Джокер

От этой мысли стало так холодно внутри и меня это дико напугало. Неужели я все еще хочу, чтоб искал и догнал? Какая же я жалкая. Я тряпка. У меня нет гордости.

– Почему...мы бежим обратно?

– Мы не бежим обратно, мы запутываем следы. Нас не будут искать именно здесь, точнее вначале не будут, в любом случае они разделятся. Вы устали?

– Немного, – я выдохнула, стараясь не отставать.

– Мы сделаем привал в овраге и передохнем. До отеля еще двадцать километров. Для нас – это час беспрерывного бега. Отдохнете и пойдем дальше по темноте. Я думаю, они уже близко.

– Может они нас не ищут вовсе, Дэн.

Он рассмеялся.

– Ищут, еще как ищут. Уже подняли в воздух вертолеты и дали команду всем постам полиции. Дышат нам в затылок. Он не отпустит вас так просто. Поверьте, я знаю, что говорю.

Я споткнулась, и Дэн подхватил меня под локоть, не давая упасть. И снова гонка, деревья мелькали перед глазами, как черные полоски.

– Мы прыгаем вниз, – не успела подготовиться, и Дэн схватив меня за руку, устремился вниз. Я зажмурилась, но приземлилась на ноги, мы вместе присели на корточки и осмотрелись.

Овраг изгибался полукругом, здесь все утопало в снегу и черные стволы елей слились в общую массу, отбрасывая причудливые тени на снегу.

Одновременно поднялись и я почистила брюки, и свитер от снега. Пошла за Дэном. Вскоре мы уже сидели на стволе поваленной сухой ели и опустошали пакетики с кровью. Меня слегка знобило, но не от холода...в душе царил полный хаос. От осознания, что я наделала, до полной прострации безразличия ко всему. Повернулась к Дэну – он сидел с совершенно бесстрастным выражением лица.

– Тебе не страшно?

Парень пожал плечами и закопал пустой пакет под снег, протянул руку за моим и сделал с ним то же самое.

– Страшно. Не боятся только идиоты или безумцы.

Повернулся ко мне и светлые глаза сверкнули в полумраке:

– За вас страшно.

Я вытерла уголок рта тыльной стороной ладони:

– За себя переживай, у меня есть все шансы остаться в живых, а у тебя нет.

Прозвучало неубедительно, а он усмехнулся и вдруг протянул руку и вытер мне подбородок. Я вздрогнула. От неожиданности. Ко мне никогда не прикасались чужие мужчины. Это было не неприятно, но как–то странно, словно я делаю что–то запретное, что–то чего совсем делать нельзя.

– Я знал на что иду.

Я почувствовала себя неловко, слишком откровенный взгляд. Нет, не наглый, а именно обнаженный, когда все эмоции, как на ладони – от восхищения, до странной грусти.

– Ты давно работаешь в нашем доме? Точнее у Ника?

Дэн устремил взгляд вдаль.

– С того момента, как меня обратили. Пять лет и три месяца.

Значит все это время я его просто не замечала. Что ж я вообще никого кроме мужа (бывшего мужа, одернула себя) не замечала.

– Вы особенная Марианна. Может я не древний вампир, да и в человеческой сущности прожил не так уж много лет, но я еще никогда не встречал таких женщин, как вы.

Я смутилась, впервые перед другим мужчиной. Его комплименты звучали искренне, естественно и я покраснела. В этот момент он снял куртку и набросил мне на плечи.

– Таких как вы не бывает.

– Каких таких? – закуталась в куртку и посмотрела на парня.

– Красивых, верных и самоотверженных. Безумно красивых. На вас больно смотреть.

Я поморщилась и мгновенно сменила тему.

– Откуда ты родом?

– Из Лондона, там моя родина.

– Кто тебя обратил?

– Ищейки. Так они пополняют свои ряды. Я военный. Мы несли вахту на заброшенной базе с секретным оружием. Осматривали местность. Если вы читали тогда местные газеты, может вы помните, как исчезли без вести пятеро офицеров. Это были мы.

– Вас не должны были обращать такими способом! – я резко посмотрела на Дэна и увидела, как он усмехнулся, – Это незаконно!

– Вы правда думаете, что все в нашем Братстве законы соблюдают? Особенно когда Европейскому Братству не хватало ищеек?

Я отвернулась, нет я так не думала, но я никогда не вмешивалась в политику настолько. Я не хотела этого знать. Не хотела знать, что Ник нарушает закон, не хотела вообще знать, какими методами он добивается беспрекословного подчинения, хотя и догадывалась.

– А твоя семья? У тебя есть семья?

– Да, моя мама. Она живет в Лондоне и все еще ждет, когда найдут ее единственного без вести пропавшего сына.

Дэн стиснул челюсти, и я снова отвела взгляд.

– Значит ты работаешь на моего мужа уже давно и все это время ты был в нашем доме?

– Да…Все это время я был в вашем доме. Вначале охранял главные ворота.

– Зачем ты сделал это? Зачем помог мне сбежать?

Дэн вдруг резко повернулся ко мне.

– А вы не догадываетесь? Знаете, я помню, как увидел вас впервые. Вы приехали вместе с мужем, на вас было голубое платье и ваши волосы были заплетены в косу. Я тогда подумал, что ни разу в своей жизни не видел кого–то красивее вас. Потом, каждый день я смотрел на вас. Я запомнил ваше неизменное расписание и каждая моя вахта всегда совпадала по времени с вашей прогулкой с детьми. Вы играли в мяч, бросали его через ограду и удивлялись кто вам возвращает его, если там сзади никого нет. В тот день на вас было белое платье с красными маками и в волосах цветы, которые принес вам сын… По вечерам вы стояли на веранде и смотрели на небо, вы могли стоять там часами, а я мог часами смотреть на вас…

Я покраснела, это было признание. Неожиданное, откровенное и совершенно безумное. Наверное, он уверен, что не выживет, раз говорит мне все это. Только так можно объяснить эту смелость или дерзость, но самое странное я не почувствовала отторжения от его слов, какая–то часть меня ликовала. Слышать, что настолько нравишься мужчине, знать, что он готов рискнуть жизнью. Это непередаваемо.

– Я хочу, чтобы вы снова улыбались…я хочу, чтобы вы были счастливы. Я больше не смогу слышать, как вы плачете из–за него. Вы достойны чтобы вас любили. Вас одну. Вы достойны, быть единственной.

Его слова больно кольнули, значит все знают, что у Ника я никогда единственной не была. Какая же я жалкая. Я одна не видела очевидного. Закрыла лицо руками, потому что в горле застрял комок... Слепая, преданная, безумно влюбленная идиотка. Бесхребетная дура, которой помыкали много лет подряд и изменяли ей на каждом шагу – вот кто я. Вот почему со мной так обращаются, я тупое животное, которое можно пинать, бросать, изменять. Я же все прощу, все стерплю...за унизительную ласку...за лживые слова любви...за ночи в моей постели...После кого–то.

– Ты охранял только дом? Или сопровождал моего мужа тоже?

Дэн бросил взгляд на часы.

– Нам пора. Следующий привал только в гостинице. Вы отдохнули немного?

– Скажи мне Дэн, ты часто выезжал с ним? Или охранял только наш дом?

– Выезжал, – Дэн поднялся с бревна.

– Это были только деловые поездки?

– Идемте, нам пора.

– Ответь – только деловые?

Дэн посмотрел на меня и тут же отвел взгляд.

– Не только.

– Их было много да? Очень много? Всегда разные или одна и та же? Скажи мне, Дэн. Отвечай. Их было много?

Не знаю, что я хотела услышать, понимая, что меня взорвет от любого ответа, но я должна была это слышать сейчас. Сейчас это имело огромное значение для меня. Чтобы не сожалеть, чтобы стало так больно, до ломоты во всем теле, чтобы боль разъела сожаление и тоску, но он не ответил, а я зажмурилась, чувствуя, как кружится голова и меня начинает беспощадно тошнить. Этот парень…он не должен вот так рисковать и умереть от рук Ника, он заслуживает лучшей участи, чем быть растерзанным. Я должна дальше идти сама. Возможно, у меня даже получится, поднялась с бревна, потом вдруг посмотрела на него и сказала:

– Ты можешь оставить меня и идти дальше один. Он будет искать меня. Точнее, меня первую. У тебя будут все шансы спастись. Оставь мне пистолет и иди.

Дэн прищурился, слегка покусывая внутреннюю сторону щеки.