Маэстро (ЛП)

Накинув на свои хрупкие плечи халат, Громф направился ко входу в шатер и потянул в сторону полог. Ровно настолько, чтобы увидеть женщину, стоявшую немного поодаль от защищенного магией порога.

Это была Кэтти-бри, одетая в простую рубашку и черную кружевную перелину, окутывавшую её плечи.

Громф облизал тонкие губы. Он знал, что его псионические вторжения донимали её, путали и, возможно, даже были заманчивыми. Но чтоб такое?

— Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, чего я хочу, — ответила она, и архимаг сглотнул.

— Ну, входи, — сказал он, отступая назад и шире отдергивая полог. — Я позволил ловушкам и охранным заклинаниям пропустить тебя.

Кэтти-бри шагнула вперед, совершенно босая. С каждым шагом она выглядела все более нервной, словно ожидая взрыва магической энергии, удара молнии, огня или холода, которые должны были обрушиться на неё сразу, стоит ей ступить в частный шатер мага.

Когда она вошла внутрь, архимаг уже создал волшебный свет — приглушенно сияющий синий огонек. В этом мерцающем освещении Громф даже лучше мог оценить чистую красоту женщины. Её красивую кожу, такую гладкую и нежную. И эти огромные голубые глаза. И волосы! Густые медные локоны. Её рубашка дразняще льнула к сильному, но так многообещающе гибкому телу. Она не была дроу, но Громф не мог отрицать её красоту.

— Я рад тебя видеть, — сказал он с улыбкой. — Я так долго ждал этой ночи.

— Не дольше, чем я, — сказала Кэтти-бри, и её черная кружевная накидка упала на пол позади неё.

Кирий в одиночестве застыла в коридоре. Вокруг неё бушевала битва, но женщина ждала.

— Матрона Мать Жиндия? — снова позвала Кирий и снова не дождалась ответа. Каждый новый взгляд жрицы становился все более нервным. Её братья и сестра сбежали от драуков? А опасный Тиаго?

И где жрицы Меларн? Кирий пришла в Дом До’Урден как проводник. Ритуал помогал им следовать за каждым движением женщины, позволял им издалека атаковать её врагов мощными заклинаниями. Но где они теперь?

Кирий знала, что Жиндия не ответит, матрона мать не слышит её. Все попытки связаться с Жиндией заканчивались страхом и отчаянием, а не уверенностью в успехе.

Жрице пришло в голову, что, быть может, она оказалась преданной Домом Меларн. Возможно, вторжение в Дом До’Урден потерпит крах, а быть может, Дом Бэнр опять придет на помощь, и, в таком случае, Кирий назовут преступницей?

— Нет, — решительно сказала она. — Паучья Королева со мной — с нами!

Она кивнула, зная, что должна сделать. Даже без участия Меларнов, даже не зная, что стало причиной разрыва магической связи, Кирий поняла свою миссию. Жрица видела её так же ясно, как дверь, находившуюся внизу этого изогнутого коридора. Дверь частных покоев Матроны Матери Дартиир До’Урден. Кивнув, Первая Жрица направилась к дверям. Она бросила несколько защитных заклинаний, а потом сняла охрану с двери. Глубоко вздохнув, так как она не могла на самом деле знать уровень магической защиты, наложенной на этот вход, Кирий ворвалась в прихожую.

Дверь справа от неё была закрыта, а слева — приоткрыта достаточно, чтобы Кирий могла увидеть отвратительную поверхностную эльфийку, которая, сгорбившись, сидела на кровати, раскачиваясь туда-сюда в ступоре.

Кирий закрыла за собой дверь, накладывая на неё заклинание удержания, а затем двинулась к своей добыче.

— Ты знаешь меня, иблис? — спросила она, входя.

Далия подняла взгляд, однако глаза её оставались пустыми.

— Ты знаешь, зачем я пришла? — снова спросила Кирий.

Так и не получив ответа, Кирий вздохнула. Она ожидала, что это принесет больше удовольствия. Женщина обошла кровать. Ухмыльнувшись, она искоса поглядела на Далию. Жрица заметила, что эльфийка держит что-то, какой-то металлический жезл под своими согнутыми ногами. Кирий сделала осторожный шаг в сторону и начала тихо читать заклинание, сознательно повторяя слова и движения магии сдерживания.

Она хотела использовать каждое мгновение здесь, чтобы дать жертве испытать каждое мгновение ужаса и агонии, но напомнила себе, что время не на её стороне. Прежде всего ей нужно было убедиться, что Далия была мертва — и осквернена так, что никто не смог бы, не смог бы никогда, её воскресить.

Заклинание было завершено, и Далия дернулась, словно от удивления, а потом замерла на месте.

Кирий Ксорларрин засмеялась над ней.

— Теперь ты получишь свободу, иблис, — прошептала она. Жрица вынула церемониальный кинжал. Она хотела чувствовать тепло её крови, хотела быть достаточно близко, чтобы видеть боль в глазах женщины.

Она знала, что освободит Далию от заклинания сдерживания, просто для того, чтобы услышать предсмертные стоны жертвы.

— Я всегда задавался вопросом, как некоторые из моего вида могут находить людей привлекательными, — проговорил Громф. Он сбросил халат на пол и, полностью обнаженный уселся на край кровати, похлопывая рукой рядом с собой. — Теперь, видя тебя — я понимаю это. Я покажу тебе удовольствия, о которых ты не смела и мечтать.

Кэтти-бри не защищало ничего, кроме её улыбки и жалкой ночной рубашки, которая едва доставала до середины бедра.

Но она не чувствовала себя нагой. Усмешка женщины была полна знания, и это знание защищало её, как лучшая митриловая кольчуга.

— Ты ожидал, что я найду твои псионические вторжения в мои мысли именно такими? — спросила она.

Это привлекло внимание Громфа, и он с любопытством посмотрел на женщину. Затем выражение его лица стало недоверчивым, хотя эта гримаса, скорее всего, была притворной.

— Эта игра, которую ты придумал и решил привести в действие, — продолжала Кэтти-бри. — Полагаю, я должна быть впечатлена…

— Ты должна быть благодарна, — прервал Громф. Он откинулся на кровати, двигая бедра, еще сильнее раскрывая себя и давая понять, что он знает, в какую игру она играет, а также то, что его это не волнует. — Что я, архимаг Мензоберранзана, потратил свое время, чтобы доставить тебе подобное удовольствие.

— Но я совершенно разочарована, — решительно надавила Кэтти-бри. — Мне больно думать, что тот, чья репутация соперничает с великими Эльминстером и Кхелбеном, будет использовать новые и великие тайны этой загадочной магии для таких жалких целей.

Громф рассмеялся над ней, снова похлопывая по кровати.

— Хотя я полагаю, что после столь глупого вызова Демогоргона в Мензоберранзан ты находишь подобную атаку — освежающей мелочью, — закончила женщина, и вид Громфа, на мгновение ставший угрюмым, сказал многое. Она знала, что это замечание ранило его.

Но она хотела ранить его куда больше.

— Атака? — эхом повторил он, и выражение его лица снова стало уверенным и беззаботным. — Я просто передал тебе мысли. Ты дала мне это сделать. Охотно. Ты говоришь о «псионических вторжениях» так, как будто их было много. Тем не менее, я только один раз телепатически передал тебе намек на то, какие удовольствия мы могли бы разделить вместе.

Его смех резанул сердце женщины. Она не желала верить ему, и следуя логике — не верила, но сомнения…

— Остальное — и как много там было? — ты дорисовала при помощи собственного воображения, — лукаво сказал он. Одной рукой он коснулся женщины, а другой — себя. — Давай, — сказал он, настойчивее указывая на кровать. — Поведай мне свои фантазии. И мы посмотрим, на какие удовольствия они смогут нас вдохновить.

И маг почувствовал, что он не один на кровати — рядом с ним сидел неожиданный гость, чье горячее дыхание касалось шеи дроу.

— Ты встречался с Гвенвивар? — спросила Кэтти-бри.

Громф хихикнул, но с опаской глянул на огромную черную пантеру уголком глаза.

— Хочешь убить меня?

— И я буду не права?

— Ты на это не способна, но интересный вопрос. Ты злишься на меня или на себя — за свою слабость и неверие, потому что в глубине своего сердца ты знаешь, что ты желала того, что представляла?

— Это было внушение, — настаивала Кэтти-бри. — Я не была согласна.