Единство государства

В шестнадцать лет он поступил в Поместную стражу. И вот уже десять лет провёл на службе. Все эти годы он занимался гарнизонными делами, охраной порядка на вверенных землях, поиском и уничтожением разбойных ватаг. Но в этот раз всё было не так как всегда. Ненавидимый всеми пристав Тайной стражи повёл их против храма Юма и Живы. Против тех, кто защищает благую веру и хранит её уже много тысяч лет. С чего бы это? Егор вслушался в смысл слов Вейкко. Мудрейший верно говорит. Только безумец, чьим разумом овладели Мроз и Килма может послать стражу не против каких-нибудь разбойников и головорезов, а против своих же людей, против веры предков. Благая вера или смерть, вот верные слова. Давно никто не говорил так прямо и точно!

Когда-то его Дом имел хороший доход с заливных лугов, располагавшихся недалеко от их родового острога. Те места даже носили название Михайлового луга. Во время нашествия киврийцев и Вечерних королей по специальному распоряжению тогдашнего державного князя Красимира Строгова, трижды собирался срочный налог. Михайловы не смогли выплатить его сразу, поэтому луг был временно отдан в пользование Дворцовой управе, ведавшей хозяйством Великого Дома. Но когда долг был погашен, Михайловы не получили свои доходы обратно.

Много лет глава Дома безуспешно пытался попасть на аудиенцию к державному князю. Шесть лет назад это удалось Егору. Поездка в Древгород оставила неприятные впечатления. Город, забитый отъевшимися купцами, писарями управ, обнаглевшими высокомерными ратниками и бойцами Дворцовой стражи, свысока поглядывающими на вылезшего из глухих мест урядника Поместной стражи. Возвышавшийся на державном троне Лесьяр Строгов со скукой выслушивал молодого просителя, затем подвёл итог: вернуть Дому Михайловых половину дохода с лугов и произвести урядника Егора в приставы. Последнее радовало. Но это была кость, брошенная хозяином со стола своей собаке. Половина дохода с лугов, ранее полностью принадлежавших его Дому!

Никто в их семье не забыл такого оскорбления. Сначала потребовать срочные незапланированные сборы, потом в их уплату отнять такое благодатное владение, а затем вернуть лишь половину! Слова мудрейшего Вейкко всё более становились близки пленному приставу. Державный князь из своего зажравшегося Древгорода не только обирает верных своих слуг, он ещё и заставляет их сражаться друг с другом, ради того, чтобы на крови убитых возвести храм Мроза и Килмы. Можно терпеть поборы со стороны князя, защищающего страну. Но как служить правителю, душу которого пожрал Хлад? Который ради врагов живого развязал братоубийственную войну? Этого быть не должно!

Егор Михайлов сделал несколько шагов в сторону мудрейшего. Ушибленный в бою живот сильно болел. Он думал, что сейчас его схватят храмовые дружинники, но никто не стал его трогать. Тогда он более уверенно подошёл к пню, на котором стоял Вейкко. Мудрейший посмотрел на Егора сверху вниз.

- Благословите меня, - попросил пристав.

- Ты офицер? - спросил Вейкко, чертя в воздухе круговое благоосенение.

- Да, мудрейший. Я хочу вступить в ваше войско, в Благую рать.

- Это очень хорошо, - Вейкко обратился ко всем. - Мне очень нужны опытные воины и опытные офицеры. Вот первый кого я принимаю в Благую рать. Как зовут тебя?

- Егор, сын Андрея из Малого Дома Михайловых.

- Отныне ты воин благой веры, Егор!

- Если теперь я воин, разрешите мне сказать Вам?

- Конечно же.

- Я предлагаю повести рать на юг, на берег реки Хили. Там, на стыке границ Суломатья, Гужвоземья и Крайнесточья есть острог, которым владеет мой Дом. У Михайлова луга отличное место для того, чтобы построить лагерь, где мы сможем собрать ещё людей.

- Да, отлично. Проведём военный совет. Если другие офицеры одобрят, то поведём нашу Благую рать именно туда.

Увидев, как приняли в войско офицера, другие стражники тоже потянулись к мудрейшему. Прошло совсем мало времени и все семь сотен пленных влились в состав Благой рати. Воевода Дарён, громогласно обратился к Вейкко.

- Мудрейший, Благой рати нужен полководец. И по праву этим полководцем являетесь Вы. Ведите нас к победе! Ведите нас!

"Ведите, ведите!" - поддержали воеводу окружавшие. "Победа! Вейкко!" Открывавшаяся взору картина поражала воображение. Люди, которые всего несколько часов назад бились друг с другом не на жизнь, а на смерть, стояли рядом и выкрикивали имя мудрейшего. Ничего подобного главный хранитель храма Юма и Живы не мог себе даже представить. Вот он, ещё один знак от богов. Знак грядущей победы в великой войне за веру. Только что он создал Благую рать. Войско, в которое вступят новые люди, новые воины. Точно так же как только что вошли в него семь сотен пленных стражников. Сомнений быть не могло. Скоро он соберёт пятьдесят тысяч воинов. Все же остальные князья и храмы будут вынуждены вступить в его войско. И он, Вейкко, будет полководцем Благой рати. Пленным стражникам вернули оружие. Трудно было определить сейчас где его дружинники, а где новые ополченцы. Небывалое воодушевление охватило эти несколько тысяч мужчин и передалось возвышавшемуся над ними мудрейшему. Победа была неизбежна. Ратники махали над головами копьями, мечами, саблями и топорами, скандируя: "Вейкко! Вейкко, Вейкко!"

Глава 10

Оправданный риск

Примерно там, где заканчиваются земли подконтрольного Миргороду племенного союза вилушканцев и начинается Гужвоземье, есть хутор, состоящий всего лишь из восьми дворов. Деян не помнил его названия. Около этого хутора расположилась сотня Старшей дружины, сопровождавшей молодого предельного князя на Великий совет. Крестьяне были рады принять у себя такого высокого гостя. Деян и его офицеры сытно отобедали своими припасами и подношениями местных жителей. На ночлег расположились в избах. Рядовые дружинники и походные слуги улеглись в шатрах. Маленький военный лагерь размерами и числом обитателей ничем не уступал хутору.

Деяну Булатову предложили смыть с себя дорожную грязь. Он согласился. Баню, стоящую возле избы одной вдовы, для него растопили на славу. После чего вдова позвала князя ночевать у неё. К удивлению Деяна, вдовой оказалась совсем молодая женщина примерно его возраста. Звали её Мирка. Как оказалось, муж крестьянки был задран медведем, прожив с ней всего полгода или около того. Оставил жене хорошую избу и хозяйство. Но детей нажить они не успели.

Обо всём этом Мирка поведала предельному князю Крайнесточья, хлопоча по хозяйству. Вела она себя смиренно и почтительно, как и полагается держаться с князьями людям сельского сословия. Называла Деяна на "вы", наклоняла красивую голову в знак согласия или качала ей, когда что-то отрицала. В глаза юному князю она не смотрела. Утомлённый дорогой, расслабленный вкусной едой и горячей баней, Деян лёг спать на протопленной печи и тут же заснул.

Ему снилось, что он медленно и плавно тонул в густой тёплой пелене, отбиравшей у него усталость и дарившей взамен силы для нового дня. Сверху, вдали было темно. Из плескавшейся наверху тьмы к нему опустились крепкие женские руки и потянули его вверх, вытаскивая из мягко густеющей теплоты. Ему даже казалось, что во тьме наверху, откуда тянулись к нему руки, он видит ледышки звёзд.

Деян проснулся. Никаких звёзд не было, в непроглядной тьме глаз не мог ни за что зацепиться. Обнажённая Мирка лежала рядом, прижимаясь к нему под тканью покрывала. От прежней скромницы из низшего сословия ничего не осталось. Крестьянка без стеснения обвила руками шею юного князя. Через мгновение в уста Деяна впился поцелуй её сухих обветренных губ. Разве он мог представить подобное, увидев перед собой вечером скромную крестьянскую вдову? "В бане князей нет", вспомнил он присказку, не так давно услышанную от походных слуг. Теперь понятно, что имеется в виду. Похоже, что на печи под покрывалом князья тоже отсутствуют. По крайней мере здесь их точно нет. А есть только юноша, где-то там, бесконечно далеко отсюда игравший роль предельного князя, и совсем молодая женщина, бывшая где-то крестьянкой. И больше никого.