Кровь как лимонад

– Посмотрим.

– Проводишь девушку? – посмотрела Марго на Жеку.

– Если она хочет, – ответил он. – Я заодно вам стихи почитаю, Людмила Прокофьевна, – пообещал он Насте.

Девушка допила кофе. Затем они быстро собрались.

Тесный лифт заставил пересечься их личные пространства, они стояли у противоположных стенок и смотрели друг другу в глаза.

– У тебя глаза цвета виски, – заметил Жека.

– Комплимент пьяного мужчины, – усмехнулась Настя. – А у тебя глаза как шляпки ржавых гвоздей в свернувшемся молоке.

Жека подумал, что выглядит это, наверное, не очень. Хотелось что-нибудь выдать про «корову», проассоциировавшуюся у него с «молоком», но сдержался.

Они вышли из дома. Темно и прохладно, из подворотен задувал ветер.

– Ты где живешь? – поинтересовался Жека.

– Далеко и дорого, – неопределенно ответила Настя. – Буду ловить такси.

На Ленинском остановилась вторая или третья по счету машина – черного как Барак Обама цвета ушатанный «мерин». Пожилой русский «бомбила» за рулем и Григорий Лепс из колонок.

– Спасибо, что проводил, – сказала девушка. – Пока!

– Пока, – помахал рукой Жека. – Знаешь, ты красивая, но при этом такая…

– Какая? – уже сев в «мерседес», Настя снизу вверх посмотрела на него.

Жека искал слова, чтобы не нахамить напоследок.

– Будто сделанная в «Икее». Стильная и холодная. Но скоро сломаешься. И я постараюсь запомнить тебя толстой.

Несколько секунд Настя внимательно разглядывала его будто впервые видела, а потом спросила:

– Как тебя зовут? Извини, но я забыла.

– Жека, – ответил он.

– Значит, Жека, – произнесла Настя с интонацией Веры Алентовой из «Москва слезам не верит». – Только этого мне не хватало. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Когда машина, увозившая его разбитое сердце, скрылась из виду, Жека двинулся к дому. Пойду плакать, подумал он. И слушать «A Silver Mt. Zion». Самую печальную музыку на свете.

Зазвонил айфон. Гарфилд.

– Жека, ты куда делся?

– Настю провожал.

– Проводил? Ну, так давай возвращайся. Мы же не допили.

Хорошо, что есть на свете друзья.

С наступлением темноты дневная круговерть и сутолока Сенной с ее продавцами контрафакта, скупщиками краденых «мобил» и музыкантами и бездомными в подземных переходах превратилась в круговерть ночную: студенты, с одинокими розами в руках поджидающие своих пассий, чтобы отвести их на вечерний киносеанс, многочисленные компании подвыпивших после работы, озирающиеся в поисках вчерашнего дня кавказцы и азиаты, стремные типки, пасущиеся возле метро и «Макдональдса», за окнами которого посетители увлеченно поглощали липкие как скотч калории.

Настю Жека увидел издалека. Она стояла чуть в стороне, под неярким уличным фонарем, переделывающим весь мир под себя, возле скамейки с металлическими тележными колесами по бокам. Одета девушка была в тренчкот в крупную красную клетку, под которым угадывался деловой костюм. Вчерашний «взрыв на макаронной фабрике» в стиле журналов от хайр-индустрии заменила асимметричная офисная прическа. Припарковавшись у тротуара, под знаком, запрещающим остановку, Жека посигналил. Настя, посмотрев на «опель», неуверенно двинулась в его сторону. Глянув в зеркало заднего вида, Жека открыл дверь «астры», одной ногой ступил на землю, выпрямился и помахал Насте. Она улыбнулась и пошла быстрее. Села в салон, и Жеку обволок цветочный аромат ее парфюма.

– Привет, – поздоровалась Настя.

– Привет, – сказал Жека. – Отлично выглядишь. Не холодно тебе в этой штучке?

– Нет, нормально, штучка теплая. Спасибо.

Жека встретился глазами с ее насмешливым взглядом и произнес:

– Я готов заплатить за мысли, которые ты сейчас думаешь.

Настя засмеялась:

– Не надо платить, я и так ими поделюсь. Думаю о том, что ожидала увидеть тебя на более крупной машине. Мне почему-то казалось, что у тебя какой-нибудь джип или вроде того.

– Не-а, – помотал головой Жека. – Я, конечно, хотел бы как Афекс Твин купить танк и гонять на нем по улицам, но это невозможно. А раз так, то для города, по-моему, лучший вариант – юркий и негабаритный автомобиль.

– Тогда ты должен ездить на чем-нибудь вроде «смарт фор ту».

– Это уже перебор. Все равно что спать в шкафу или заниматься сексом в лифте.

– Ты не трахался в лифте? – в стиле Алонзо, грязного копа из «Training Day», повышая градус разговора, деланно удивилась Настя. – Как так?

– Ну-у, – Жека опять, как и вчера, потерялся и теперь соображал, как лучше ответить. – Честно? Нет… У меня не было подруг из домов на Крестовском. Думаю, там лифты настолько стерильные, что в них, наверное, можно делать операцию. А после секса в лифте купчинской многоэтажки, думаю, можно смело отправляться сдавать анализы. Поймать какую-нибудь дрянь там проще простого.

– А если предохраняться?.. Ладно, разговор не перед ужином, да?

– Точно, – согласно кивнул Жека. – Но можно обсудить это позже.

Настя легонько толкнула его в плечо и спросила:

– Есть какие-нибудь предпочтения?.. Я не про секс… Нет? Тогда я знаю одно местечко…

– Показывай дорогу.

Он вырулил на Гороховую. Включил магнитолу, и в машине заиграли «Mogwai», «Happy Songs For Happy People». Это, конечно, если понимать под счастьем смешанную в одинаковых пропорциях смесь похмелья и древнерусской тоски. Шотландские пост-рокеры давали возможность, не чувствуя неловкости, маскировать молчание под прослушивание музыки. Настя покачивала головой в такт и разглядывала вечерний Центр. Город, с которым политики обходились как с любовницей. Сначала отымели ямами в дорожном покрытии, раздутыми бюджетами строек федерального значения и закопанными в землю рваными трубами теплотрасс. Потом купили новое платье из витрин непомерно дорогих бутиков, суши – дискаунтеров, обклеенных фэйковыми мишленовскими звездами второсортных ресторанов и стоматологических центров, где, судя по ценам услуг, материалы для имплантатов привозили с Луны.

Жека не гнал, рассеянно смотрел на дорогу, боковым зрением изучая профиль девушки. Красивая, с волевым подбородком и ртом, готовым превратиться в улыбку.

Он надеялся, что Настя не окажется «ихтиологом». Так Жека называл девушек, любящих суши. Вернее – то, что в Петербурге выдают за «суши». Опасная как прыжки с парашютом еда. Больше двух лет назад, бьющим все рекорды жары летом Жека встречался с одной девушкой. Та как раз была из «ихтиологов», регулярно подъедалась в «Евразии». Они собирались в «Бермуды» на костюмированное пати, перед этим Жека завез ее в дорогую «Шестую часть суши». Официантки и посетители в суши-баре оглядывались на ангела с белыми крыльями за спиной, который орудовал палочками над аригато-суши сетом. На пати они так и не попали, потому что через час после еды девушке поплохело. Она захотела домой, но по дороге пришлось останавливаться. Через день ссылку на снятый прохожим на мобильник и размещенный на Ютюбе ролик «Что у ангела внутри» Жеке скинул Фью. Отношения с девушкой после этого как-то расстроились.

– Я была на их концерте, – сказала Настя. – Я про «Mogwai». Они как-то к нам приезжали. Забавные такие.

– Ты сегодня общительней, чем вчера, – произнес Жека. – И смеешься.

– Знаешь, как это бывает? – помолчав, спросила Настя. – Устаешь от всего. От работы, от людей, от мужчин, раздевающих тебя глазами. Едешь отдохнуть к давней подруге на День рождения, где никто тебя не знает, рассчитываешь, что никто не будет к тебе лезть знакомиться…

– Ну да, – кивнул Жека. – И тут появляюсь я.

– Вот именно. Быстро пьянеющий и назойливый, при этом смешной и неглупый – но сегодня тебе это не нужно.

– И мысленно я тебя не раздевал, – добавил Жека. – Учти, пожалуйста.

– Учту. Так что умышленно зла я не делала.

Они выехали на Марата. Остановились.

– Вот здесь, – сказала Настя. – На той стороне.

Через улицу, наискосок от Визового центра Финляндии, Жека увидел неоновую витрину с надписью «Олдбой».