Женщины Великого века

Обезумевшая от любви, бедная госпожа де Пулайон решила всеми средствами сохранить эту связь, хотя аппетиты любовника превосходили все пределы. Она распродала все, что имела, дабы их удовлетворить: драгоценности, ценную мебель и даже парадную одежду мужа. А поскольку «маркиз» обещал на ней жениться, только если она овдовеет, ей хватило глупости обратиться к знаменитой отравительнице Марии Босс, которая за четыре тысячи ливров продала ей склянку с ядом и приготовила для бедняги Пулайона отравленную рубаху, которая быстро и не привлекая внимания окружающих помогла бы ему отойти в мир иной.

К несчастью для нежных любовников, муж был вовремя предупрежден, и в одно прекрасное утро очаровательную госпожу де Пулайон взяли под арест и препроводили в Бастилию, где ее должны были судить. При столь плачевном исходе дела Ларивьер предпочел поскорее убраться из Парижа и попросить у своей бургундской приятельницы пристанище и строжайшее соблюдение тайны. Вскоре судьба и счастливая внешность обеспечат ему добычу куда более ценную, чем госпожа де Пулайон.

Хотя Бюсси-Рабютен и обладал тонким умом, не было ничего проще, чем завоевать его сердце, если имелась приятная наружность, изящество, непринужденная и остроумная речь, склонность к литературе и умение владеть оружием. Всем этим Ларивьер обладал и в самом скором времени стал одним из близких друзей изгнанника.

С непревзойденной ловкостью Ларивьер сумел снискать расположение Бюсси: он постоянно льстил ему, беззастенчиво хвалил его труды, копировал стиль, даже старался говорить в той же манере. К Луизе же он проявлял нежное внимание, которое возымело действие, хотя оно было скромным и едва ощутимым, дабы не возбудить подозрения отца.

Авантюрист добился успеха, на который и не смел рассчитывать. Вскоре ему предложили поселиться в замке, и отныне они не расставались, к огромному удивлению обитателей соседних имений, даже больше – они вместе путешествовали: когда госпоже де Колиньи пришлось ехать в Риом, чтобы подать прошение в суд, туда отправилась вся троица.

Во время этого путешествия Луиза и дала понять Ларивьеру, что любит его. Это было первое из многочисленных ее писем, адресованных ему, которые, безусловно, можно отнести к одним из самых великолепных образчиков данного жанра. Письма были настолько замечательны, что позже госпожа де Севинье назовет их «португальскими», намекая на их сходство со знаменитыми посланиями португальской монахини Марианы Алькофорадо[12].

«Мне лучше бы удалось обуздать мои чувства, следуй я разуму, а не сердцу, ибо, несмотря на переполняющую меня любовь к Вам, я испытываю угрызения совести, поскольку мне многое о Вас известно. Вы влюблялись всю жизнь… Я не скрываю от Вас своей привязанности и никогда от нее не отрекусь. Как бы я была счастлива, если бы, отдав Вам сердце, которое никого до Вас не любило, я смогла бы удержать Ваше до конца моих дней».

По возвращении в Бургундию Ларивьер выразил желание «уехать домой», но Бюсси в своей слепоте и еще более возросшей привязанности к другу настоял, чтобы тот остался. Любовь же Луизы переросла в настоящее умопомрачение. Вскоре она отдалась ему, и с тех пор каждым вечером, когда «господин де Бюсси желал им спокойных снов», любовники встречались.

Но Ларивьеру требовался брак, и ему было известно, насколько хозяин замка дорожит своим именем и репутацией. Положение «маркиза» было более чем сомнительно, и он прекрасно осознавал, что ему будет нелегко соперничать с такими претендентами, как Колиньи или Лимож. Надежды он возлагал только на Луизу, страсть которой должна была достичь такого накала, чтобы она добилась разрешения от своего ужасного отца. И чтобы быстрее достичь цели, он завязал интрижку с соседкой – графиней де Тришато, к которой и отбыл. Результат сказался незамедлительно.

Не прошло и двух дней, как Луиза написала полное отчаяния письмо, подписанное кровью, в котором дала обещание связать себя узами брака: «Я, Луиза-Франсуаза де Рабютен, обещаю и приношу клятву перед Богом господину Анри-Франсуа де Ларивьеру, что выйду за него замуж, когда он того пожелает. В подтверждение своего намерения я подписываю это послание кровью. Восемнадцатое октября одна тысяча шестьсот семидесятого года…»

Вдобавок Луиза приобрела неподалеку от Бюсси земли и замок Ланти, где она и ее «дорогое дитя» собирались поселиться после бракосочетания.

Получив нужные гарантии, Ларивьер рискнул-таки, вернувшись в усадьбу, попросить у Бюсси руку его дочери.

Первая реакция была скорее благоприятной. Отказано ему не было, хотя граф явно пребывал в замешательстве. Он дал понять претенденту, что хотел бы лучше узнать будущего зятя. Почему бы тому не вернуться в армию? Не стоит ли ему для начала проявить себя на службе, например, там, где для этого есть все возможности, – в герцогстве Вюртембергском?.. Само собой, Ларивьер и не помышлял возвращаться в армию, он вежливо отказался, заметив, что не в состоянии отныне находиться так далеко от возлюбленной, к которой привязан всем сердцем.

Разумеется, предложение Бюсси было шито белыми нитками: он не больше Ларивьера верил в успех его карьеры в герцогстве. Попросту ему хотелось выиграть время… чтобы навести справки, к чему он, не медля, и приступил.

Результат был таков, что по возвращении из совместной поездки в Париж (при соблюдении должной скромности изгнаннику изредка это позволялось) граф просто-напросто выгнал «претендента» из своего дома. Ибо в итоге расследования выяснилось, что «маркиз» был сыном крестьянина по фамилии Ривьер.

Не желая расстраивать дочь, Бюсси не осмелился сказать ей правду и предпочел сойти за несговорчивого отца, который не остановится ни перед чем, если речь заходит о родовом имени или размерах состояния. И совершил ошибку: это разожгло страсть Луизы еще сильнее, и любовники участили свидания, удвоив осторожность. Отныне галантный кавалер умудрялся проникать прямо в спальню Луизы, не возбуждая подозрений у хозяина дома.

Вся эта тайная деятельность не замедлила принести плоды, и в июне 1681 года госпожа де Колиньи поняла, что ждет ребенка. Теперь нужно было как можно скорее уладить дело.

Воспользовавшись отсутствием Бюсси-Рабютена, который на несколько дней отбыл в Дижон, любовники заключили брак девятнадцатого числа того же июня в часовне замка. Приходского священника месье Дюпуасона ничуть не смутил столь неравный союз, и, поскольку обошлись без оглашения и свидетелей, Ларивьер законным путем был определен на жительство с супругой там, где состоялась церемония. Но молодой не терпелось уединиться со своим дорогим мужем, и на те четыре дня, что отсутствовал граф, пришелся их «медовый месяц». Затем они расстались, чтобы Луиза встретила отца. Больше никогда новоявленной госпоже Ларивьер не доведется жить с супругом.

Исповедовавшись и причастившись, Луиза наконец призналась во всем отцу. Гнев Бюсси был ужасен. Он метал гром и молнии, да притом поклялся, что убьет дочь и ее избранника. Луиза, смертельно напуганная, поспешила укрыться в монастыре урсулинок в Монбаре, в то время как Ларивьер, сославшись на то, что ему угрожают расправой, подал жалобу королевскому лейтенанту, который написал безутешному отцу, чтобы тот умерил свою ненависть к «дворянину».

«Ни с каким дворянином я дела не имею, так что вам по должности не положено им заниматься. Когда мне наносит обиду крестьянин, я бью его палкой, и тогда это касается правосудия Парламента. Я же требую, чтобы вы знали, о ком ведете речь, обращаясь к такому человеку, как я!»

В монастыре Луиза рыдала горючими слезами и тайком писала письма «дорогому супругу».

Как-то ночью он даже увиделся с ней тайно при пособничестве одной из послушниц. Там, вероятно, и произошло нечто (этого никто так и не смог прояснить) имевшее странный исход: с момента той встречи Луиза не просто перестала любить Ларивьера, но и воспылала к нему ненавистью, о причине которой никогда не высказывалась. Можно лишь предположить, что в роковую ночь Луизе наконец-то открылось истинное лицо ее героя.

12

Мариана Алькофорадо (1640–1723) – португальская монахиня и духовная писательница, автор «Португальских писем».