Страница 63 из 85
Шкипер Терьесен рассказывал, что вырезал Леону один старый плотник. Это была удивительная история. В то время на верфи строилась шхуна «Леона». Плотник работал на берегу, и вдруг он услышал, как кто-то крикнул ему:
— Эй, вырежь лучше меня! Я хочу стоять на носу шхуны! Я буду петь так громко, что никакой ветер не сможет заглушить мою песню.
У самого берега лежала русалка и улыбалась.
Плотник нисколько не испугался и стал вырезать носовое украшение, а русалка позировала ему. Когда фигура была готова, русалка засмеялась и скользнула обратно в воду. Светлые волосы хвостом плыли за ней. Качнувшись на волне, она обернулась и крикнула:
— Теперь я поплыву с тобой в дальние страны.
Потом фигуру русалки укрепили на носу «Леоны», и все ходили смотреть на нее: она была совсем как живая. Десять лет спустя, когда шхуна пошла ко дну вблизи Венесуэлы и команда решила добираться до берега вплавь, кто-то крикнул:
— Возьми меня с собой!
Шкипер Терьесен мог бы поклясться, что голос был женский, поэтому он снял носовое украшение и вместе с ним бросился в воду.
— Возможно, она спасла мне жизнь, — повторял шкипер Терьесен всякий раз, рассказывая эту историю. — Когда мы приблизились к берегу, — продолжал он, — прибой прямо бесновался. Но Леона как будто все время охраняла меня и вынесла невредимым на песчаную отмель у самого берега.
Шкипер Терьесен долго смеялся, и Нильс был уверен, что все это обычная моряцкая басня.
Однажды утром, когда солнце желтым диском стояло над горизонтом, а красные облака бросали кровавый отсвет на доски причала, предвещая жаркий день, Нильсу показалось, что Леона подмигнула ему.
— Привет, Леона, — шепнул он.
И тут кто-то сказал громким и нетерпеливым девичьим голосом:
— Я хочу с тобой, сними меня отсюда. Я хочу стоять на носу, а не торчать здесь, на стене дома. Нильс, возьми меня с собой.
Он подошел к ней, дотронулся до голубого плаща, и плащ смялся под его руками.
— Ну же, давай!
На причал вышел шкипер Терьесен.
— Ты что здесь делаешь, парень?
У Нильса запылали щеки:
— Мне показалось, она падает…
— Никуда она не упадет, — проворчал шкипер Терьесен. — Она привинчена к стене железными болтами.
К ночи налетел сильный шторм. Лето было прекрасное, тихое, солнечное, и осень тоже была почти как лето, такая же жаркая. Рыбаки, позабыв об осторожности, не придали значения появившемуся на небе темному облачку. Авось непогода пройдет стороной, как уже не раз бывало за эти месяцы.
Нильс со своим напарником, старым рыбаком, забрался в тот день далеко в море. По вечернему небу разлилось странное зеленоватое сияние, но в сетях поблескивала рыба, и некогда было думать о чем-нибудь другом. Старик, который до того, как стать рыбаком, десять лет плавал по морям, время от времени слюнил палец и поднимал вверх, чтобы определить направление ветра.
— Задувает, задувает, — бормотал он.
Проход к берегу шел среди подводных камней. В тихую погоду это было не опасно.
Вдруг резкий порыв ветра пролетел над гладкой поверхностью моря. Старик бросил сети и посмотрел на Нильса.
— Идет настоящий шторм, — сказал он.
И шторм пришел. В одну секунду вокруг вздыбились волны. Снасти рвало из рук. С горизонта быстро надвигался мрак. Нильс только успел вытащить весла, а старик поставить маленький парус, как вокруг уже воцарилась кромешная тьма.
— Где проход?! — кричал старик, силясь перекричать вой ветра. — Дело скверное. Мы потеряли курс.
Нильс тщетно вглядывался в темноту: только буруны фосфорически светились во мраке. Значит, они болтались среди подводных камней.
— Я не знаю, где проход! — крикнул он старику. Страх сжал его сердце.
— Здесь, — сказал вдруг нежный девичий голос. Нильс посмотрел на нос и увидел тень, более черную, чем ночь. Длинные волосы спускались за борт, и Нильс был уверен, что она улыбается ему.
— Смотри-ка! — крикнул Нильс, чувствуя себя безмерно счастливым. — Я знал, что она живая!
— Чего там? — крикнул старик, налегая на весла. — Греби давай!
— Вон проход, — сказала она и показала рукой.
Теперь Нильс видел ее совершенно отчетливо, несмотря на темноту.
— Смотри, вон там ты можешь пройти между бурунами.
Нильс навалился на весла и крикнул старику, что нашел проход. Волны ударяли в борт, лодка кренилась, рыбаков то и дело окатывало водой.
— Я так этого ждала, — говорила Леона. — Я каждый день молила тебя, чтобы ты взял меня с собой. Это так прекрасно — стоять на носу лодки. Теперь я могу петь.
И, перегнувшись через борт, она стала петь.
Нильс не помнил, как он работал веслами, не ощущал вкуса крови во рту и улыбался, когда волна захлестывала лодку.
— Нильс, — крикнула она. — Я тебя спасу — за то, что ты хотел снять меня со стены. За то, что ты слышал меня.
Старик что-то сказал, но Нильс только махнул рукой, указывая курс, и продолжал грести.
— Я так долго ждала, — сказал она. — Я плакала, когда ветер дул с моря, потому что я не могла протянуть руки ему навстречу и петь, не могла бороться с ним. И когда хлопья пены долетали почти до стены, я тянулась, стараясь поймать их, но они белыми цветами падали на причал и никогда не попадали на меня.
— Я унесу тебя! — воскликнул Нильс. — Ты пойдешь со мной в море.
Она засмеялась громко и весело.
— Нет. Теперь ты мне не нужен, — сказала она. — Сегодня вечером я протянула руки навстречу ветру и закричала: «Возьми меня с собой!» И ветер принял меня в свои объятия и понес меня над морем и посадил на гребень волны…
— Но я люблю тебя! — закричал Нильс. — Моя любовь сделает тебя живой.
Она улыбнулась и тряхнула головой, так что ее волосы упали ему на лицо. Они были мягкие и пахли водорослями.
— Ни за что, — сказала Леона. — Ты прибьешь меня к стене или поставишь в комнате для красоты. Все мужчины такие.
— Да! — вскричал Нильс. — Ты будешь жить в моем доме, я накуплю тебе шелковых платьев!
Леона снова тряхнула головой, ветер подхватил голубой плащ и окунул в волны. Она осторожно соскользнула с борта. Руками она держалась за штевень, ее волосы плыли вдоль борта.
— Где мы? — крикнул старик.
Нильс отпустил весла и встал. Лодку больше не швыряло. Волна спокойно несла ее на своем гребне к берегу. Но Нильс-то знал, кто вел их к гавани. Они обогнули мыс, вот уже и рыбачий поселок. Здесь было тихо, и старик поднял весла, не переставая бормотать:
— Просто какое-то чудо…
— Прощай, — шепнула Леона.
— Нет!
Леона отпустила штевень. Еще мгновение плыла она по поверхности, волосы плыли за ней, длинные и мерцающие, будто свечение моря. Она уплывала все дальше и только смеялась, когда волна набрасывалась на нее, взметая в воздух хлопья пены.
Швартовать лодку пришлось старику. Нильс дрожал как в лихорадке, зубы у него стучали, в глазах стояли слезы.
Старик посмотрел на дом шкипера Терьесена.
— Вот уж никогда бы не подумал, что шторм может сорвать со стены эту куклу, — удивился он.
Нильс зажмурил глаза. И снова он видел Леону, вдыхал запах ее волос, и в какой-то миг ему показалось, что он слышит, как из моря его зовут:
— Нильс, Нильс…
Перед судом
Перевод К. Федоровой
Часы пробили десять. Двое мужчин и женщина, сидевшие в маленьком ресторане, посмотрели в окно. Прямо через площадь было здание суда, перед ним на пьедестале возвышалась статуя Правосудия. Капитан не мог оторвать глаз от женщины в развевающейся мантии.
Молодая радистка тоже поглядела на «Правосудие». Ей стало страшно. Она отвернулась и увидела в зеркале свое отражение. Ее белое платье выглядело очень элегантно, и она только что побывала в парикмахерской. После месяцев, проведенных в море, странно было видеть себя тщательно и модно причесанной. В море она убирала волосы в пучок. И вообще странно было, что она выглядит точно так же, как год назад.