Единство государства

- Ты видишь в такой темноте, что я бледный?

- Глупый мой, я это чувствую! Признавайся.

- Хотел назначить воеводой Старшей дружины Всесвета, думал, что ему можно доверять. Оказалось, нельзя.

- Отказался?

- Да. У меня никого не осталось, я один. Кругом одни враги.

- Что значит один? - голос Агаты зазвучал обиженно. - А как же я? Меня ты тоже считаешь врагом?

- Нет, ну что ты! Я хотел сказать, что мне некому доверить дружину.

- А как же этот, ну как его, который из Тайной стражи? Он тоже твой враг?

- Пётр Родников? Нет, ты что. Ему я доверяю, тем более, что он служит лично державному князю. Но у Родникова очень маленький отряд, всего пятьдесят бойцов. Даже в моей охране и то больше, что уж говорить про дядины силы.

- Ну так сделай, чтобы у Родникова было много воинов.

- Как же я это сделаю?

- Назначь его воеводой Старшей дружины. Трудно что ли?

Агата говорила не думая, рассуждая наивно как ребёнок. Но почему бы и нет? Ведь это решение! Деян ощутил облегчение, словно тонущий человек, посреди реки вдруг оказавшийся на отмели. Именно так он и поступит. Пётр Родников будет временным воеводой, пока не получится найти более знатного офицера, которому можно будет доверять. Он поцеловал Агату в висок. "Лучше тебя никого нет, - прошептал он ей на ухо. - Просто обними меня". Деян притянул девушку к себе и это усилие выбило из него остатки сил и едва не лишило его сознания. Невидимое глазу сияние, шедшее от тела Агаты, полностью затопило его измученную переживаниями душу. Прильнувшая к нему девушка наполняла Деяна твёрдостью и волей к победе. В её объятиях он наконец смог безмятежно забыться глубоким здоровым сном.

***

В момент обоюдного наслаждения прогретая жаром очага комната наполнилась женским стоном. Видогост упоённо выдохнул, разметав на затылке Мирины распущенные волосы. Приходя в себя, на какое-то время замер, припав сильной грудью к её стройной спине. Наконец, отдышавшись, неторопливо разлёгся на ложе. Мирина пристроилась рядом с мужем. Она знала, что к Видогосту приезжал гонец, привезший какие-то важные сведения. Чувствовала, что предстоит многое обсудить. Но как всегда бывало перед обстоятельной беседой, прежде чем просить у жены совет, Видогост желал быть ублажённым. Тогда разум его очищался от посторонних мыслей о прелестях супруги. Мирина решила начать первой.

- Расскажешь, какие вести принёс тебе гонец? Или сначала возьмёшь меня ещё раз?

- Возьму, - Видогост поцеловал жену в губы, - но позже. Я узнал первым, но скоро слух пойдёт по всему городу. Мудрейший Вейкко проиграл битву, его войско уничтожено полностью.

- Кто командовал битвой?

- Твой отец.

- Не удивительно, мой отец бил киврийцев и Вечерних королей, куда уж там хранителям с ним тягаться!

- Верно, конечно. Но я надеялся, что Вейкко сможет вести войну хотя бы несколько месяцев. Или ещё лучше, что разгорится большое восстание. Тогда можно было бы раздавить Деяна не опасаясь окриков из Древгорода. А теперь... Летом Деян женится на твоей сестре и станет непобедим. Придётся до конца дней забыть о престоле.

- Не говори так! Миргородом должен править ты. Ты лучший князь, чем он!

- Может быть, - произнёс Видогост с досадой. - Но князь он, и сейчас всё складывается в его пользу.

- Не говори так, - повторила Мирина. - Мы отравили Любицу и его отравим. Я сама подсыплю ему яд, если будет нужно! - в глазах Мирины блеснули жестокие искры.

- Мне нравится твоя решительность. Но не забывай, что мать Деяна сама шла к могиле, мы лишь подтолкнули её. Когда умер мой брат, она так себя изводила, что никто не удивился её смерти. А он? Кто поверит, что молодой полный сил князь просто умер?

- Агата говорит, что Деян сильно расстроен из-за смерти Эдуарда.

- Быть расстроенным это одно, а вот внезапно умереть, совсем другое. Баламуты и так смерть воеводы на меня вешают. Думаешь, никто ничего не заподозрит, если умрёт сам князь? Уж твой отец точно пришлёт своих цепных псов, чтобы разобраться. А то и сам сюда с войском нагрянет.

- Ты прав, любимый, - согласилась Мирина. - отравить его мы не можем. Сейчас не получится. Хорошо хоть он не знает, правду о смерти воеводы. Кстати, ты успел поговорить с лучниками?

- Нет, они уходили тайком. Я только получил условленную весточку от мудрейшего Валентина, что его люди добрались без происшествий.

- Так ты не знаешь, - воскликнула Мирина и повернулась лицом к мужу. - Сначала я думала, что эта Агата просто красивая девица и всё. Потом оказалось, что она соображает хорошо...

- К чему ты ведёшь?

- К тому! Она хитрая и жестокая. Ты ведь не знаешь, что убийство воеводы чуть не сорвалось. Когда его заманили в назначенное место, он как-то догадался про опасность и подставил урядника Листкова. Того первым убили, а Эдуард бросился бежать. Лучники его в темноте только ранили.

- Да ну, я не знал! И что было?

- Он ушёл бы, это точно. Но тут Агата завопила, стала на помощь звать. Ему бы, дураку, убегать, а он остановился. Видать, подумал, что её спасать надо. Тут его смерть и настигла.

- Да... - задумчиво протянул Видогост, впечатлённый рассказом жены. - Хорошо, что тебе удалось её к Деяну подослать.

- Я сразу поняла, что она может быть нам полезна!

- Она нам очень полезна. Теперь мы почти всё про Деяна знаем. Но для победы войско нужно, а там поглядим.

- И как у нас с войском?

- В Старшей дружине меня многие уважают и поддерживают. Посмотрим кого Деян воеводой назначит. От его решения многое сейчас зависит.

***

Лесьяр Строгов, в сопровождении нескольких охранников, объезжал Михайлов луг, на краю которого взятые в плен бойцы Благой рати копали могилы. Среди пленённых ратников Вейкко оказалось около полутора сотен поместных стражников и сыновей Ратных домов. Их обезглавили за измену государству и мятеж против державной власти. Остальных Лесьяр помиловал, пообещав, что если кто-то из них ещё раз поднимет оружие против Дома Строговых, то пощады может не ждать. В качестве наказания на них лишь наложили повинность по рытью могил для павших на поле брани.

Державный князь рассчитывал, что плохо обученная Благая рать разбежится в самом начале битвы. Но ошибся, враг сопротивлялся до последней возможности. Это и стало причиной больших потерь с обеих сторон. Как подсчитали офицеры Лесьяра, на Михайловом лугу пали девятьсот тридцать ратников державного войска. Около полутора тысяч получили раны. Благая рать оказалась уничтоженной и бежать не смогла. Она потеряла три тысячи убитыми и тысячу ранеными.

Князь распорядился захоронить погибших в общем рву, вне зависимости от того под чьими знамёнами кто стоял. Только элаитов, тела которых не полагается сжигать, положили в противоположную половину общей ямы. Отдельно находилась лишь могила мудрейшего Вейкко. Когда солнце стало клониться к западу, Лесьяр Строгов приказал начинать.

Глубокая яма в человеческий рост была крест на крест накрыта двумя массивными досками. На этом помосте положили одетое в траурные платья тело Вейкко. Поверх траурных одежд, мудрейшего обернули в пропитанные горючим маслом куски погребальной материи жёлтого и красного цвета. Аккуратно уложенные вокруг и поверх тела сухие ветки довершали сооружение.

Державный князь приказал начинать. Искусный из местного станового подворья, вызванный специально для проведения похорон по всем правилам, прочитал заупокойную молитву. Просил Позара и Светлобу провести души павших в битве к Благу, дабы даровать им возможность слиться с ним. Воины запалили с разных концов помост, настеленный над общим рвом. Искусный поднёс зажжённый от храмового очага факел к погребальному костру Вейкко.

Лесьяр Строгов не отрываясь смотрел как языки пламени растекались, охватывая обложенное ветками тело покойного. В десятке шагов уже бушевал пожар, в котором сгорали трупы рядовых ратников. Наконец, доски прогорели настолько, что хрустнули и, выбрасывая искры с дымом, обрушили тело Вейкко в могилу. Стоявшие неподалёку воины, начали закидывать её комьями промёрзшей земли, смешанной со снегом и льдинками.