйками сладких соков. Захрустел в ступках миндаль.

Мари тоже с удовольствием включилась в весёлую кухонную суету. Она старательно крошила тяжёлым пестиком скользкие карамельки. А Щелкунчик тем временем рассказывал о трудной и долгой битве с мышами, о храбрости солдатиков, о стойкости и преданности Мари, которая даже готова была пожертвовать своими сахарными подданными.

Мари слушала и слушала. Удары пестика, журчание фруктового сока, шелест шёлковых платьев принцесс, слова Щелкунчика постепенно сливались в чудную мелодию. Над плитой поднимались облака ароматного пара, и они серебряным туманом клубились перед глазами Мари, застилая и заслоняя начищенную до блеска кухонную утварь, горы диковинных плодов, да и самого Щелкунчика.