Гриф

Путь на второй уровень был свободен.

Это был технический этаж. В первой комнате был телефонный коммутатор. Через него можно было подключиться, вероятно, из кабинета Грифа, к любой линии и либо прослушать разговор, либо, при определении его ценности, записать. Электроника работала в автоматическом режиме. Никаких операторов или тем более телефонисток.

Князь наугад взял одни из наушников, вслушался в разговор. Речь шла о его брате и Марине. Он захлопнул дверь и побежал по коридору. Все комнаты были заполнены технической аппаратурой для проведения селекторных совещаний, для прослушивания разговоров по телефону, для записи со стационарных тайных телекамер того, что происходит на блат-хатах и в саунах для высокопоставленных чиновников. Он бежал все дальше по коридору, рассчитывая в одной из комнат найти брата или Марину.

Однако и в последних двух комнатах была аппаратура. Как он смог определить за период работы в институте, именно отсюда шло полевое магнитное воздействие на персонал и пациентов клиники. Здесь был прообраз такого воздействия на все население страны. Это был мозг Института мозга место, откуда можно было зомбировать вначале тысячи, а затем и миллионы людей. Дав в сердцах очередь из «Аграна» по аппаратуре, он перебросил его за спину, вытащил вторую «беретту» и поспешил на первый уровень подвала, где, по его расчетам, находились люди.

Брата, с седой бородой, синими кругами под глазами, ослабевшего и бледного, он нашел в первой же «одиночке». Открыв универсальной отмычкой наручники, которыми тот был прикован к батарее, он объяснил ему, как выбираться в подвал Института курортологии.

Во второй открытой им комнате сидел обезумевший старик с бордовой полосой на лбу. Этому он уже не в силах помочь.

В третьей комнате, как ему показалось, была Марина. Но это лишь показалось. Это была молодая красивая девушка, лоб которой также был обезображен красной полосой после операции, превратившей ее в полную идиотку.

И только в четвертой комнате была Марина. Слава Богу, лоб ее был чист. Операцию еще не успели сделать. Всегда ироничная, слегка надменная, самостоятельная, на этот раз, увидев Князя, она зарыдала, бросилась ему на грудь и тут же потеряла сознание.

Проверять другие комнаты было слишком рискованно. Охрана из «отморозков» могла появиться в любую минуту. Взяв на руки Марину, Князь тяжело побежал по коридору к дверям, ведущим на второй и первый уровень.

ТАЙНЫ КАБИНЕТА ДОКТОРА МОРОВА

Гриша Минский проснулся рано. Он знал, что вторая половина дня у него будет, мягко говоря, напряженной. И стоило бы поспать подольше, потом просто поваляться в постели, расслабиться. Может быть, как он это иногда делал в дни особо сложных заданий, полежать, закрыв глаза, послушать музыку.

Однако на этот раз он с вечера испытывал какое-то необъяснимое волнение. Нет, о нехорошем предчувствии было бы преждевременно говорить. Предчувствие, что все может кончиться для него не так уж и хорошо, появилось уже возле Института проблем мозга.

А с утра он встал, как только проснулся, не позволив себе и десяти минут медитации. Принял контрастный душ, сделал зарядку — для позвоночника на ковре и силовую, с эспандерами и на тренажерах.

Еще раз принял контрастный душ. И только после этого выпил чашку кофе с молоком.

Есть не хотелось. Даже какая-то легкая тошнота была. А когда свернул с Ленинградского шоссе в сторону площади Курчатова, направляясь к филиалу Института проблем мозга на улице академика Бочвара, снова почувствовал тошноту.

С ним такое было раньше всего один раз. Они должны были вылететь в глухие джунгли на вертолете, прыгнуть с парашютами и разыскать в густом месиве деревьев и кустарника подбитый повстанцами большой наш вертолет "черная акула". Он тогда считался секретным, и приказ был однозначный: "любой ценой".

Тогда его тяжело ранили; парни на руках тащили его по джунглям километров двадцать. "Черную акулу" они нашли, забрали "черный ящик", документы, остальное взорвали и сожгли.

С тех пор правая рука плохо сгибалась и сломанные осколками ребра побаливали. Особенно по погоде.

A вот с погодой сегодня как раз повезло. Солнечная погода, конец марта. Если бы не небольшая лысина, ходил бы Гриша без головного убора.

Вообще-то он считался одним из самых храбрых в группе: лез в пекло. И никто не знал, что Гриша испытывал перед каждой операцией просто-таки ужас — болело тело, перехватывало дыхание, в горле стояла тошнота. Но он каждый раз пересиливал себя и шел на задание. И ведь при его-то способностях к точным наукам мог бы стать выдающимся инженером. А он стал скромным кандидатом философских наук. Мог бы всю жизнь тихо проработать на каком-нибудь почтовом ящике, и ценили бы, уважали не меньше, чем в спецназе. А он исколесил весь мир, побывал почти во всех горячих точках планеты, был трижды ранен, чудом раз пять уходил от смерти.

Со всех заданий вернулся. На щите трижды, со щитом — всегда. И каждый раз — боялся.

Ему было страшно и сегодня. Страшно, что убьют, что десятилетняя дочка останется сиротой, что некому будет помочь жене и старикам родителям. Нет, конечно, ребята помогут, как это у них принято, будут кроме скромной пенсии вдове еще и скидываться каждый месяц и отправлять деньги. Но это все не то.

Словом, Гришу бил мандраж.

А ведь он не летел в горное ущелье к духам, не спускался с парашютом в стан повстанцев в Анголе, не пробирался в тыл к «контрас» в Гватемале: делов-то куча — проникнуть в кабинет профессора Морова и проверить, что там за секреты хранит старый маразматик.

У станции метро «Щукинская» он подобрал Юру Котова и Игоря Вольнова, подождал пару минут, сделал небольшой круг и у военторга взял в машину Ашота и Гиви Гогия.

Всех парней из двух групп объединяло три качества:

— они были небольшого роста и хотя и спортивного, но хрупкого телосложения;

— они были мастерами рукопашного боя и шли вперед тогда, когда желательно было обойтись без стрельбы, — все четверо мастерски метали ножи, бросали дротики и обладали огромной силой, так что могли уложить на лопатки любого богатыря;

— все они были молчунами, умели двигаться бесшумно и понимали друг друга с полуслова.

Машину оставили во дворе жилого дома, торцом примыкавшего к филиалу Института проблем мозга.

У филиала было два подъезда, хорошо охраняемых, и торцевой вход в подвал, который был прикрыт несколькими деревьями, росшими неподалеку и ветвями почти касавшимися дверного проема.

Ашот и Гиви взобрались на дерево и спустились, как кошки, по ветвям прямо к торцевому входу, не привлекая внимания ходивших по территории двоих охранников с собачками. Собаки пару раз зло ощерились, но после окриков кинологов успокоились. Ашот и Гиви легко вскрыли дверь и проникли внутрь.

Тем временем Юра Котов выстрелил из арбалета дротиком и с третьей попытки сумел закрепить «кошку» на крыше филиала института. После чего Юра Котов и Игорь Вольнов взобрались по тросу наверх. Лишь закрепившись на занятом плацдарме они спустили трос с сиденьем для Гриши, который поднялся уже без особых усилий.

Гришу берегли. Парни всего лишь обеспечивали операцию. Проводил ее Гриша.

С крыши связались с Ашотом и Гиви, — те сумели преодолеть закрытые двери между подвалом и первым этажом и сейчас незаметно и постепенно просачивались по коридорам и переходам института. Они должны были оказаться в административном корпусе и блокировать двери в кабинет профессора Морова со стороны корпуса. Гриша и два страховавших его бойца предполагали спуститься к окну кабинета профессора Морова с крыши.

Закрепив на крыше тросы, Котов и Вольнов спустились на уровень кабинета Морова, вырезали алмазом отверстие в стекле, просунув в него руку, Котов сумел открыть верхнюю часть рамы, после чего дал отмашку Грише, и тот медленно, стараясь не повредить приборы, прикрепленные на груди, опустился на уровень кабинета и, пользуясь своим юношеским телосложением, легко проскользнул в образовавшееся отверстие.