Страница 61 из 230
Еще не знаешь ты, как люди
Жестокосердны. Впрочем, буди
Его святая воля! Все
Перетерплю — и что мое,
То не уйдет. Ушло — вернется,
У бога очередь ведется…"
— Но, — перервал ее Камков, -
Положим, трех — пяти годов
Ребенок был напуган вами!
— "Ну да, напуган. Он слезами
Меня встречал, рвался из рук,
Головку прятал…"
— Уверяю,
Княгиня, если б кто другой
Рассказывал… Но, боже мой!
Я все еще не понимаю:
Ребенок мог бояться вас,
Ну, а теперь?
"Теперь? — не знаю,
Отец мой! Только всякий раз,
Когда случайно я встречаю
Мою красавицу, — она,
Как плат, становится бледна,
Ну, словно видеть хладнокровно
Меня не может… ну… ну, словно
Я враг заклятый. Да и я
Сама к ней подступить не смею:
Что, если оттолкнет меня?.."
— А если бросится на шею?
Чего же вы боитесь?
— "Нет,
Боюсь я…" был ее ответ.
И бледная старушка стала
Еще бледней. Бог весть о чем
Она потупясь размышляла,
И в этот миг ее черты,
Которые года измяли,
Еще живей напоминали
Остатки прежней красоты;
И вглядываясь, можно было
Узнать в ней мать княжны (в сухом
Цветке мы узнаем с трудом
Его родню, что с ветерком
Весной льет аромат кругом).
И мысль свести их соблазнила
Камкова…
— Я вас помирю, -
Сказал он, — я вам говорю,
Как честный человек.
— "Неужто?
Отозвалась она, — а муж-то
Мой благоверный, — разве он
Допустит!"
— Полноте бояться,
Он где-то рыщет.
— "Я, признаться,
Сама хотела… Ты поклон
Мой отнеси сначала. Еду
Сегодня к Троице; ну, да
Авось господь пошлет победу
Над сопротивными… Когда
Я ворочусь, — ты ей, мой 'милый,
Просвирку отнесешь: поверь,
Что это хорошо… Теперь,
Прощай пока!" -
И заспешила
Старуха и, перекрестясь,
Уехала.
Десятый час
Был на часах Камкова. Он
Невольно вспомнил вечер. Лег он
На свой диван между двух окон,
И, грустный, вслушивался в звон:
Колокола протяжно пели,
Тянули душу, но не грели.
Одна мечта была тепла,
И та — мучительна была…
ГЛАВА 6
Изведано, что хитрость есть
Ум дураков, и несвободных,
Добавлю я, — и всех, чья честь
Вращается среди природных
Ее врагов. Врагам же несть
Числа — их больше, чем голодных
Волков в лесу, чем хищных птиц
В степи; что шаг, то и возможность
Сгубить всю жизнь свою… В лисиц
Нас превращает осторожность…
Мы, люди с правилами, так
Искажены, так лицемерим,
Что поневоле только верим
Чистосердечию собак.
Муж баронессы был скорее
Баран, чем волк; но с ним хитрее
Она была, чем с кем-нибудь:
Она не слишком опасалась
Его рогов, — она боялась
Своей изменою кольнуть
Его достоинство баранье,
Утратить все свое влиянье
И быть осмеянной пустой
Великосветскою толпой,
К которой ни по состоянью,
Ни по связям, ни по призванью
Никак принадлежать не мог
Мой благородный педагог.
Но баронессе мало было
Хитрить с бароном: нет, она
Сама с собой осуждена
Была хитрить, и так хитрила,
Как никогда…
В условный день
Свиданья долго притворялась
Она поутру спящей; лень
Ей было встать. Она терялась
В своих сомненьях, зарывалась
В подушки… "Вечер все решит!"
Она мечтала.
Люди встали,
Скребли, мели и перестали.
Все думали, хозяйка спит.
А между тем она твердила,
Твердила: "Вечер все решит".
Но вот, одевшись, побранила
Она себя за этот бред
И за вчерашнее посланье
К Камкову. — Кажется, признанья
В нем не было… Конечно, нет!
Лукавый ей шепнул в ответ.
Потом за чаем рассудила
Она, что глупо поступила;
А впрочем, вряд ли он поймет -
В чем дело… Нечего напрасно
Тревожиться, и он прекрасно
Поступит, если не придет.
Да и она его не ждет,
Совсем не ждет и им не бредит:
Напротив, очень может быть,
Что и сама она уедет
На целый вечер. Заложить
Велит двуместную карету
И ко всенощной к Филарету
Отправится. Пускай придет
И не застанет дома… Боже.
Как он рассердится!
— За что же
Вы сердитесь, философ мой!
Могла ль я думать, что решитесь
Вы на свидание со мной?
Нет, вы сперва в меня влюбитесь.
Потом уже… О, вы чудак
Такой, каких на свете мало!
Что за беда, что я не стала
Вас дожидаться? Если так
Вас это сердит, — чем хотите
Я искуплю мою вину…
Желайте, требуйте, ищите -
И я… я вас не обману.
Отбросьте недоразуменья!
Так в области воображенья
Она беседовала с ним:
Герой был счастлив, и — незрим.
Она была боготворима
И так же, как и он, незрима…
Пускай глядят — пусть смотрит сын…
Пусть смотрит муж…
И за обедом
С одним помещиком-соседом
Она кокетничала; вин
Ему заморских предлагала,
Сама в стаканы наливала
И тешилась… пусть ни один
Из них не видит, что там бродит
У ней в мозгу, что происходит
В душе… В смеющихся глазах
У ней темнее было вдвое,
Чем ночью в черных облаках
Иль в омуте на дне. Какое
Намеренье скрывалось в ней,
Когда она своих гостей
Так угощала за обедом -
Кто понял?.. Но с ее соседом,
Едва из-за стола он встал,
Случилось диво: он повесил
Свой красный нос и задремал…
Потом привстал, поклон отвесил.
Потом, чтоб больше не дремать,
В гостиницу поехал — спать.
С утра болтающие гости
Ее терзали. Тайной злости
Полна, она лишь об одном
И думала и говорила
При всех, открыто, за столом,
Что хочет выехать; потом,
Когда она сам-друг осталась
С бароном, вдруг ей показалось.
Что в спину колет, что она
И простудилась, и больна…
Что ей так хочется к графине
Заехать… и… увы! должна
Скучать…
"Ах! — вспомнила она
При муже — буду по-латыне
Учиться… кажется, звала
Сегодня я Камкова. Зла
Я на него. Да, никакова
В нем такта нет: по четвергам
Зову, зову… дает мне слово -
И надувает! Вечно к нам
Придет не вовремя. Намедни
Пришел поутру; я к обедни
Сбиралась — вечно невпопад!
Такой чудак!"
— Ну что ж? я рад! -
Тряхнувши гладенькой головкой,
Сказал барон, — он малый ловкий
И, нечего сказать, учен,
Учен, собака!
Вот, рассталась
Она с супругом и пошла
В свой будуар. Уже смеркалось:
Заря по окнам пронесла
Огни свои и за гардиной
Куда-то спряталась. В гостиной
Часы пробили девять. Свет
Прощальный в сумерках печальных
Еще кой-где мелькал в зеркальных
Померкших стеклах. В кабинет
К барону лампу осторожно
Пронес лакей, но будуар
Был темен… Щек румяных жар
Не озарял его… тревожно
Она оглядывалась: слух
Ее был напряжен. — Возможно ль,
Чтоб время медленное вдруг
Подкралось к ночи! Не безбожно ль
Оно обманывает нас?
Неужели условный час
Так близок?.. Сдержанно и бурно
Дышала грудь ее… звонок -
И он войдет…
Чу! молоток
Позолоченного Сатурна,
У Гименея не спросясь,
Протяжно, с расстановкой, раз
Ударил… два… и сосчитала
Она удары: десять!.. Встала
И, бледная, пошла к дверям
Передней.
"Ты сегодня в клуб?"
— Ну, да, мой друг, конечно, там, -
Сказал барон.
Барон был в шубе
И ждал кареты; кучерам
Был послан нагоняй. Терпенье
В нем лопнуло. — "Какой подлец