Найдется все

К слову сказать, ничего фантастического, тем более неземного, в этих костюмах и шлемах в двадцать первом веке уже по большому счету не было. Подобные комплекты обмундирования для «солдат будущего» время от времени представляют конструкторы с оборонных предприятий разных стран на соответствующих выставках. Представляют, терпеливо ожидая внимания со стороны заказчиков. Из военных ведомств тех же стран… и не только их, кстати. Во всяком случае, та группа бойцов, что пожаловала к дому Попришкина, не имела никаких опознавательных знаков, выдававших ее принадлежность к армии какой-либо страны.

Рассредоточившись, «солдаты будущего» занимали позиции кто за припаркованными во дворе машинами, кто на детской площадке или на газоне. И когда первая пара бойцов ОМОНа вышла из подъезда, сопровождая закованного в наручники Валеру Попришкина, в дело вступил снайпер. Меткий выстрел проделал в голове одного из омоновцев аккуратную дырочку. И доблестный боец, чье лицо так и осталось скрытым черной маской, повалился на крыльцо. Его напарника постигла та же участь меньше, чем через минуту. Но и этого времени хватило, чтобы достать рацию и оповестить товарищей о нападении.

А зря! Потрать омоновец отпущенное ему время на отступление хотя бы вглубь подъезда — мог бы, наверное, и пережить эту ночь. Имел на то крохотный, но шанс.

С другой стороны, поступок этого бойца мог быть достоин награды, хоть и посмертной. Потому что преимущество внезапности «солдаты будущего» благодаря ему утратили. Противная сторона даже сподобилась нескольким выстрелам — и из окон квартиры Попришкина, и из подъезда. Впрочем, все они ушли «в молоко». Приборами ночного видения омоновцы не располагали, а без них трудно вести бой в ночной темноте.

Вдобавок, их противники не преминули показать, что внезапность — не главное преимущество этой группы, прибывшей на микроавтобусе. Далеко не главное. Один из «солдат будущего» вскинул на плечо переносную пусковую установку для противотанковой ракеты. Самонаводящейся, кстати. А значит, почти не способной промахиваться. И еще довольно мощной… тем более, что целью атаки именно этой конкретной ракеты был отнюдь не танк.

Огненно-дымная, почти идеально-прямая струя прорезала ночную темноту… и миг спустя автозак, даром, что бронированный, взлетел на воздух. Не остался без повреждений и уазик — теперь он выглядел помятым, почернел от копоти и остался без единого целого стекла.

Дружно всхлипнули и заголосили, перемигиваясь, сигнализации автомобилей, коротавших ночь во дворе. Они словно оплакивали своего погибшего грузового собрата. Вот только хозяева этих машин не торопились выглядывать из подъездов, окон и с балконов, выясняя, что же неладное твориться снаружи. Если и имелись такие любопытные, кого привлекли звуки выстрелов во дворе, то после грянувшего взрыва, смелости поубавилось даже у них. Как, кстати, и у уцелевших бойцов ОМОНа.

Но даже готовность сдаться в итоге участников группы захвата не спасла. Приказ «солдаты будущего» получили не абы какой, а на полную зачистку противника. Ведь омоновцы, даже разоруженные, все равно могли хотя бы подкрепление вызвать. Но главное, их начальник, облаченный в штатское, успел узнать непозволительно много. По крайней мере, был слишком близок к тому, чтобы узнать.

А что сам Попришкин? Он же, едва запахло порохом, а конвой из пары омоновцев был выведен из строя, не придумал ничего лучше, кроме как дать стрекача. Новые выстрелы и, тем более, взрыв автозака только придали Валере ускорение.

И все-таки далеко убежать несостоявшемуся арестанту не удалось. Он даже не успел выбраться за пределы двора, когда один из выстрелов настиг его. Попришкин сначала резко замер, остановившись, а затем кулем рухнул на газон, перевалившись через низенькую символическую ограду.

Впрочем, поразила Валеру не пуля, а лишь игла со специальным составом, усыпляющим и расслабляющим. Это с его помощью охотники добывают хищных зверей для зоопарков и цирков.

— Заранее извиняемся, — проговорил, обращаясь к Попришкину тот из «солдат будущего», который выстрелил и попал в него, — но расклад таков, что сработать мягче мы не могли. А нечего было бегать!

Впрочем, сам Валера этих слов уже не услышал.

VII

Гул, мерный и монотонный, почти не ощущался. Не будучи заметно громким, он просто звучал фоном словно где-то в отдалении, внимания к себе не привлекая. Сон Валеры Попришкина такой гул нарушить не мог, как не мешал обычно почти никому из жителей крупных городов. Те его просто не замечали — этого всегдашнего шума, создаваемого автомобилями, холодильниками, водой в трубах и, кажется, еще линиями электропередач. Более того: исчезни этот неотступный гул однажды, и многим горожанам покажется с непривычки, будто они оглохли.

В общем, что-то где-то ненавязчиво шумело, гудело… но Попришкина не тревожило. Не мешало наслаждаться сном, благо, Валера уже успел привыкнуть, что никакой гад-будильник его по утрам не пытает.

Но время шло, сон естественным образом слабел и отступал, отпуская Попришкина. Сознание пробуждалось. И какое-то шестое чувство еще раньше памяти подсказало Валере, что спит он не дома. И что шумит в данный момент, скорее всего, не транспортный поток за окном. Как, впрочем, и не холодильник.

Приоткрыв глаза, Попришкин обнаружил себя… укрытым пледом… лежащим вдоль кожаного диванчика… в какой-то просторной и светлой комнате… нет, в кабине. Последнее слово подсказали некоторые детали интерьера. Круглые окна: их, если память не изменяла Валере, называли «иллюминаторами». Помещение тоже было округлой формы — никаких углов, а потолок хотелось назвать «куполом».

«Кабина! — пронеслось в голове Попришкина, — иллюминаторы! Я на корабле! Или…»

Соскочив с диванчика, он метнулся к ближайшему из круглых окошек и выглянул, едва ли не прислонившись к стеклу лбом.

За стеклом Валера не обнаружил ничего. Ничего, кроме серебристых облаков, проплывавших совсем близко, только руку протяни. Пухлые и белые, они напоминали сугробы снега.

Еще Попришкин успел приметить винт — вернее, размытое пятно, в которое оный превратился, крутясь со скоростью, недоступной человеческому зрению. Крутился винт как раз над комнатой-кабиной.

Вежливое, но настойчивое покашливание, услышанное краем уха, заставило Валеру оторваться от иллюминатора, от созерцания винта и облаков. Попришкин обернулся, чтобы… запоздало и мысленно отругать себя за невнимательность. Как говорится, слона-то он пропустил. Поскольку не был единственным пассажиром на этом воздушном судне.

Начать с того, что диванчиков, на одном из которых спал Валера, в кабине находилось целых четыре. Они были выстроены вдоль стен, образуя квадрат. В центре квадрата еще находился небольшой столик — не иначе, для выпивки-закуски. Но не столик обратил на себя внимание Попришкина.

На одном из диванчиков терпеливо сидели его почти уже близкие знакомцы: Илья Котовский-Минин и Илона Алиса Макси. Сидели не рядышком дружно, как еще зачем-то обратил внимание Валера, и точно не в обнимку, а на расстоянии почти в полметра. И потому менее всего напоминали любовную парочку на свидании. Даром, что были мужчиной и женщиной.

— Здра… здравствуйте, — осторожно, даже робко проговорил Попришкин. Сказать что-то менее банальное и по делу ему в голову не пришло.

— Да-да, здоровье лишним не будет, — с какой-то легкой, но ощутимой меланхолией изрек Минин. А напарница его улыбнулась.

— Я думаю, для склероза вам рановато, уважаемый клиент, — произнесла она тоном вежливым, но не без издевки в словах, — а еще искренне надеюсь, что никакую травму, способную отшибить память, вам не нанесли. Ни наши люди, ни ваши церберы с корочками… за последних я поручиться не могу, увы.

— Проще говоря, напоминать вам об аресте излишне, — перебил это краснобайство Илья Минин, — и про то, как вас отбили — тоже. Помните вы все это, ведь так?

— Ну да, — согласился Валера, хоть и без уверенности в голосе, без энтузиазма, — стрельба… взрыв. Приятно, конечно, что ради меня вы это устроили… просто полноценная война… маленькая, правда.