Книга превращений

– Теперь ты все видела, – горько прошептал он. – Раньше я был… цефом. Когда-то я плавал под водой вместе с ними. Так что я хорошо понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Мне страшно хотелось быть человеком – в глубине души я никогда не чувствовал внутренней связи с морем. Я ненавидел его холодные глубины. Я жаждал знания и света, жизни на суше и человеческой культуры. Я бросил свой народ, и теперь они чураются меня, ибо не признают жизни этого острова. Сами они просты и грубы. В ранней юности здешние культисты сделали мне новое тело, придав ему все, что должен иметь человек. Я стал одним из них, я выучил их язык, изучил их обычаи, я практиковался до тех пор, пока не достиг полного сходства с ними. Я стал тем, кто я есть сейчас, хотя это было непросто, но общество приняло меня, и я… я тоже хочу быть столь же щедрым и неравнодушным к другим.

И он широко развел свои чужие руки.

– Так что мне было понятно твое желание стать другой, Лан. Поэтому я тебе помог.

Лан еще многое хотелось узнать, однако настала пора покидать Ислу.

Утреннее солнце просачивалось внутрь жилища, когда Лан слушала Кайса, сидевшего за столом напротив. Он излагал ей подробности ее трансформации, объяснял, как именно они повлияют на ее тело, и она впитывала его слова с жадностью, инстинктивно доверяя ему после того, как он поделился с ней своим секретом. Она не сомневалась в том, что этот человек ее понимает, хотя поверить в то, о чем он говорил, от этого было не легче.

– Мы смогли наделить тебя полностью функционирующей женской анатомией, в чем мы, собственно, и не сомневались, – сказал Кайс. – Также мы сгладили мужскую угловатость в определенных местах твоей фигуры, в лице, смягчили голос. Все это было довольно просто. Так что теперь ты можешь вступать в половой акт как полноценная женщина. Правда, сможешь ли ты получать от этого удовольствие, я не знаю.

– Я и раньше не много его получала, – ответила она с ухмылкой. Кроме того, в последние годы она вообще избегала сексуальных контактов, боясь разоблачения.

Кайс, игнорируя ее суховатое чувство юмора, перешел к следующей теме:

– Однако ты… Детей у тебя не будет, и… сделать так, чтобы ты менструировала, мы тоже не смогли.

Лан подозревала, что так будет, однако продолжала надеяться, и теперь, когда огонек надежды в ее сердце погас бесповоротно, ей стало грустно.

– Во всем остальном, – продолжал он, – учитывая то, что пол вообще понятие относительное – мы здесь, на Исле, не неандертальцы какие-нибудь, чтобы делить всех на два пола без остатка, – так вот, во всем остальном у тебя есть все шансы стать счастливой, – заключил Кайс. – Как твое физическое состояние, тебя устраивает?

– Я всегда ощущала себя женщиной, но теперь у меня для этого еще больше оснований. И дело не только в том, как я выгляжу. – Она позволила себе небольшую задумчивую паузу, заметив попутно, насколько мягче стал звучать ее голос. – Останется ли все это в тайне? – спросила Лан. – Мне бы не хотелось, чтобы это как-то вышло наружу. Сколько людей знают о том, что ты для меня сделал?

– Понимаю. – Кайс ответил ей прямым взглядом. – Есть ограниченная культистская сеть, члены которой будут в курсе, но и только. Кроме того, у вас там сейчас снег и мороз, люди будут думать только об этом, а не о чужих тайнах. Да и не все ли им равно?

– Не все равно мне.

Кайс сунул ладони себе под мышки. И поглядел на нее с сочувствием.

– Конечно.

– Извини, – сказала Лан. Конечно, все, что он говорит, очень здорово, но разве она для него не просто эксперимент? В конце концов, разве они не заключили обоюдное соглашение? – Просто мне еще предстоит со стольким справиться.

– Я говорил тебе, что трудностей будет много. Люди часто стремятся улучшить свое тело, но они редко осознают, как велика связь между телом и разумом.

– Понимаю, – ответила она.

– Тебе еще не раз придется бороться с фантомными страхами, – предупредил Кайс. – Не думай, что все они исчезнут в одну ночь.

Лан даже не знала, что сказать ему на прощанье. Кайс стоял у выхода на лестницу, которая снова должна была привести ее на ледяные пустоши Джокулла. Проводить ее пришли и другие обитатели острова – в пестрой толпе то и дело мелькали знакомые лица. Солнце припекало, как всегда на Исле. В последний раз она оглянулась на Вилларбор, на дюжины его деревушек, которые, укрывшись среди мириадов оттенков зелени, составляли островной пейзаж.

«Какой прекрасный вид…»

Она определенно будет скучать по этому острову, но и гордиться тем, что ей довелось своими глазами видеть его экзотическую красоту.

Кайс подвел ее к ступеням.

– Местные племена не устают напоминать нам о том, что для перерождения необходимо сначала выбрать путь смерти. На мой взгляд, отпустить на свободу того, кем ты была раньше, тоже вариант.

– Так я и сделаю, – ответила она. – Я вернусь в Виллджамур – денег у меня осталось немного, но все же. Хватит с меня цирков.

– Мудрое решение, – одобрил Кайс.

– Кайс, я не знаю, что тебе сказать… – Слезы навернулись ей на глаза, но, какими бы смешными ни казались ей самой ее эмоции, разве могла она ничего не испытывать, прощаясь с человеком, который подарил ей новую жизнь, осуществил ее мечту, всегда казавшуюся ей недостижимой?

– Не благодари меня, сестра, я был рад помочь тебе, – ответил Кайс тихо. – Благодаря тебе я исследовал новые области науки, и мои коллеги по ордену в восторге от той работы, которую мы смогли сделать все вместе.

Не в силах сдержать распиравшую ее благодарность, она порывисто обняла его, но тут же повернулась к нему спиной и, провожаемая многими сочувственными взглядами, шагнула на темную лестницу, в резко пахнущую мглу.

Впереди ее ждала новая жизнь.

Глава четвертая

Одно она знала наверняка – они угодили туда прямо в разгар какой-то военной операции. Тысячи краснокожих румелей, в незнакомых доспехах, со знаменами, на которых красовались причудливые изображения, выстраивались перед ними на белом снегу, образуя непривычные человеческому глазу фигуры. Раздались команды на грубом, гортанном языке, замаршировали тысячи ног, глухо топая по утрамбованному снегу.

А еще вдалеке она увидела тысячи… этих… тварей.

Верейн вздрогнула. От их семенящей поступи насекомых, от всей их наружности огромных то ли жуков, то ли раков ее пробирала дрожь. «Сплошные клешни да панцири». И хотя теперь они были далеко, но даже самого беглого взгляда на их воинство хватило, чтобы в ней снова проснулся панический ужас. Раки были на несколько голов выше любого из краснокожих румелей и все же непонятным образом находились у них в подчинении.

Верейн и остальные культисты – те, кому посчастливилось остаться в живых, – стояли и тупо смотрели на то, как представители враждебной цивилизации маршем проходят через Врата Миров в их собственное измерение. Перед ними был арьергард армии захватчиков, и Верейн, сама не зная как, поняла, что их целью являются города ближайшего отсюда острова. Ей уже доводилось видеть разоренные ими поселения, и она невольно испытывала глубокое сострадание ко всем тем, кому предстояло оказаться у них на пути.

Пока не стих ветер, слова Дартуна доносились до них как неразборчивое бормотание. Он понуждал их двигаться дальше, громко крича им, чтобы они не задерживались. Собаки залаяли и натянули постромки, четверо саней одни за другими сдвинулись с места и рванулись вперед, к свету, сиявшему впереди, словно видение рая, но, едва успев пронестись сквозь густо валивший снег, резко встали.

Верейн почувствовала, как сердце забилось у нее где-то в горле. «О боги, только бы выбраться отсюда, пожалуйста…»

К ним подъехали краснокожие верховые румели – факт существования подвида этой расы в ином измерении так и остался для нее непривычным. В ослепительном сиянии Врат Миров часовые разглядывали Дартуна. Приглядевшись, она различила в море яркого огня что-то вроде решетки из тонких пурпурных линий – это и был их мир. Их дом, куда она так жаждала вернуться.