Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 79



Ворвавшиеся в туалет люди затоптали тело Джека — они ходили по нему так, будто никого на полу и не лежало. Терри аж онемел от такого зрелища, но пришел в себя, когда какая-то девушка в панике попыталась повторить их путь — она даже успела приподняться на руках, и Терри поймал ее ладонь, скользкую от пота и холодную от ужаса, но затем беглянку дернули назад с такой силой, что Терри едва не нырнул за ней следом, шарахнувшись лбом о стену.

Людские тела сомкнулись над девушкой, а сами обезумевшие люди воззрились на Терри и его спутницу. А потом они начали, расталкивая друг друга, рваться в окно, к тем двум счастливцам, кому удалось сбежать. Их руки мелькали в освещенном прямоугольнике, вырываясь из суставов в попытке дотянуться до жертвы. Это стало последней каплей.

Терри схватил девушку за руку и побежал, в душе молясь, чтобы она не оказалась какой-нибудь рохлей, обузой, слабой и докучливой. Но девица держалась уверенно, почти не отставала и пока помалкивала — похоже, шок они переносят одинаково.

Они бежали по пустырю неведомо куда, окруженные полыхающими разноцветьем вывесками и желтыми глазами-окнами многоэтажек. До отеля, где разместились музыканты, отсюда нужно было ехать семь остановок на автобусе, да и с перепугу Терри уже и не помнил, в какую сторону нужно двигаться. Он просто бежал, ему хотелось одного — чтобы дистанция между ним и клубом стала максимальной.

Вдалеке почему-то загрохотали выстрелы, а с неба донесся гул — это шумели лопасти вертолета, напоминающего инопланетный корабль своими разрезающими тьму огнями. Он летел низко, пугающе низко, пронесся над пустырем, обдал бегущую парочку ураганным ветром, и устремился дальше, вглубь Дюссельдорфа.

— Бежим ко мне, — сказала запыхавшаяся девушка, и они продолжили свой марш-бросок, экономя дыхания и держа рты на замках.

Бежать, к счастью, пришлось совсем не долго — каких-то пятнадцать минут. Людей на улице не было, на дворе стояла полночь, но один раз путь преградил какой-то ненормальный старик. Вывалившись из темных кустов, он так резво побежал за молодыми людьми, что у Терри от неожиданного испуга чуть не подкосились ноги. Пришлось из последних сил прибавлять темп, слушая, как чокнутый дед сзади сипло орет им вслед какую-то несуразицу, смесь случайных слов и гневного рева.

Серая многоэтажка, стерильно-чистый подъезд и такой же лифт и, наконец, крохотная квартира на шестом этаже. Все, они пришли. Заперли дверь, зажгли в квартире свет, остались, наконец, вдвоем, в безопасности.

— Как тебя зовут? — это было первое, что спросил Терри сразу после того, как удалось отдышаться, а левый бок перестал колюче болеть.

— Керстин.

— Я Терри.

— Очень приятно, — улыбнулась Керстин, а в глазах ее почему-то блеснули слезы — блеснули и исчезли.

Терри, уверенный, что все это ему снится, подошел ближе. Поддаваясь могучему порыву, они снова слились в поцелуе, уставшие, взмокшие, испуганные и пока еще совершенно не отдающие себе отчета в том, что стряслось. Стресс, обрушившийся, как гром среди ясного неба, нашел самый простой в сложившейся ситуации выход — выход, который требовался обоим.

Глава 2. В гостях

Ненавижу автобусы летом. От жары плавится асфальт, люди передвигаются исключительно короткими и стремительными бросками от тени до тени, а мне надо ехать в переполненном и грохочущем старым железом общественном транспорте, где, несмотря на опущенные до упора окна, дышать решительно нечем. Но опоздать я тоже не могу, а на такси денег нет. Я ведь студент.

Сегодня меня ждет защита дипломной работы, последний шаг к получению высшего образования. Никто так и не может объяснить, чего ради нужно пять лет протирать штаны за партой, если работы по специальности все равно нет. Как минимум, в Ижевске.

Хорошо, не будем горячиться — экономисты, юристы и даже бухгалтеры все же имеют шансы пристроиться на какое-нибудь предприятие, пусть даже государственное, а потом начать плавное восхождение по карьерной лестнице. А что делать переводчикам?

И даже не спрашивайте меня, какого художника я тогда поступал на английскую филологию, ибо мой ответ вызовет лишь презрительные ухмылки. Да, я стопроцентный гуманитарий, кроме некоторой предрасположенности к языкам талантами не блещу. Раньше все думал, что после учебы поеду в город покрупнее, устроюсь по специальности, но сейчас, когда пришло время определяться с работой и вообще с будущим, ехать вдруг расхотелось. Вообще все расхотелось, единственным желанием оставалась машина времени — отмотать все назад, попробовать жизнь сначала. А еще лучше инфантильно застрять где-то в промежутке между семнадцатью и двадцатью годами, да наслаждаться самым лучшим моим временем в жизни безо всяких границ.



С трудом протискиваясь между липких и потных тел пассажиров, девушка-кондуктор добралась-таки до задней площадки. Бедняга, как она в такой духоте работает? Прижатый к дышащим на ладан дверям Лиаза, я прохрипел «подождите, пожалуйста», лихорадочно нащупывая мелочь в заднем кармане.

Наконец, на ладони оказалось несколько приятных прохладных монет, через секунду перекочевавших в руки девушки. Она строго посмотрела на меня, словно бы повторяя всем известную истину — пассажир обязан приготовить оплату за проезд до того, как входит в автобус, чтобы не заставлять кондуктора ждать. Но что поделаешь, если я еле успел втиснуться в эту допотопную камеру пыток, преодолев последние сто метров до остановки со скоростью света? Да и чего стоило влезть в эту толпу! Недовольными взглядами хмурые пассажиры не ограничились — кто-то исподтишка чувствительно ткнул меня в бок. Наверное, эта была тетка с пергидрольной шевелюрой, пережиток сумрачного прошлого. Вон, делает вид, что в окно глазеет, а сама нет-нет, да и посмотрит на меня с укоризной.

Мятый билет отправился в карман — тот самый, где прежде покоились монеты — и я немного расслабился. Теперь хоть контроля можно было не опасаться. Ехать не так уж долго, каких-то двадцать минут, но только если на долгом мосту не будет пробок…

— Молодой человек!

Ну вот, классика жанра, наверное, это какая-нибудь энергичная дама с экстраординарными воспитательными способностями. Сейчас начнет поучать молодежь — вытащи эти штуки из ушей, когда с тобой старшие разговаривают! Да кто только тебя вырастил такого!

— Молодой человек!

Судя по тому, что в мою сторону повернулось сразу несколько перекошенных от любопытства и давки потных лиц, я догадался, что обращаются ко мне. Но что я сделал? Даже на ногу никому как следует наступить не успел. Стою себе тихо и слушаю, как автобус оглушительно рычит своим доисторическим мотором, да крепко держусь за гладкий скользкий поручень. Музыку в наушники так и не включил, не до того было.

Наконец, я понял, кто окликает меня. Это была все та же измотанная девушка в сине-желтом жилете кондуктора. Как же ей, все-таки, должно быть, жарко! Без боли в сердце и не взглянешь.

— Вы мне? — спросил я внезапно севшим голосом.

— Ну, а кому же еще? — вопросом на вопрос ответила кондуктор.

Она сдула длинный темный волос, спадающий на глаза, и продолжила пристально смотреть на меня, словно чего-то ожидая.

— Но я ведь только что купил билет, — проблеял я, по-прежнему ничего не понимая. — Хотите, покажу?

— Я не должна была Вам его продавать, — вздохнула девушка, сделав виноватое лицо. — Задумалась, заработалась, вот и проглядела. Не наш вы пассажир, так что давайте на выход.

— К-как на выход? У меня же диплом…

— Парень, ты глухой? — прогремел высокий пузатый мужик прямо мне на ухо, заодно обдав крепким перегаром. — Топай отседова, да вприпрыжку!

Я инстинктивно отдернулся, чувствительно стукнувшись виском о поручень. Это ведь сторож со стоянки, где отец держит машину. А он-то куда поехал? Всю жизнь перемещался только от будки-сторожки до лавки у подъезда и обратно, а по пути за пивком в магазин.

— Димыч, ступай, — подал голос молодой человек справа, сидящий у окна.