Стратегия обмана. Дилогия

   - Так что там у вас случилось с епископом Марцинкусом? - поинтересовался папа.

   Собравшись с мыслями, отец Матео произнес:

   - Все началось в 1972 году, когда ИРД продал контрольный пакет акций Католического банка Венето Роберто Кальви.

   Мурсиа намеренно произнёс именно этот набор названий и имен. Он хотел понять сейчас, какого мнение понтифика на сей счет, ведь официально он его так никогда и не озвучивал.

   - Да, это было печальное событие, - без тени улыбки произнёс он, - Многие тогда в епархии были обмануты и понесли убытки. Тогда я приехал в Рим, чтобы рассказать о случившемся лично папе, но он попросил меня принять эту сделку как должно, потерпеть ради Церкви. Я не смел возразить ему, ведь я был всего лишь патриархом Венеция, и что я мог знать об истинных причинах той сделки? Если папа просил потерпеть, значит это действительно было необходимо во благо Церкви.

   Какой чистый и наивный человек. А может просто дисциплинированный? Он просто не допускал мысли, что папа может сделать что-то во вред не только Церкви, но и веры. Для Альбино Лучани предательство папы было просто невозможным.

   - В то же день, - продолжал Иоанн Павел, - я попытался поговорить о продаже банка с епископом Ортинским. Но он спросил, неужели сегодня у меня больше нет важных дел, а если есть, почему бы мне ими не заняться и дать ему заняться своими. Вот и все объяснение сложившейся ситуации вокруг банка. С ними я и вернулся в Венецию

   - Значит, вы все же говорили об этом, - понуро произнёс отец Матео. - Простите мне мое маловерие, я считал, что вы просто не интересовались этим вопросом.

   - Как же я мог не интересоваться тем, что епархия лишилась льготных суд для больниц и приютов? Но епископ Марцинкус недвусмысленно указал, что это не моё дело.

   - Да, - кивнул отец Матео. - вполне в его духе. Я лишь простой священник, со мной зачастую он вовсе отказывался говорить.

   - А какой ваш интерес к епископу? - поинтересовался папа.

   - Помимо вопросов дисциплины конгрегация занимается и имущественными вопросами, - пояснил Мурсиа. - Когда Католический банк Венето был продан, и духовенство епархии слало в Ватикан жалобы и протесты, их читал я. Мне же и поручили опросить епископа Марцинкуса в первый раз после того как его допрашивали следователи из ФБР.

   - ФБР? - поразился папа. - Пресвятая Дева Мария, но почему они?

   - Это была какая-то тёмная история с поддельными облигациями. В Штатах считали, что их приобрёл Ватикан, вернее ИРД, заранее зная, что эти бумаги фальшивые. Если честно, я не имею ни малейшего понятия, чем окончилось то дело. Я говорил с епископом Марцинкусом только о продаже Католического банка Венетто. Странно, но тогда он сказал мне, что не говорил с вами и вообще вас не знает.

   Папа ничего не ответил, но было заметно, что это замечание задело его. А отец Матео продолжал.

   - Та беседа состоялась по инициативе кардинала Бенелли, когда он был ещё архиепископом и занимал пост заместителя статс-секретаря. Но тот разговор с епископом Марцинкусом в сути ничего не дал. Даже его признание, что он состоит в совете директоров багамского филиала Банка Амвросия, ничего не изменило.

   - Да-да, я читал об этом в "Мире", - признался папа, что очень порадовало отца Матео - значит, Сарваш старался не зря. - И что же, епископ Марцинкус даже не отрицал этот факт?

   - Как и то, что он дружен с Микеле Синдоной.

   Папа зашептал молитву, настолько его поразило это известие.

   - Если честно, - продолжал отец Матео, - я был уверен, что на той же неделе епископа Марцинкуса отправят в отставку. Но этого не случилось. Ещё до того как произошёл крах Синдоны, я был вынужден просить епископа Марцинкуса о приёме. Но встретился со мной его заместитель, который сейчас под следствием. От него я и узнал, что ИРД обладает шестнадцатью процентами акций Банка Амвросия, который, по моим данным, находится сейчас в очень шатком положении, а его владелец Роберто Кальви на грани ареста.

   - Да-да, я уже слышал об этом.

   - Правда? - удивился отец Матео и вовремя спохватился, чтобы не задавать лишних вопросов - папа не обязан ему на них отвечать.

   - Кардинал Бенелли рассказал, что против Банка Амвросия работает комиссия Банка Италии, - честно признался папа. - Возможно, речь идёт о сговоре и манипуляции на бирже Кальви при посредничестве епископа Марцинкуса.

   - Я бы добавил, что может встать вопрос не только о сговоре, но и о взятке.

   - Вы сможете это доказать? - с надеждой вопросил папа.

   - Я всего лишь простой священник из конгрегации по делам духовенства. Но это мог бы сделать любой финансовый инспектор, будь у него доступ к отчётности ИРД.

   Папа призадумался. Не сложно было догадаться, о чём. Теперь он, Альбино Лучани, папа Иоанн Павел, вправе решать, какова будет политика ИРД, и кто ответит за преступления прошлого. Это даже не вопрос личной мести Марцинкусу и Кальви, скорее поиск справедливости.

   - Я не хочу вдаваться в подробности и давать оценки, - произнёс отец Матео, - скажу только факты. Епископ Марцинкус пользовался безграничной поддержкой папы Павла VI, и потому воззвать к его совести было совершенно невозможно. Теперь папа вы. Ещё я хотел бы рассказать вам...

   И он поведал историю об украденном, восстановленном и снова спрятанном докладе архиепископа Ганьона, о многих фактах злоупотреблений и коррупции, что выявил он сам и прочие служащие конгрегации. Не один епископ Марцинкус был грешен. По сути, вся курия прогнила изнутри, потому и некому было её очистить. Отец Матео надеялся лишь на одного человека.

   - Но почему же восстановленный доклад так и не попал в Павлу VI? - недоумевал папа.

   - Наверное, потому, что его ему просто не доставили.

   - Как же такое может быть?

   - Спросите у кардинала Вийо, доклад изначально был отдан ему. Хотя я сомневаюсь, что кардинал вам ответит. В Ватикане есть своя цензура, хотя вы, наверное, и так об этом знаете.

   - В каком смысле цензура? - переспросил папа.

   - Она наложена на вас, разве вы не в курсе? - Но понтифик не понимал, о чём говорит отец Матео и тот пояснил. - Ваши речи и обращения, по протоколу их должны стенографировать, но сейчас почему-то не делают этого. Их должны печатать в "Римском обозрении" и передавать по Радио Ватикана, но почему-то тоже не делают этого.

   - Правда? - изумился папа. - Я право слово, но обращал на это внимания. Но почему так происходит?

   Отец Матео пожал плечами:

   - Наверное, ваши речи по-миссионерски близкие и понятные прихожанам, в Ватикане считают профанацией и упрощением.

   - Но для кого нужнее слово Божие - десятку куриальным кардиналам или миллионам прихожан? Нет, я не понимаю, - было видно, что папа возмущен открывшимися фактами, и отец Матео решил подкинуть в топку дров.

   - Я слышал от своих бывших сослуживцев по статистическому бюро, что сейчас конгрегация католического образования изымает все бумаги, связанные с вашим обучением - вашу диссертацию, ваши заметки о папских энцикликах. Сейчас все это свозят в Секретный архив.

   - Но зачем?

   - Я не могу знать это наверняка, но подозреваю, что вашу биографию постараются переписать в угоду курии. Здесь вас считают не просто необычным папой, какого ещё не было в Ватикане. Курия считает вас папой глубоко неправильным. Все что они хотят, так это переделать вас под канонический образ, который не будет противоречить собирательному образу пап в целом.

   Иоанн Павел ничего не ответил, но было понятно, что эти слова, возможно из уст простого священника чересчур дерзкие, заставили его всерьёз задуматься.

   - Знаете, - неожиданно заговорил он, - я стремлюсь как можно быстрее освоить ремесло папы римского, но почти никто не способен детально и беспристрастно описать мне состояние дел и объяснить существующие проблемы в курии. Большую часть времени я вынужден выслушивать лишь жалобы, а то и гадости обо всём и обо всех.