Флейта для чемпиона

Испытывая чувство невероятного и беспричинного счастья, он просто стоял и просто ощущал это самое ощущение невероятного счастья, даже не пытаясь разобраться. Не было ничего такого, чтобы быть таким счастливым, хотя и прыжок был удачным, но не бог весть каким удачным, и дожди были такие в его жизни не раз, и записки он получал не раз вроде: "Ты мне изменил, но я тебя люблю", хотя он никому не изменял, потому что никого не любил...

Может, это было счастье прощания с каким-то прекрасным временем человеческого бытия?.. Или. может, напротив - это было счастье встречи с чем-то новым в жизни, чего он ещё не знал, но смутно догадывался. А может быть, его счастье в эту минуту было именно в том, что он не знал, почему он счастлив!..

Вдохнув жадно в себя тополино-горьковатый настой последождевого воздуха, Ларионов повертел записку в руках и сказал сам себе:

- Острые углы треугольника и более загадочного, чем Бермудский, - после этого он оглянулся.

Со стороны проходных ворот Стеллка медленно подходила к нему, пристально глядя ему в глаза.

- Я ведь тебе нравлюсь? - сказала она; он молчал. - А у меня вот никак не получается, чтоб ты мне тоже понравился... просто так... не по расчёту... Слушай, а ведь я могу и немного подождать?.. Ты ведь, говорят, скоро станешь чемпионом мира по прыжкам в высоту, и у тебя будет машина, деньги... Так что я, пожалуй, подожду немного. Пусть у меня первая любовь по расчёту будет, в кредит?.. А в общем-то, зачем мне ждать? У меня и сейчас есть прыгун с машиной, с деньгами, с богатыми родителями, с богатой бабушкой и с тёткой за границей...

- Прыгун, говоришь? В высоту? - с любопытством спросил Вениамин.

- В ширину... Рекордсмен мира по этому виду... Но мне кажется, что шире он уже не прыгнет... А ты, по-моему, действительно можешь прыгнуть выше всех! У меня нюх, - Стеллка заботливо разгладила ладонями линялые джинсы.

- Скажи, пожалуйста, а у тебя случайно нет сестры?

- Есть, - ответила Стеллка.

- А она похожа на тебя или нет? - спросил Ларионов.

- Как две капли воды - мы с ней близнецы... А тебе-то что? подозрительно сказала она.

- А вдруг я в неё влюблюсь с первого взгляда... - засмеялся Вениамин.

- Ну, это уже хамство, - рассердилась Стеллка. - Ему делают исключение, разговаривают с ним, а он...

Резко повернувшись, она пошла прочь со двора, такой походкой, какой прогуливаются манекенщицы, демонстрируя фасон нового платья. Затем остановилась, сделала ногой что-то похожее на фуэте (оборот вокруг себя!) и, картинно уставив руки в бок, крикнула рассерженно:

- Мы с сестрой близнецы, но она не такая красивая, как я.

- Ничего, - миролюбиво согласился Ларионов, - вот лишь бы не была такая пустая.

- От такого и слышу, - фехтовально отозвалась Стеллка.

В воротах на неё чуть не наткнулся Толкалин. Он нёс полную кошёлку яблок и всё время следил, чтобы они не вываливались.

Стеллка на ходу взяла яблоко. Леонид растерянно посмотрел ей вслед. Она откусила кусочек яблока, сморщилась, вернулась и положила яблоко обратно в кошёлку Толкалина.

- Кислые, - укорила она его и ушла.

- Лёнь... - позвал Вениамин. - Слушай, давай сегодня в театр не пойдём, пойдём в консерваторию. Бери Виту и...

- Нет уж, - наотрез отказался Леонид.

- Ну, не любишь ты симфонию, ну, знаю, - не понял его Ларионов. - Но надо же попробовать разобраться в этой музыке, я ведь тоже не сразу её полюбил.

- Кого ты полюбил не сразу? - насупился Леонид.

- Как кого? Чего! Музыку, - ответил Вениамин.

- Ну и иди! И люби её!.. - грубо сказал Леонид.

- Была бы честь предложена... - Вениамин направился к беседке.

Из пролома в заборе вылез Гусь.

- Честь! Вот именно, честь! - пробормотал Леонид вслед Ларионову. И встретился взглядом с Гусем. - Гусь, ты можешь пистолеты достать? - решительно спросил он.

- Гусь всё может. Для чего?

- Для дуэли. Я хочу тут кое-кого на дуэль вызвать,

- Конечно, могу, - кивнул Гусь. - Раз для дуэли. Соперник, да? А ты задуши его, как Ромео Джульетту... Но только после олимпийских игр, во время я не позволю.

- Джульетту душил не Ромео, а Отелло... и не Джульетту, а Дездемону, - печально поведал Леонид.

- Какая разница - кто кого? Важен результат, - отмахнулся Гусь.

Они пошли к подъезду, обсуждая различные виды дуэльных пистолетов.

Ларионов, сидевший на перилах беседки, даже не подозревал, что в каких-то ста метрах от него, за фигурами древнегреческих богов, идёт о нём горячий разговор.

...- Раз так, - утверждала Татьяна, - лучше я влюблю Ларионова в себя! Посмотрю на него с поволокой... Что такое взгляд с поволокой?

- Очень просто, - ответила Вита, - взгляд в угол, на нос, на предмет... Вот так...

- Взгляд в угол, на нос, на предмет... - повторила Татьяна. А если угла нет?

- Господи, ну посмотри просто вверх... в небо... Ну, мне пора, - Вита заторопилась домой.

- А ты всё с этим меланхоликом встречаешься? - спросил Вадим, имея в виду Толкалина.

- А что? - спросила Вита и добавила, загадочно улыбаясь, ну прямо как Мона Лиза: - А может, я не с ним встречаюсь...

- А с ним тоже зря, - сказал Вадим, имея в виду Ларионова. - Тебе со мной надо встречаться.

- Это почему же?

- Ты знаешь, школьники - круглые отличники и круглые отличники - студенты в жизни хода не имеют. В жизни вообще побеждают не круглые.

- А какие же?

- А такие... трёхугольные, четырёхугольные... В жизни чем больше углов, тем лучше. - Вадим согнул руки в локтях, демонстрируя острые углы локтей.

- А сколько же у тебя углов? - спросила Вита.

- Сколько есть - все мои, а хочешь, и твои будут.

- Чао... октаэдр!.. - сказала Вита, давая понять Вадиму, что разговор окончен.

- Главное в жизни имеет значение пересечение, пересечение, продекламировал вслед ей Вадим.

Оставшись одна, Татьяна задумчиво сказала вслух сама себе:

- А вообще-то, по-моему, чемпион не должен влюбляться ни в кого. Чемпион принадлежит спорту и никому лично... Но уж, если лично он должен кому-то принадлежать, то это мне. Я одна из наших девчонок на него могу подействовать в самом положительном смысле!

Она стала торопливо писать записку.

- Это ещё что за новости? Что у тебя в руках? - неожиданно выглянула из-за "статуи" Зевса Елена Гуляева.

- Моё объяснение в любви Вениамину Ларионову. Я в него влюбилась, - твёрдо сказала Татьяна.

- Здравствуйте, - всплеснула руками Елена. - У нас в Ларионова по плану влюбилась Вита.

- А если я тоже влюбилась?.. И не по плану? А по-настоящему? вырвалось у Татьяны.

Елена только раскрыла рот, чтобы дать ей достойный отпор, но тут её внимание переключилось на Гуся со Стеллкой, подходившим к Ларионову.

- Опять заявилась краля! - сердито сказала Елена. - Уходит приходит...

- А у тебя есть... - многозначительно спрашивала Гуся Стеллка, - что-нибудь... такое?

- Ахнете, когда увидите! - достаёт он из-под рубахи икону.

- Ух ты! - сделала умный вид Стеллка.

- "Ух ты"! - передразнил её Гусь. - А что ты понимаешь в иконах?!

- Так мы же завтра встречаемся с Гогой! - округлила глаза Стеллка.

Гусь бережно завернул "Казанскую богоматерь" в байку.

- Уже не встречаемся. Гусь завязал. Гусь в законе.

- Гоги будет психовать, ты же знаешь его характер.

- Гоги будет психовать! Гоги выдаст темперамент! Подумаешь, пожар в урне! Иди гуляй! - скомандовал ей Гусь.

- Хорошая икона? - заметил Вениамин.

- А ты что понимаешь в иконах? - сожалеюще покачал головой Гусь.

- Понимаю... Ну-ка, дай взглянуть поближе.

- Если разбираешься, то скажи, какой это школы живопись? развернул икону Гусь.

Вениамин взял икону:

- Это икона как бы... строгановской школы.

- И верно, строгановской школы. Откуда ты знаешь? - вытаращился Гусь.