Затмение (ЛП)

— Это ты у меня не доживешь до следующего года и не переживешь этот, если не захлопнешь свой брехальник, — шипела Пруди, волоча его к двери церкви.

— Кларенс! — повторял Джуд, неохотно удаляясь. — Чтоб я сдох, это и доконать может, и что люди только ни вытворяют со своими ближними. Да отстань от меня, грязная старая ведьма!.. — поток его комплиментов стихал вдали.

Остальные не обращали внимания на эту ворчливую перебранку. Демельза поплотнее закутала теплым платком свою драгоценную дочь, Кэролайн прикидывала, как бы избавиться от заплесневевшего молитвенника, который ей вручили, Заки Мартин дышал на пальцы, а Полли Чоук пыталась разглядеть свое отражение в латунной мемориальной табличке. Росс отправился навстречу доктору Чоуку, который только что выпроводил Оджерса из ризницы.

— Скажите, Чоук, как поживает моя тетушка? То есть двоюродная бабка. Вы не навещали ее в последнее время?

Чоук с подозрением воззрился на Росса из-под кустистых бровей.

— Мисс Полдарк? Мисс Агата Полдарк? Мы навестили ее в середине месяца и не обнаружили почти никаких изменений. Разумеется, состояние диктуется скорее возрастом, чем водянкой. Кровеносная система приходит в упадок, что подавляет жизненно важные части организма. Мы немножко едим, немножко двигаемся. Но жизненная искра еще есть.

— Кто за ней ухаживает? Она же теперь практически совсем одна в доме, не так ли?

Чоук потеребил серые шерстяные перчатки.

— Не могу сказать. Во время нашего последнего визита в доме еще были Чайноветы. Но у мисс Полдарк есть искусная сиделка, владеющая навыками ухода. Если возникнут какие-либо изменения, нас вызовут.

Перед входом в церковь Росс взглянул на небо. Предзакатное солнце затянула пелена беспросветных облаков. Когда они зашли внутрь, все вокруг погрузилось в атмосферу зловещей прохлады и меланхолии. И с нависшего, полного снегом неба посыпались безмятежные невесомые хлопья.

— Можешь отвести детей домой? Пусть Гимлетт понесет Клоуэнс на руках, если будет скользко. Я переживаю, что Агата одна в этом доме, хочу навестить ее, пока мы неподалеку. Следующая возможность появится не раньше, чем через пару дней.

— Я бы хотела, чтобы ты ее навестил, — сказала Демельза. — Но только не сегодня. Не хочу залечивать твои кровоподтёки и сломанные зубы ещё одно Рождество.

— О, риск невелик. И сломанных зубов не было, только расшатанные... Джорджа нет дома, а слуги не смогут меня остановить.

— Я думаю, братья Харри всё ещё там. Они знают тебя и дрались с тобой.

— Они не могут мне запретить увидеться с тётей.

Демельза скептически поджала губы.

— Ну не знаю.

Затем ей в голову пришла идея.

— Почему бы тебе не взять с собой Кэролайн? Она желанный гость в доме. Вряд ли они выгонят тебя, если пойдёшь с ней.

— Слышишь, Кэролайн? — сказал Росс. — Ты точно не хочешь сразу вернуться к пылающему огню?

— Раз уж Демельза разрешила, я стану твоим пылающим защитником.

— Хорошо.

Он нежно сжал руку Демельзы и посмотрел на их малышку, которая переносила свои мучения почти без жалоб.

— Когда вернётесь, дай этим добрым людям глоток рома и немного твоего восхитительного пирога. Мы будем к обеду.

— У тебя пар изо рта прямо как у насосов на Уил-Грейс, — сказала Демельза. — Не помню, чтобы было так холодно. Я переживаю за Клоуэенс. Росс, подсади меня на лошадь, и мы пойдём.

Тренвит выглядел пустым и безжизненным, когда Росс поднялся по ступенькам и позвонил. Все вокруг было серым. Тонкий столб дыма поднимался вверх из задней трубы дома и растворялся в воздухе. Две клушицы сидели на крыше, в небе кружили чайки в поисках еды.

Краснолицая служанка, которую Росс не знал, открыла дверь и неохотно провела их в зал, а затем исчезла в поисках горничной мисс Полдарк. Камин в зале не горел. Не считая защиты от ветра, здесь было едва ли теплее, чем снаружи. Кэролайн закуталась в шерстяной плащ и ёжилась.

— Здесь совсем не так, как в тот день, когда крестили сына Элизабет.

Росс не ответил. Как всегда, это место навевало массу воспоминаний — одно накладывалось на другое, и каждое в отдельности ярко высвечивалось в памяти. Теперь они утратили свою значимость.

Вошла женщина, вытирая руки о грязный передник. При её полноте всё у нее было коротким — в особенности ноги. Она больше напоминала крупного карлика, нежели невысокую женщину. Наполовину подобострастно, наполовину обиженно, она сказала, что её зовут Люси Пайп и она горничная мисс Полдарк, что она может для них сделать? Росс объяснил.

— Ну вот. Я осмелюсь сказать. Мисс Полдарк спит, и её нельзя беспокоить. Я осмелюсь сказать, что было бы ужасно плохо разбудить её сейчас.

Росс прервал её.

— Можешь осмеливаться говорить всё, что пожелаешь. Ты проводишь нас или нам самим пойти?

— Ну, не мне вставать на вашем пути, сэр, но...

Росс стал медленно подниматься по ступенькам, поглядывая на портреты и гадая, что случилось с теми, кто не удостоился места на стене зала. В Нампаре катастрофически не хватало предков. Возможно, Элизабет согласилась бы поделиться некоторыми портретами...

У двери в спальню Люси Пайп решительно преградила Россу дорогу. От нее несло алкоголем, а ее кожа при ближайшем рассмотрении была далека от идеала. Корни сальных черных волос сплошь забивала перхоть.

— Сюда. Позвольте мне войти, сэр. Я посмотрю, спит ли мисс Полдарк. Я посмотрю. А? Я посмотрю.

Она исчезла за дверью. Росс прислонился к стене и переглянулся с Кэролайн, которая постукивала хлыстом по руке в перчатке. Спустя несколько мгновений она сказала:

— Я таких, как она, за милю чую — наверняка прибирается. Заходим.

Когда они вошли, женщина прятала неопорожненный ночной горшок под кровать, а тетушка Агата со съехавшим набок париком и наспех нацепленным кружевным чепцом хваталась за балдахин и бормотала невнятные проклятия. Черный кот, уже почти взрослый, растянулся на ее постели. Несмотря на возраст, ей удалось сохранить отменное зрение, и она сразу узнала визитера.

— Ба! Росс, неужели это ты? Да будь я проклята, это ты, мальчик!

Она сердито посмотрела в сторону служанки, выползающей из-под кровати, и ткнула ее кулаком в зад.

— Черт тебя подери, ты должна была сказать мне, кто это, а не шнырять по углам! Лежебока треклятая... Ох, Росс, ты приехал пожелать мне счастливого Рождества, правда? Благослови тебя Господь, мальчик!

Росс прижался щекой к волосатой щеке старухи. Ему показалось, будто он касается чего-то давно ушедшего — времени, которое умерло для всех, кроме нее. В целом добросердечный человек, но редко проявляющий сентиментальность, он ощутил прилив чувств, целуя эту вонючую старуху, ведь она была единственным человеком, оставшимся со времен его утраченного детства. Родители давно умерли, как и дядя с тетей, Фрэнсис погиб, Верити он так редко видит. Это единственный человек, который помнит вместе с ним то время, когда все было незыблемо, время беспечной юности, благополучия, твердых традиций и правил семейного наследования — единственная связь с этим домом и тем, что когда-то составляло для него весь мир.

Тетушка Агата резко оттолкнула его и прохрипела:

— Но это же не твоя жена, Росс. Где моя крошка? Где мой бутончик? И не говори, что ты пошел по стопам своего отца! Джошуа хотя бы прекратил свои похождения, пока была жива Грейс!

Россу пришлось представить Кэролайн и начать оправдываться срывающимся на крик голосом, пока Люси Пайп складывала полотенца и гремела грязной посудой в углу, кот ревниво взирал на незваных гостей, а черный дрозд щебетал в своей клетке. Теперь, когда у Росса появилось время, он смог оценить ужасное состояние комнаты, жуткую вонь, грязь, штору с оторванным кольцом, чахлый огонь в камине.

Поразительно, как много могла понять тетушка Агата, если кричать ей прямо в ухо. Просто никто не утруждался до такой степени, чтобы приблизиться к ней настолько близко. Без сомнений, это было суровым испытанием.

Только сейчас она узнала о новорожденной дочери Росса; о том, какой успех сопутствовал его шахте; о реконструкции Нампары; о том, что Дуайт попал в плен к французам; о смерти Рэя Пенвенена.