Страница 7 из 8
— Не, это ее двоюродная сестра. Ты ее не знаешь, наверное. Она с матерью сюда из Котловки лишь весной переехала, дом в наследство получили. Ладно, пошли!
Ковальский сделал два шага и понял, что свои силы явно переоценил:
— Ох, погоди… Не так быстро! И еще, имей в виду, в плане огня я сейчас пустой.
— А когда заполнишься?
— Не знаю, — вздохнул Андрей и заковылял к топору.
Свернув за угол, они увидели в отдалении сидевшую посреди дороги девочку лет пяти. Малышка тихо плакала, обхватив руками ногу. Вероятно, она пострадала, когда люди кинулись с площади. И тут же из ближайшего проулка вышел какой-то мужчина. Одет он был в нечто вроде кольчуги и держал в одной руке окрашенный чем-то темным шестопер, а в другой — большой каплевидный щит, заостряющийся книзу. Широко улыбнувшись Ковальскому и Клюеву, словно он увидел своих лучших друзей, мужчина быстро, почти бегом, направился в их сторону, приближаясь к девочке. А та не обращала внимания на окружающее, сосредоточившись на своей то ли вывихнутой, то ли сломанной ноге.
— Заложника решил взять, падла! — процедил участковый и кинулся вперед с мечом в руке. Хотя уже понимал, что не успевает.
Однако этот тип, выглядевший как средневековый воин, задумал совсем другое. Подскочив к девочке, он с размаху ударил ее в спину заостренным концом щита. Пронзительный всхлип, похожий на плач котенка, взлетел и оборвался за каких-то три-четыре секунды. Кровь из маленького тельца брызнула вверх и, словно притянутая магнитом, начала густым слоем покрывать щит.
Клюев замедлил шаг, и Андрей, стряхнув с себя оцепенение, бросился вслед за ним. Хотя чувствовал себя плохо и откуда-то знал, что пламени в нем сейчас совсем чуть-чуть. Но хватит на одну вспышку прямо в глаза ублюдку, а потом они его уделают!
— Хой! — убийца ударил булавой в верхнюю часть покрытого кровью щита. С него немедленно сорвалось алое облачко. Налетело на приятелей и начало жалить, словно рой пчел, даже сквозь одежду.
Но продолжалось это недолго.
— Слабовато, тварь! — Клюев плюнул прямо в лицо прекратившему улыбаться мерзавцу, явно ожидавшему большего эффекта от своих действий. Участковый принял на себя основной удар и теперь на глазах покрывался волдырями и нарывами. — Наша «Сирень» похлеще будет! Ха!
Клюев нанес удар мечом, но чужак подставил щит и встречным ударом отбросил клинок участкового. И быть бы отважному лейтенанту полиции битым булавой, если бы не Ковальский. Автомеханик применил способ, один раз уже принесший им сегодня победу. Тяжелый колун, закувыркавшись в воздухе, вмазался рукояткой в уже занесенную для удара руку с шестопером. А потому железные перья не раскроили череп Евгению, впустую пробороздив воздух. Ну а потом меч пригнувшегося почти к самой земле участкового, миновав узкий нижний край щита, поразил врага в пах. Клинок вонзился под кольчужную юбку и вернулся окрашенным алой кровью. Правда, несмотря на полученную рану, налетчик двинул рукояткой своего оружия Клюева по голове, сложив воедино мощь рук и вес явно не самой легкой булавы. Но добить свалившегося к ногам защитника деревни так и не успел. Странный свет, свивающийся в несколько колец, вдруг озарил его фигуру. Эти кольца впитались в чужака, и тот рухнул на спину. Кровь обильно лилась из колотой раны. Судя по всему, жить ему оставалось совсем немного.
Андрей посмотрел на свои руки, которые явно не были источником этих светящихся колец, хотя на пальцах мерцали слабые искорки, и шагнул к лежавшему Клюеву. И тут из придорожной канавы выбрался старик с тростью — Лев Николаевич Бронштейн, дальний родственник Ковальского. Автомеханик знал, что тот был историком и держал крупнейшую в Бродах пасеку, но видел его редко.
— Андрей, может, этого субъекта для надежности еще и по головке с размаху приголубить? — предложил старик, кивая на чужака.
— Пожалуй, ему хватило, Лев Николаевич, — сказал Андрей, видя, что враг уже перестал шевелиться.
Старик принялся отряхивать свой очень даже приличный костюм. Трость у него была соответствующая, из черного дерева, с рукояткой в виде головы какой-то хищной птицы.
Андрей присел возле Клюева. Тот был без сознания.
— Бери его и тащи ко мне в дом, — приказным тоном сказал Бронштейн. — И не пытайся возражать, что рядом идет бой, в котором твое участие обязательно. Верю, полученные раны не остановят пыла столь горячего сердца. Однако пакость, которой ударил сей щитоносец, похоже, ядовита. Ваши нарывы распухают. Аллергическая реакция может привести к отеку легких. Но у меня дома, думаю, найдется средство от этого.
Вздохнув и отметив некоторую стесненность в груди, Андрей не стал спорить и начал поднимать Клюева.
— Стоп! Не за воротник, задушишь ведь! Хотя… Нет, рано еще, однозначно рано избавляться нам от всех представителей правящего режима, — принялся язвительно комментировать его действия Бронштейн. — Да и потом, полицаи при любой власти нужны. И опять-таки стой! Не за ноги! Хочешь расколотить ему череп о булыжник, так возьми камень и хорошенько размахнись. Вот, правильно, под ручки…
Как оказалось, бывший приятель по детским играм теперь весил вполне прилично, и тащить его было тяжеловато.
— А почему твоя бабушка не пришла на собрание? — спросил Бронштейн. — Только не говори мне, что мы ее больше не увидим!
— Живой — нет, — подтвердил опасения прозорливого старика Андрей. — Бабушка сгорела во сне. Я вот тоже воспламенился и продолжаю делать это периодически, но как-то… В общем, мне это не вредит.
— Понятно, — кивнул Бронштейн. Судя по тому, как старик бодро помахивал тростью, носил он ее больше для красоты, а не по необходимости. — Собственная магия редко причиняет вред своему владельцу. Ну, если сразу не убивает.
— Магия?! — свою ношу Андрей из рук не выпустил, чем мог заслуженно гордиться. — Какая еще магия?! Лев Николаевич, вы же умный человек! Ученый! Как вы можете говорить подобную ересь?
— Примерно так же легко, как накладывать на разную балующуюся магией крови мразь заклятие оцепенения, подсмотренное на стенах гробниц фараонов. Я ведь египтолог. Ересь, говоришь? Но ты же не будешь отрицать, что отныне способен мановением руки возжигать пламя? Кстати, позволь-ка я наложу на нашу доблестную милицию… пардон, уже полицию, те же сковывающие чары. Если он вдруг начнет биться и чесать волдыри, лечить его станет куда сложнее.
— Ээ… — Ковальский смотрел, как уже знакомые кольца света опоясывают Клюева и растворяются в его мундире. — Стоп! Так это получается, вы знаете, что сейчас творится?
— Не больше, чем ты, Андрей, — вздохнул Бронштейн, печально качая головой. — Просто мне известно, что магия в мире была всегда. Когда-то очень много, потом ее количество стало стремительно сокращаться. Начиная примерно с первых годов нашей эры ее стало так мало, что воин с мечом мог зарезать круг колдунов. И только потом, через пару дней, а то и лет, умер бы от их проклятий, подкрепленных посмертной силой. Если бы раньше не наведался к грамотному священнику, способному снять чары. Кстати, ваши стремительно увеличивающиеся нарывы — почти типичный пример подобного отрицательного воздействия на ауру, растянутого во времени. Но сегодня, в половине четвертого утра, количество сей таинственной энергии, маны, если хочешь, скачкообразно возросло. Причем до величин, считавшихся ранее немыслимыми. Уверен, данный процесс как-то связан с катастрофой, изменившей окружающий ландшафт и свойства некоторых материалов. Но где уж тут следствие, а где причина и чем это нам грозит, предполагать не возьмусь.
— Бред! — фыркнул Андрей и тут же, ойкнув, принялся хлопать по мундиру Клюева, затлевшему под его пальцами. — Хотя, нет, пожалуй, воздержусь от оценок. Трудно не верить в то, что видишь собственными глазами. Ладно, согласен, магия есть, вы волшебник. Как и тот всадник на драконе, утащивший девчонку при помощи заклинания. А заодно разогнавший народ чарами, словно ОМОН водометом. Да и другие нападающие продемонстрировали способности, ничем иным не объясняемые. Но почему я периодически изображаю из себя не то зажигалку, не то огнемет?!