Страница 44 из 74
Двое подростков ехали по улице на скейтах, один в голубой футболке, другой - в черной. Они выглядели, как обычные хьюстонские ребята: темные волосы, загар, четырнадцать - пятнадцать лет. Они проехали мимо Рендж Ровера и укатили. Запись закончилась, когда парень в черной футболке, уезжая, поднес телефон к уху.
Берн застучал по клавишам. Запись перемоталась в замедленной съемке, и я увидела, как парень в голубой футболке слегка пригнулся, словно перепрыгивая бордюр, и бросил небольшой предмет под Рендж Ровер.
- Это...?
- Это бомба, - кивнул Берн. - Он подорвал ее дистанционно.
- Он использовал детей, чтобы подбросить бомбу?
- Да, - подтвердил Берн.
- Детей? - Я не могла в это поверить.
- И один из них позвонил ему отчитаться. - Чокнутый Роган сощурил глаза.
Я осела на стуле.
- Что, если бы она сдетонировала раньше? Кто дает в руки детям бомбу? И ради чего? Ради выпендрежа?
Чокнутый Роган набрал номер на телефоне.
- Диего? Он использовал детей. Да. Нет. Просто дай мне знать.
Он бросил трубку.
Двое парнишек прикатили на скейтах к нашему дому, неся с собой бомбу. Что, если бы один из них упал? Что, если бы кто-то был в машине? А если бы кто-то из нас вышел к почтовому ящику? Тогда у нас было бы еще больше мертвых тел. Количество смертей сегодня было бы больше шести. Шесть было более, чем достаточно, особенно потому, что трое из этих шести смертей случились по моей вине.
На душе у меня скребли кошки. Сегодня я убила людей. Я забрала их жизни. Они могли бы забрать мою, но сейчас это казалось неважным. Моя бабушка едва выжила. Мой дом едва не сгорел дотла, а затем двое детей подбросили бомбу под припаркованную возле него машину. Все это обрушилось на меня, словно лавина.
- Ты в порядке? - обратился ко мне Роган.
- Нет, - призналась я.
Берн посмотрел на меня.
- Я могу сделать чай, - предложил он. - Хочешь чаю?
- Нет, спасибо. - Я повернулась к Рогану. Он был Превосходным, и сейчас мы не могли позволить себе проигнорировать защиту, которую он мог нам дать. - У тебя еще осталась магия или ты полностью на мели?
- Она возвращается,- сказал он. - Я не беспомощен.
- Можешь остаться на ночь? - попросила я.
- Могу.
- И, если объявится Пирс, или что-нибудь случится...
- Я об этом позабочусь, - закончил он.
Правда.
- Спасибо, - сказала я ему. - Увидимся утром.
Я вышла из кухни и пошла к себе в комнату, чуть ли не бегом. Я закрыла дверь, села на кровать и притянула колени к груди. Внутри меня была большая, зияющая дыра. Она становилась все больше, и я не знала, как ее закрыть.
В дверь постучали. Наверняка, мама. Какое-то мгновение я думала прикинуться, что ничего не слышала. Но я хотела, чтобы она вошла. Я хотела, чтобы она обняла меня и сказала, что все будет в порядке.
- Кто там?
- Это я, - отозвалась мама.
- Открыто.
Мама вошла, держа в руках планшет. Они двигалась медленнее обычного. Ее нога снова разболелась - я поняла это по тому, как она карабкалась по лестнице. Она села рядом со мной на кровати и провела рукой по планшету. Включилось видео, должно быть, снятое на чей-то телефон. На экране был Адам Пирс со своими светящимися призрачными шипами и когтями, извергающий огонь. Угол башни, где у нас с Роганом были приключения, маячил с правой стороны.
Парадный вход башни взорвался с оглушительным грохотом. Здание содрогнулось и мужской голос охнул:
- Срань господня!
Видео сменилось чьей-то ладонью. Кто бы ни снимал это видео, он схватил свой телефон и дал оттуда деру.
- Ты была внутри? - спросила мама.
Я кивнула.
- Адам был диверсией. Пока он изрыгал пламя, в здание проникла команда, чтобы извлечь из тайника в стене какую-то побрякушку. Мы их остановили.
- Не хочешь об этом поговорить? - спросила мама.
Я покачала головой.
- Я могу помочь? - спросила она мягко. - Что-нибудь сделать?
Я помотала головой и прижалась к ней. Мама обняла меня рукой. Я не стану плакать. Мне же двадцать пять лет. Я не буду плакать.
- Люди Рогана изучают украшение, которое мы нашли, - сказала я глухо. - Я отправила фото Берну. Он тоже ищет. Мам, здесь происходит что-то очень серьезное и мерзкое. У меня такое чувство, будто я у самого его края. Это меня пугает. Сегодня я сама себя испугала.
- Ты сделала то, что было нужно, - сказала мама, прижимая меня к себе. - Помни правило: мы не должны стыдиться посмотреть своему отражению в глаза. Иногда это означает совершение ужасных вещей, просто потому, что нет другого выхода. Ты поступаешь правильно?
- Думаю, да. Просто все слишком быстро вышло из-под контроля. Пирс хотел сжечь здание, чтобы заполучить эту вещь. Он дал бомбу ребятам - ровесникам Леона. Кто станет такое делает?
- Кто-то, кого нужно остановить.
- Я продолжаю думать, что, если бы в это не была вовлечена «МРМ», и они не вызвали бы меня в офис, на моем месте мог быть кто-нибудь другой. Мы бы смотрели все это по телику и восклицали «боже мой, ну разве это не сумасшествие?»
- Прекрати, - сказала мама. - Так ты сведешь себя с ума. Поверь мне, размышления вроде «что, если бы...» еще никому не помогали. Это утопит тебя в жалости к самой себе и лишит бдительности. Обратной дороги уже нет. Невада, смотри на это, как на работу. Как на то, что тебе нужно сделать. Выполняй работу и возвращайся домой.
- Я думаю, Роган использует меня, как наживку.
- Используй его в ответ, - сказала мама. - Натрави его на Пирса и позволь ему с ним разобраться.
- А если он убьет Пирса?
- Большей проблемой будет, если его убьет Пирс, - сказала мама.- Но если он убьет Пирса, это станет делом между Домом Пирсов и Домом Роганов. Пускай сами разбираются. Твоя главная задача - выжить. А уже потом сдать Пирса, если это возможно.
Я положила голову ей на плечо.
- Мне понадобиться больше патронов.
- Как тебе «Ругер»? - мягко спросила мама. Она поняла.
- Я попала в цель,- ответила я.
Глава 11
Я проснулась рано. Солнце еще не встало, но небо уже приобрело бледно-перламутровый цвет. Я отлепила пластырь с лица и рук, вытряхнула несколько капель лавандового и гераниевого масла в аромалампу, зажгла под ней свечу, и приняла долгий душ. Я все еще была чистой, но душ обычно помогал мне почувствовать себя лучше. Я стояла под каскадом горячей воды, надеясь смыть с себя все остатки вчерашнего дня. Мне снилось, как я стреляю в людей. В моих снах я убивала их снова и снова, каждая пуля попадала в их головы в замедленном движении, кровь распускалась, как отвратительный красный цветок. На самом деле, все было не так. Вся перестрелка заняла три или четыре минуты. Во сне мой пистолет громыхал, будто гром. В вестибюле же он звучал отчетливо, как хлопушка. Бум-бум. Жизнь оборвалась. Бум-бум. Еще одна.
Я позволила воде бежать по мне, пытаясь понять, как же моей маме удалось это пережить. Как она могла смотреть через прицел, нажимать на курок и забирать чью-то жизнь, а затем делать это снова и снова, и все равно держаться? Я хотела спросить у нее об этом. Был ли в этом какой-то секрет?
Но прошло уже два года с последнего похода мамы в группу поддержки. Ей стало лучше. Мне не стоило ворошить ее старых демонов. Я должна была справиться с этим сама.
Я стояла под душем, пока чувство вины не стало невыносимым. Использовать всю горячую воду тоже было бы некстати. Моим сестрам и кузенам еще нужно принять душ. Я вылезла, обернула одно полотенце вокруг головы, а другое вокруг тела, и посмотрела на свое отражение. Мелкие порезы на лице и руках успешно пережили купание. С порезом на ребрах дело было похуже, и я нанесла на него мазь с антибиотиком. Ойкание и втягивание воздуха мало помогли уменьшить боль. Я залепила пластырем бок, и еще порез на руке, просто на случай, если он еще решит открыться и причинить неудобство.
Как жаль, что у меня нет поблизости бумажных полотенец и скотча. Я закатила глаза. Черт возьми, о чем он вообще думал? Разве он не мультимиллионер? И при этом он перевязывает себя бумажным полотенцем и скотчем. Откуда ему вообще знать, что такое скотч? Может, у него дома была своя версия скотча для Превосходных, вся в золоте и брюликах, на тот случай, если он порежет палец.