Страница 9 из 18
«Ветер был довольно свежий, лайба бежала быстро под большим парусом. Проделав вначале несколько эволюции на полном ходу эскадры, мы в расстоянии 90 кабельтовых начали пристрелку вилкой, и, произведя залп всей эскадрой, сделали вторую пристрелку и второй залп, по которому лайба была разбита и легла. Вся стрельба вместе с двумя пристрелками продолжалась 17 минут. Маркиз следил со мною на мостике за всеми манипуляциями управляющего огнем старшего артиллерийского офицера. В корпусе лайбы сосчитали шесть пробоин и на парусе три дыры. Маркиз остался очень доволен». Так вспоминал об этом эпизоде сам Цывинский.
А вскоре описания русских стрельб появились на страницах французского журнала «Ле яхт», вызвав уже настоящую сенсацию в Европе. Тем временем Цывинский с Кетлинским развивали свой успех, начав проводить стрельбы уже с дистанций 110 кабельтовых в сочетании со сложнейшими маневрами, сделав практический отряд Черноморского флота сильнейшим боевым соединением в мире.
Военно-морские историки обоснованно считают, что будь такая подготовка, какой достиг адмирал Цывинский на эскадрах Витгефта и Рожественского – судьба этих эскадр была бы совершенно иной. Думаю, что радость от достигнутого успеха омрачалась для контр-адмирала Цывинского воспоминаниями о погибшем сыне, а для его флагманского артиллериста о погибших друзьях…
Имеется любопытное упоминание историком флота М.А. Петровым в его работе "Два боя" (Ленинград, 1926 г.) о том, что командующий 1-й английской эскадрой адмирал Мейд, прощаясь с прикомандированным представителем русского флота капитаном 2 ранга А. Изенбеком, служившим ранее артиллерийским офицером на линкоре "Павел Первый", высказал в его лице комплимент всему русскому флоту: "Ваше самолюбие может быть удовлетворено. Гранд Флит стреляет русским методом стрельбы!" Таков был результат самого, наверное, глубоко и основательно усвоенного урока Цусимы, поднявшего артиллерийскую культуру и искусство стрельбы на российском флоте на мировой уровень.
Оценкой артиллерийской деятельности Кетлинского в 1909 году стал некий «подарок по чину» от императора Николая Второго. Что это был за подарок, мы можем только догадываться – может быть, золотые часы, может быть, что-то еще.
Эскадренный броненосец «Иоанн Златоуст», на котором капитан 2-го ранга К. Кетлинский служил старшим офицером в 1909–1910 гг.
Осенью 1909 года Кетлинский, по представлению командующего, был назначен старшим офицером линейного корабля «Иоанн Златоуст», а в следующем году становится капитаном 2 ранга.
Дочь нашего героя писательница Вера Кетлинская приводит в своей книге «Окна. Вечер. Люди» рассказ директора асбестового завода объединения «Красный треугольник» Н.С. Естрополова, который рассказал в 30-х годах знакомому Кетлинской поэту Б. Лихарев, что в 1909 году он служил на Черноморском флоте на броненосце «Иоанн Златоуст» и занимался там революционной деятельностью. Вот как описывает В. Кетлинская рассказ бывшего матроса от первого лица: «Поймали меня за распространение революционных листовок, при обыске нашли в моем рундучке, под бельем еще пачку. Вечером приказывают идти к старшему офицеру. Старшим был Кетлинский. Команда его любила, справедливый он был, с матросами на «вы», но все же офицер! А за мною хвост еще из Питера – за неблагонадежность выгоняли с завода и арест на флоте… Струхнул, конечно, – следствие, трибунал, тюрьма, а то и каторга…. Прихожу, стучу в каюту. «Войдите!» Он сидит за столом спиной ко мне. Докладываю по всей форме. Он. Не оборачиваясь, спрашивает: «Вы принесли на корабль листовки?» – «Так точно. Ваше благородие, я!» – «Вы знаете, что вам грозит за это?» – «Так точно, знаю». Он помолчал, а все не оборачивается, спрашивает: «Вы понимаете, что я должен дать этому делу ход?» Опять говорю: «Так точно, понимаю». Ну, молчим. Потом он поворачивается ко мне и говорит: «Я не хочу этого делать. Но вы должны дать честное слово, что больше на этом корабле заниматься такими делами не будете. Подумайте. Не торопитесь». Я подумал и отвечаю: «Честное слово даю!» Он поглядел мне в глаза и строго-строго говорит: «Я вам верю. Можете идти».
– Ну, и как же вы потом? – спросил Лихарев.
Сдержал слово. На этом корабле».
Весной 1910 года по распоряжению морского министра он был направлен от военно-морской академии в весьма важную командировку в Англию, Италию и Францию с целью знакомства с организацией и обучением тамошнего военного флота и, прежде всего, для ознакомления артиллерийской стрельбы на новейших дредноутах. Как всегда, Кетлинский блестяще справился с данным ему поручением.
Капитан 1 ранга Кетлинский
По воспоминаниям дочери нашего героя Веры Кетлинской помимо ознакомления с положением дел на европейских флотах он и сам читал офицерам флотов стран Антанты курс лекций «Иностранные флоты». По-видимому, предметом лекции был, прежде всего, российский флот. За границу Кетлинский вызвал и семью, посетив с супругой и дочерьми Венецию.
Из воспоминаний В. Кетлинской: «Он (отец – В.Ш.) обнаруживал большие склонности к военной науки, а не к командирской карьере, так как в 1911 году был приглашен делать доклад в Морской академии и затем послан за границу для изучения разных флотов, после чего с читал в академии курс лекций «Иностранные флоты». В бумагах отца сохранилась программа курса, это анализ состояния разных флотов на фоне экономического и политического состояния государства, а сквозной мыслью курса является мысль о том, что каждый флот имеет свою особую задачу, рожденную экономикой и политикой данной страны, и поэтому должен развивать те виды кораблей и техники, которые соответствуют его задаче. Лучшим в мире флотом по организации флотской службы он считал английский. Вероятно, по тем временам так оно и было? Или сказалось личное пристрастие? Чего не знаю, того не знаю. Но мне ясно, что, не будь мировой войны, стал бы отец научным работником, тогда вся его судьба повернулась бы по иному…»
Когда же в 1911 году командующим Черноморским флотом был назначен адмирал Эбергард, он, помня Кетлинского не только как талантливого артиллериста, но и толкового штабного работника, предпринял все, чтобы заполучить его к себе флаг-офицером.
Из докладной записки Кетлинского Эбергарду после приема дел: «Причина всех неурядиц и нежелательных явлений только одна – отсутствие штаба при Командующем флотом. Нельзя же серьезно называть штабом кунсткамеру отдельных лиц ничем не объединенных, никем не направляемых, среди которых есть талантливые и хорошие работники. Способные дать много при другой постановке дела и люди абсолютно бесполезные. Даже вредные. Лебедь, рак и щука… Недавний переход к сложной технике еще держит нас в своих оковах. Мы из-за деревьев не видим лесу. У нас еще до сих пор адмиралы изобретают свои сети… А командование, замысел и решение, управление массой и созидание нужного военного духа – все это какие-то случайные инциденты, без плана и системы».
Любопытно, что, получив назначение на Черноморский флот, Кетлинский был оставлен в штатах Морской академии.
На всем протяжении российской военно-морской истории Балтийский и Черноморский флоты всегда негласно соперничали друг с другом. В какие-то годы это соперничество сходило почти на «нет», в другие, наоборот, обострялось до крайности. Очередной период обострения соперничества между Балтикой и Черным морем произошел и в преддверии Первой мировой войны.
Любопытно, что одновременно с деятельностью черноморского «тандема» Цывинский-Кетлинский на Балтийском флоте аналогичным вопросом организации эффективной централизованной эскадренной стрельбы занимался конкурирующий «тандем» Эссен-Кедров. При этом соперничество было нешуточным.