Страница 48 из 70
По-настоящему всерьез они возобновились осенью 1971 года под руководством блестящего учителя и «смакуна» иврита Леви Яффе (до этого Лени Иоффе). И тогда словарь переместился из книжного шкафа на письменный стол, стал предметом ежедневного пользования и зависти многих других. Из иврит-русского словаря он превратился в словарь Шапиро: «У вас есть словарь Шапиро?», «Добудьте словарь Шапиро». Или в споре о каком-то слове — просто «Посмотри у Шапиро». Тогда познакомившись сначала с Володей Престиным, а потом с его матерыо Лией Феликсовной, я узнал от них об авторе словаря.
С тех пор прошло 27 лет, из которых 25 — я в Израиле. В кабинете, в салоне, в комнатах детей я насчитал 11 словарей, так или иначе связанных с ивритом. Один из них — словарь Шапиро (хотелось бы сказать: тот самый, тридцатитрехлетний — нет, уезжая из России, мы оставляли словари, учебники и книги другим для изучения иврита). Желая узнать значение неизвестного мне слова, я беру обычно словарь Эвен-Шошана. Но иногда меня мучает, что я не могу найти точный русский эквивалент. И тогда я обращаюсь к словарю Шапиро.
РОССИЙСКИЙ БЕН-ЙЕГУДА
Иосиф Бегун, Иерусалим
В начале 70-х годов самодеятельных преподавателей иврита были уже десятки. Занятия ивритом стали для многих «первым классом» еврейского образования, где начиналось их знакомство с иудаизмом, зарождалось стремление к алие. Для очень многих из нас, оторванных от всех связей с еврейским миром, незаменимым, а часто и единственным средством овладения языком тогда был иврит-русский словарь, вышедший в Москве в 1963 году, автором которого был Феликс Львович Шапиро. Издание этого словаря казалось тогда событием абсолютно невероятным. Все книги такого рода были фактически вне закона в СССР, зарубежные учебники иврита отбирали у иностранных туристов в аэропортах, конфисковывали на квартирах отказников. Массовые антисионистские брошюры запугивали: изучение иврита — это сионистское «вторжение без оружия» в пределы коммунистической державы.
Много лет спустя уже здесь, в Израиле, я спросил своего друга Владимира Престина — внука автора словаря, многолетнего отказника и преподавателя иврита в СССР: «Как это могло произойти?» Его ответ озадачил меня: «Дед надул советскую власть». Володя рассказал, что Феликс Львович поднял на ноги буквально всех — академиков, ректоров университетов... Он доказывал, что иврит-русский словарь необходим в стране историкам и лингвистам, научным работникам и дипломатам. Но столько экземпляров нужно было для них всех? Сто? Двести? Одной тысячи хватило бы с лихвой! В СССР было принято издавать такие книги ограниченными тиражами для служебного пользования. Словарь Ф. Шапиро был издан тиражом 25 000 экземпляров и поступил в открытую продажу.
Очень скоро, правда, он стал библиографической редкостью. Публикацию иврит-русского словаря нельзя назвать иначе как гражданским подвигом его создателя, обладавшего в дополнение к другим незаурядным свойствам и характером борца (Ф. Шапиро было тогда 80 лет).
В 1954 году по собственной инициативе Феликс Львович Шапиро начинает работать над иврит-русским словарем. В основу своей работы он положил лучший израильский толковый словарь Эвен-Шошана. Поражает производительность автора: один, без помощников, в течение нескольких лет он создал большой — на 28 тысяч слов — словарь, первый в таком роде.
Для учеников и учителей иврита словарь стал неоценимым помощником. Очень скоро они ощутили острый дефицит этого столь необходимого им пособия (его цена достигала на «черном рынке» 100 рублей — больше половины месячной зарплаты специалиста). Примерно в то же время в Израиле начали печатать факсимильное издание словаря Шапиро, и по неофициальным каналам эти книги доставлялись в Советский Союз.
До сих пор помню радость соприкосновения с идеями и понятиями еврейского мира, которую я испытывал, листая страницы этой книги. Первые в своей жизни изречения из ТАНАХа и Талмуда я прочел в словаре Шапиро.
Думаю, я был в то время не единственным самодеятельным преподавателем иврита, который ценил и использовал уникальные возможности этого словаря в целях обучения основам грамматики и морфологии языка. Расположение глагольных основ по гнездовой системе — далеко не всегда принятое в массовых словарях — весьма удобно именно для обучения глагольным ивритским структурам.
Словарь Феликса Львовича Шапиро стоит в ряду выдающихся явлений современной еврейской культуры, а его автора можно сравнить разве что с Элиэзером Бен-Иегудой, энтузиастом, возродившим иврит — язык, на котором сам Господь говорил с Моше-Рабейиу, — в качестве разговорного языка нашего народа.
Газета «Вести», 1993 г.
СЛОВАРЬ В РОССИИ — БОЛЬШЕ, ЧЕМ СЛОВАРЬ...
Зеэв Гейзель
Плагиат очевиден, но неведома мне другая фраза, чтобы лучше объяснила, какое значение имел для нас преподавателей иврита в те годы словарь Ф.Шапиро. Чудом изданный и чудом же неуничтоженный, мгновенно разошедшийся в тысячи и тысячи адресов, о которых и не думали в Госкомиздате, — словарь этот родился и жил своей жизныо. Как человеку, была уготована ему своя судьба, и без тени усмешки уточняю: еврейская судьба. Дважды в жизни судьба эта пересеклась с моей...
Словарь в России — больше, чем словарь. Если это словарь иврита...
Я помню, когда я увидел этот словарь первый раз. Показали мне его в «нормальной» советской еврейской семье, как главную реликвию. Словарь был завернут в целлофан, а поверх оного — в белую бумагу, так что производил впечатление розового свежеспеленутого младенца. Нижайшая просьба дать мне его на, скажем, месяц домой была не то чтобы отвергнута — с тем же успехом я мог попросить Лувр одолжить мне оригинал картины Матисса, чтобы я повесил ее в своей кухне. Здесь этот словарь не читали — на эту Книгу молились.
Словарь в России — больше, чем словарь. Если в жизни еврея это первая еврейская книга...
Прошло время, и я познакомился с другими евреями, для которых словарь Ф.Шапиро был уже не реликвией, а хорошим другом. Были это преподаватели иврита (сейчас надо было бы сказать — «подпольные преподаватели», но, насколько я помню, никто из нас не пользовался тогда этим термином). Называли его за глаза коротко, по фамилии: «У тебя есть Шапиро?», «Проверь по таблице в Шапиро», «Шапиро пишет, что только женский род» и т. д.
Словарь в России — больше, чем словарь. Для преподавателя иврита в доперестроечные годы — это все...
И если сегодня я, мои ученики, их ученики, ученики других преподавателей — тех, кто были для меня мэтрами, и тех, для кого мэтром неожиданно оказался я сам — мы здесь, говорим, читаем и пишем на иврите, реализуя заветное «Ам эхад — сафа ахат! Егуди, дабер иврит!» — скажем спасибо и светлой памяти того человека, которого мне не посчастливилось узнать лично — Феликса Львовича Шапиро. Ибо он был первый, кто понял это:
«Словарь в России — больше, чем словарь...»
МНЕ ПОВЕЗЛО
Сергей Гурвин
Я начал учить иврит в 1967 году, за несколько месяцев перед Шестидневной войной. Я не любил учить языки и не имел к этому способностей. Вскоре мне принесли самоучитель по ивриту, из Израиля (автор Шломо Кодеш). Я стал его просматривать и понял, что это и есть настоящий еврейский язык, который я хочу учить и знать. Я буквально выучил весь этот самоучитель и даже стал что-то читать сам. Но этого, конечно, было мало.
Вскоре я познакомился с группой молодых евреев, которые тоже как-то учат иврит или хотят его учить. Это были Лева Каневский, Яша Черный, Иосиф Бегун и многие другие. Мы решили собираться вместе и учить иврит.