Искушение

Рен расставил ноги пошире, как будто ожидал, что я на него наброшусь, но мне удалось не шелохнуться.

– Тебе нужно идти домой, Айви.

Я рот открыла от изумления.

– А тебе нужно проверить голову, если ты думаешь, что можешь мне указывать, что делать.

Его улыбка была такой широкой, так что на щеках снова показались очаровательные ямочки.

– Если ты сейчас же не пойдешь домой, я позвоню Дэвиду и скажу, что ты вышла на охоту.

Вот тут у меня и вовсе отвисла челюсть.

– Не позвонишь.

– Даже интересно, как он отреагирует. Не очень-то он похож на человека, который смирится с тем, что кто-то не выполнил его приказ.

Дэвид взбесится, это точно. Причем не исключено, что уже взбесился, если Трент ему позвонил. А если ему еще и Рен позвонит? Тогда Дэвид, скорее всего, отстранит меня от дел, а то и вовсе выгонит, и я…

У меня ведь, кроме Ордена, ничего нет.

Какой же Рен все-таки гад, что поймал меня на этом.

– Козел.

В его глазах блеснули искорки.

– Слышали мы эти песни.

– Кто бы сомневался. – И, даже не попрощавшись, я развернулась и вышла на улицу. Направилась было обратно к Бурбон-стрит, но тут вспомнила, что обещала купить Диню пончиков.

Если вернусь домой без пончиков, Динь мне волосы отрежет, пока я сплю. Я вздохнула, развернулась и пошла в «Кафе Дю Монд». Там сейчас, наверно, давка.

– Ты куда? – раздался у меня за спиной голос Рена.

Я выругалась про себя.

– Не твое дело. За пончиками.

– Сейчас? – Он догнал меня и пошел рядом. – Они что, правда такие вкусные?

Я недоверчиво покосилась на него и покачала головой.

– А ты еще не пробовал? Это же первое, что делает каждый, кто приезжает в Новый Орлеан.

– Не-а. – Рен огляделся по сторонам и нахмурился: мы прошли мимо парочки, которая, судя по всему, решила зачать ребенка прямо на улице. – Как-то времени не было.

Я хотела было спросить, чем же он таким занимался, но потом поняла, что мне совсем не хочется с ним болтать. Рен же все равно не расскажет, с чего он взял, что тот эльф – старейшина, и толком ничего не объяснит. Да и я ему не очень-то верю.

Если уж Дэвид не воспринял мой рассказ всерьез, а Трент и вовсе решил, что у меня крыша поехала, с чего бы Рену, который меня совсем не знает, верить в то, что я встретила старейшину?

По пути в кафе Рен не произнес ни слова, и я тоже старательно игнорировала его, хотя это было не так-то просто, учитывая, что рядом со мной шагал красавец ростом под два метра.

Потом он так же молча стоял за мной в длиннющей очереди под яркими фонарями. Зато я хотя бы рассмотрела его татуировки. По его руке вился сложный серо-зеленый узор из переплетенных лоз, похожий на кельтский узел. Лоза покрывала его кисть и скрывалась между пальцами. Мне никогда прежде не доводилось видеть такую татуировку. Я сделала два заказа и отошла в сторонку. Рен посмотрел на меня с любопытством.

– Очень есть хочу, – пробормотала я.

Он ухмыльнулся.

Заказы нам выдали одновременно, и было что-то странное в том, как мы вышли из кафе вместе, будто действительно были вместе. Часть меня очень хотела увидеть его реакцию, когда он наконец попробует пончик, присыпанный сахарной пудрой. Все-таки первый раз не забывается.

Но мы не друзья. Мы едва знакомы, вдобавок он силой затащил меня в проулок. Я сжала пакет с пончиками, переступила с ноги на ногу и взглянула на Рена.

– Ну ладно, увидимся.

Он ничего не ответил, только склонил голову набок. Я вдруг подумала: интересно, что было бы, если бы мы с ним познакомились… ну, при обычных обстоятельствах. Скажем, на лекции в Лойоле. Наверно, тогда мне захотелось бы узнать его получше, посмотреть, где кончается его татуировка, но нашу ситуацию нормальной не назовешь. Я вздохнула и повернулась к Рену спиной.

– Айви! – окликнул он.

Я тут же обернулась к нему, как будто только этого и ждала.

Рен стоял в тени. Свет из кафе падал на тротуар.

– Не делай глупостей. Иди домой. Береги себя.

Сказал и был таков. Скрылся в толпе, переходившей через дорогу.

До начала утренних занятий в Лойоле мне удалось поспать всего лишь несколько часов, так что я, как в детской дразнилке, вела себя как псих-недоучка, в жопе колючка, учитывая, что я не стала пить обезболивающее, чтобы не выглядеть совсем уж отмороженной.

В такие дни, невыспавшаяся и с дыркой в боку, я задавала себе тот же вопрос, что и Вэл: зачем я вообще хожу в универ? Вместо того чтобы лежать себе, укутавшись, в постели и видеть сны про сексуальных парней с кубиками на животе, присыпанными сахарной пудрой.

Ладно. Что-то меня занесло.

В пятницу у меня два занятия – психология и статистика. Первое мне даже нравилось: интересный предмет. А вот статистика… пусть бы мне лучше выдрали ресницы ржавыми щипчиками.

Я успела до лекции съесть сэндвич и с трудом уселась за парту. В ожидании преподавателя, который, как всегда, задерживался – наверно, ему тоже до смерти не хотелось идти на занятие, – я думала о том, что случилось вчера, и о Рене.

Вчера я долго не могла уснуть, поскольку вспомнила, что не спросила его, зачем он-то следил за этим, как он утверждал, старейшиной. Меня совсем сбило с толку, что Рен вот так уволок меня с улицы и сказал, что тот эльф – старейшина, и я совсем забыла его спросить, какого, собственно, черта он там делал.

Единственное, что я поняла, – Рен сам охотился за старейшиной, но почему он…

– Хреново выглядишь.

Я обернулась налево и увидела Джо Энн Вудворд. Она плюхнулась за парту рядом со мной.

– Вот спасибо. У меня прям от сердца отлегло.

Джо Энн негромко рассмеялась, достала из сумки толстый учебник по статистике и убрала за ухо прядь густых каштановых волос.

– Извини.

Учебник с глухим стуком упал на парту. Он был такой большой и толстый, что им наверняка можно кого-нибудь насмерть прибить.

– Нет, правда, как ты себя чувствуешь?

Мне очень нравилась Джо Энн. Мы познакомились на первом курсе на лекции по основам психологии и сразу же поладили. У Джо Энн была шикарная фигура, а еще она была очень милая: характер у нее был не просто сахар, а сущая клубника в сахаре. Она никогда ни о ком не отзывалась дурно. Я была рада, что мы подружились: рядом с ней я чувствовала себя… обычной.

Редкое и бесценное чувство.

И хотя мы с Джо Энн не раз засиживались допоздна на семинарах и даже несколько раз выбирались вместе потусоваться, она толком не знала, кто я и чем занимаюсь. Необходимость хранить тайну Ордена разделила нас высоченной стеной, которую не сломать, какими бы близкими подругами мы ни стали.

Обидно, конечно.

Я покосилась на конспекты, которые сделала в среду, и покачала головой.

– Я, наверно, вчера отравилась или съела что-то не то. – Полная брехня. – Но мне уже лучше. – А вот это уже похоже на правду. От боли я не умираю, но живот все равно тянет.

– Ох, нет. Я могу тебе чем-то помочь? – Джо Энн округлила глаза, так что они стали похожи на две карие летающие тарелки.

Джо Энн почему-то была уверена, что меня надо опекать. Не душить заботой, но все же. Ее очень беспокоило, что я в городе совсем одна, и она знала, что вся моя семья погибла. Я не могла ей рассказать, как их не стало на самом деле, и сочинила более-менее правдоподобную историю про автокатастрофу.

– Нет, спасибо, мне правда уже лучше, – отмахнулась я и взглянула на часы. Лекция должна была начаться две минуты назад. Может, нам повезет и препод не придет.

Джо Энн крутила в пальцах ручку и смотрела на меня.

– Точно? А то я тебе приготовлю куриной лапши. Горячей, прямо как из банки.

Я рассмеялась.

– Точно-точно.

Джо Энн ухмыльнулась.

– Хочешь, сходим перекусим, прежде чем я уйду на работу?

Джо Энн работала в реабилитационном центре, то есть была практически святой. Я чуть было не согласилась зайти с ней в кафе, но вовремя вспомнила, что мне нужно присутствовать на еженедельном собрании членов Ордена. Меня охватила досада.