Страница 25 из 48
Я не высказал это Софии. Догадывался, какая будет у нее реакция.
Я пытался высказать это тебе, но ты, конечно, была очень молода. У тебя был парень – он все еще твой парень? Ты училась в старшей школе, у тебя была непростая семейная жизнь.
София дразнила меня из-за интереса к тебе, но меня это не сильно волновало. Я решил, что помогу тебе как смогу. Я принял твоего брата. Я помог тебе выбраться из Нью-Йорка.
И вот здесь ситуация стала сложнее.
София была недовольна тем, как долго умирал Юрий Баланчин. Она хотела ускорить данный процесс. Она хотела расчистить путь для Микки, чтобы он возглавил Семью. Тем не менее, многие в вашей Семье были заинтересованы в том, чтобы ты стала главой «Шоколада Баланчиных». Я был не единственным, кто видел в тебе твоего отца. София чувствовала, что Микки совершил ошибку, когда пришел к тебе попросить заняться бизнесом вместе с ним. Я не уверен, знала ли она, что это было моим предложением.
Ты взбесила Софию, когда она увидела в тебе конкурента не только в Семье, но, и как я считаю, в моей и Микки симпатии к тебе. Ты, вероятно, не подозревала об этом. В этом вся София. Она затаивает обиды.
Я думал, что знал способ держать тебя от греха подальше, а Софию в рамках.
Я решил сделать предложение о браке.
Я долгое время думал об этом дне.
Оглянувшись назад, я понял, что все делал неправильно.
Я пытался заключить с тобой сделку, но желал говорить с тобой от своего сердца. Я желал сказать, что хоть ты и молода, но в тебе есть потенциал. Я верю в тебя. Я хочу сделать все, что смогу, чтобы держать тебя в безопасности. Я знаю, что прошу много, но я много чего могу дать взамен. Я считаю, что мы могли бы стать отличными партнерами. Я считаю, что мы могли бы полюбить друг друга. Наверное, твой ответ был бы все тем же, но мне хотелось быть более откровенным.
Я не сказал Софии о предложении, но она все равно узнала. Она стала подругой старшей сестры Теоброма Маркеса, думаю, этим путем новости и разнеслись. Я никогда не видел ее такой взбешенной.
— Как ты можешь предать меня? — кричала она. — Я скажу полицейским о том, что ты сделал для Лео и Ани. Я сделаю так, что ты никогда не сможешь вернуться в Америку. Ты никогда не увидишь Аню Баланчину, слабоумный идиот.
Прости меня, Аня, если я не достаточно заступится за тебя. Мне было больно из-за твоего ответа мне. Возможно, я лгал, когда сказал, что не испытываю к тебе чувств.
Но давай вернемся обратно. Кое-что произошло, пока твой брат был в Японии. Он влюбился в мою сестру.
Норико на самом деле моя сводная сестра, дочь папиной любовницы. Не могу сказать, знает ли она об этом. Мы никогда не говорим об этом, а люди ошибочно полагают, что она моя двоюродная сестра и даже племянница. Но мой отец дал мне понять, что она под моей ответственностью. Из-за ярости Софии я волновался о том, что она может причинить Лео и Норико. Я решил спрятать их и связался с Саймоном Грином. Я знал о его прошлом и знал, что он поможет мне и будет осмотрительным.
Самым лучшим вариантом было позволить Софии думать, что у нее все получилось. Так я и поступил. Я послал тебе прах. Я написал тебе письмо, что видел тело твоего брата.
Ты в том же году прогнала ее из страны. Она уехала в Германию. И тогда она приехала ко мне в Японию.
Она сказала, что простила меня, но я считаю, что она заплатила одному из моих служащих за отравление. Она хотела заставить меня страдать, потому что я недостаточно любил ее. Никто бы не смог, Аня.
Я очень сильно заболел. Решил, что подцепил инфекцию во время моих путешествий.
У меня был сердечный приступ. Потом еще один. Органы стали отказывать.
Я выжил, но с трудом.
Между тем ты открыла «Темную Комнату» в Нью-Йорке. Я надеялся, что выздоровею достаточно, чтобы самому увидеть твой клуб, и теперь я здесь. Я рад, что могу сказать тебе лично, как я горжусь тобой, Аня. Ты сделала то, что никто из нас не смог. Ты сделала шоколад легальным.
У меня еще оставалось так много вопросов к Юджи.
— Аня, я не жалею о том, что я когда-либо сделал, помогая тебе, даже если это будет стоить мне жизни. Мое единственное сожаление – это то, что я не сделал для тебя больше. Ты – будущее нашей отрасли. И именно поэтому я приехал.
Я умру, Аня, и это будет скоро. Когда это произойдет, я хочу, чтобы ты взяла на себя «Компанию сладостей Оно». Я хочу, чтобы ты открыла легальные какао-бары по всей Японии.
— Но как, Юджи?
— Сожалею, что не могу опуститься на одно колено. Мне жаль, что я не молод и здоров. Я собираюсь задать тебе вопрос, который задавал уже очень давно. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж прежде, чем я умру. У меня есть шесть месяцев, возможно год, и когда я уйду, все будет твое. Тогда ты сможешь превратить мою компанию в компанию завтрашнего дня. В нашем мире есть много людей, которым угрожают твои действия, Аня, включая русскую ветвь твоей Семьи. Эти люди могут работать только в мире, где шоколад является незаконным. Они боятся перемен. Если ты станешь во главе «Компании сладостей Оно», тебе будет проще бороться с ними.
— Юджи, я... — я не знала, как сказать об этом.
— Построй империю со мной, — сказал Юджи. — Все ресурсы, что у меня есть: мои сотрудники, мои деньги – будут в твоем распоряжении. Каждый твой враг станет моим, покуда я жив. Каждый враг семьи Баланчиных станет врагом семьи Оно даже после того, как я умру.
— Много лет назад, когда твой отец привез тебя и твою сестру в поместье моей семьи в Японии, он хотел заключить союз между нашими семьями. Мой отец не согласился на это. У него были свои причины, но я верю, что он сожалел об этом.
— Юджи, что это были за причины?
— Русские Баланчины считали, что твой отец принял неверные решения. Он пытался вырулить бизнес в более этическое направление – меняя поставщиков какао, улучшая условия на фабриках и заводах. Из-за чего у твоего отца появилось много врагов.
— Вот почему он был убит? — Я потеряла отца из-за конфликта поставщиков какао.
— Да, я так считаю, хотя это только теория и я не могу сказать наверняка. Но я беспокоюсь за тебя, Аня. Баланчики безжалостны, а ты их враг.
— Ты думаешь, я в опасности?
— Я знаю это. Но как только у тебя будет мое влияние и ресурсы, они станут более осторожными, когда дело будет касаться тебя. — Он взял меня за руку. — Я так горжусь тобой. Сожалею, что не могу быть здесь, чтобы передать мою компанию. Я мог бы просто поставить тебя во главе и не жениться, но мой бизнес – семейный, и только так они будут уважать тебя, если ты будешь считаться Оно.
— Юджи, я не люблю тебя. Не так.
— Но ты не любишь же никого другого?
Я подумала о Тео, но в такой ситуации упоминать о нем было неуместно.
— Я прав? Вин Делакруа в прошлом, и больше никого нет, ведь так?
— Если ты знал, что он в прошлом, почему ты спрашивал о нем до этого?
— Хотел увидеть твои глаза. Хотел быть уверенным.
Последний раз, когда Юджи просил моей руки, я была уверена, что могу любить только Вина.
Юджи протянул мне руку.
— Мы оба идем на это с открытыми глазами. Есть много худших причин для брака. — Он посмотрел на меня. — Кроме того, у меня очень мало времени осталось на этой земле. Я был бы не против провести его с тобой.
Я сказала ему, что мне надо подумать и проводила его до машины.
XIII
У МЕНЯ ЕСТЬ МЫСЛИ; Я В ОСНОВНОМ НЕ ПРАВА
Этой ночью я не могла заснуть.
Я думала о Вине, как сильно я любила его и как сильно, по его утверждениям, он любил меня. Этого было недостаточно, чтобы заставить его понять, почему я была вынуждена открыть клуб.
Я думала о Тео и о том, насколько хорошо он понимал мой бизнес и меня. Я думала о том, как он очень сильно мне нравился. Я думала о том, как он заставлял меня чувствовать себя униженной и что я не могла любить его так, как он любил меня, а я любила Вина. — Что в тебе такого особенного, раз ты отвергаешь любовь вполне хорошего парня? — Спросила я себя.