Страница 16 из 117
Знать кинулась в Сент-Джеймский дворец. За фарфоровым экраном установили парадную колыбель, увенчанную тремя страусовыми перьями. Жители Нью-Йорка, тогда ещё подданные его отца, поднесли в дар царственному дитяти индейский лук со стрелами. Впоследствии это была любимая игрушка принца.
Принц Георг вырастал прелестным пухлым ребёнком. С него часто писали портреты. С него написали множество портретов. Его рисовали в мундирах и штатских придворных одеяниях — с длинными напудренными волосами — с косицей и без — с кудрявой романтически головой, в треуголках всех мыслимых фасонов — в драгунском мундире — в форме фельдмаршала — в шотландской юбке-килте и с пледом на плечах, с палашом и кинжалом, — во фраке с аксельбантами, расшитой грудью и меховым воротом, в панталонах в обтяжку и шёлковых чулках — в париках всех расцветок: белокурых, каштановых и чёрных, — и, наконец, в знаменитом облачении для коронации, память о которой была так дорога ему, что копии с этого портрета он разослал по всем королевским дворам, по всем британским посольствам Европы, а также в бесчисленные клубы и ратуши Англии, а также и всем своим знакомым. И вот, почти в каждом английском доме висел этот портрет, то есть копия!
Имелся ли у Георга IV характер? Умел ли он что-либо делать самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи?
Доброжелатели утверждали, что принц был необычайно одарён, усваивал легко множество языков, современных и древних, был прекрасным наездником, пел, играл на виолончели. Был юношески горяч; однажды повздорил с отцом и громко воскликнул:
— Свобода навсегда!
А ещё он умел тратить деньги. За свою жизнь он потратил необычайно много денег.
В 1784 году ему исполнился двадцать один год. Он получил в честь совершеннолетия отличную резиденцию — Карлтон-Хаус, роскошно отделанную. За чей счёт? Странный и риторический вопрос! Да за счёт своих подданных!
Ему нужно было очень, очень много денег. Одни сюртуки чего стоили! Ему давали всё больше и больше денег. А нужно было ещё и ещё. А он тогда был молод и хорош собой...
А время подходило строгое, нравственное. Ещё совсем не так давно, в шестнадцатом, к примеру, веке, вся в золоте и дорогих каменьях, Елизавета Тюдор, королева Бэсс, символизировала для англичан богатство и процветание страны! Если королева сверкает в богатейшем одеянии, если королева пирует, танцует, даёт роскошные пёстрые празднества, стало быть, и страна процветает. Увидев роскошную королеву в роскошных носилках, народ сбегался к ней, приветствовал, радостно вопил:
— Да здравствует королева!
И вот вам! Изменились времена. Теперь, ах, теперь, при виде разнаряженного короля, очень многие принимались ворчать, начинали подсчитывать, сколько он ещё потратил денег, сколько ещё заказал фраков и жилетов.
Зародились новые девизы, типа: «Мы тут с голоду пухнем, а этот фраки заказывает! А мы на него работаем, чтобы он фраки себе заказывал! Доколе?!»
И только в правление нашей будущей Героини всё уладилось, и Англия обошлась без революций.
Принц Георг был в юности очень хорош собой. Родись он во времена «весёлой Англии», елизаветинской Англии, и — весь в бриллиантах — и — народ весело бежит и орёт:
— Да здравствует король!
Но времена, времена... совсем другие. Никаких тебе приветственных воплей. А всё же без Шекспира не обошлось!
Красавца-принца прозвали Флоризелем. Шутили. На сцене Друри-Лэйн шла «Зимняя сказка». Сказка о прекрасной принцессе Утрате и её возлюбленном, принце Богемии, Флоризеле. Роль Утраты исполняла красотка Мэри Робинсон. Уже при Карле I на английскую сцену вышли женщины, И какие женщины, храбрые, настырные, остроумные до неприличия. Нелл Гвин поднялась из сточной канавы до подножья трона — возлюбленная Карла II! А всё театр, театр!
Роман Мэри Робинсон и наследного принца ни для кого в столице не являлся тайной. Принца Георга потому и прозвали Флоризелем. Но хуже всего было то, что времена изменились. Они настолько изменились, что дерзкую Мэри Робинсон даже нельзя было казнить! А ведь Его Высочество писал ей письма. Сам писал, или кто-то за него писал, — не так уж и важно! А важно то, что Мэри грозилась эти письма отдать для публикации... Конституция и пресса! Ах, конституция и пресса!.. Пришлось заплатить актрисе пять тысяч фунтов, да ещё каждый год выплачивать пятьсот фунтов. Вот куда деньги-то уходили!
А ведь Георг IV имел восемнадцать любовниц (правда, не одновременно!).
Он был грациозен, у него были прекрасные манеры.
В родительском дворце жилось ужасно скучно. Молодые принцы от этой скуки принимались ужасно беситься. Но перебесившись, они превращались в мирных подданных отца и брата, и народ прощал им грехи молодости и любил за лихость, искренность и весёлый нрав.
Но ведь Георг был королём. От него чего-то ждали, чего-то требовали. А он... Он совершил открытие. Он изобрёл новую пряжку для башмака. Пряжка имела один дюйм в длину и пять дюймов в ширину, пряжка закрывала почти весь подъём и доставала до полу с обеих сторон. В новых башмаках, украшенных новыми пряжками, принц явился на свой первый придворный бал. Кроме пряжек, на нём был кафтан розового атласа с белыми манжетами, камзол белого атласа, шитый разноцветной канителью, парижские искусственные бриллианты, шляпа, украшенная двумя рядами стальных бус...
Но ведь не исключено, что принц желал, то есть смутно хотел, то есть желал поощрять науки и искусства, устраивать ассамблеи литераторов, основать общества по изучению географии, или, допустим, ботаники! Но как-то так вышло, что вместо этого принц начал поощрять французских танцовщиц, французских поваров, жокеев, кулачных бойцов, торговцев фарфором и прочих непочтенных, по мнению почтенных англичан, людишек.
Однажды Георг даже сделал вид, будто дружит с Шериданом. Но тот начал приставать с разговорами нудными: об Индии, о конституции, о равноправии католиков и протестантов внутри страны... А принцу хотелось говорить о пуговицах для жилета, о паштете из куропаток...
И он нашёл свой круг. Его друзья были его собутыльниками, потом они ему надоели. Потом вокруг него столпились льстецы и авантюристы всех мастей. Или это были такие весёлые люди? Ну, кто знает!
Когда он начал сильно толстеть, ему начали нравиться неоперившиеся юнцы и гвардейцы. В одних ему нравилась молодость, в других — выправка. Его любовниц пересчитали; его любовников, кажется, забыли пересчитать.
Его фаворитки были коварны. Он был сластолюбив и любил выпить. А его подданные уже приучались говорить в определённом смысле правду. Они уже называли чёрное — чёрным, а белое — белым. А Георга называли распутником, бессердечным, самоупоенным, вероломным и трусливым!
Но прислуга любила его, он был господин весёлый и добродушный.
Принц обожал кулачный бой, «аглицкое изобретение» — бокс. В его спальне висело изображение кулачных бойцов.
А ещё он любил сам править лошадьми, запряжёнными в карету. И ездил очень быстро.
А ещё он толстел и толстел.
В жёны принцу была избрана принцесса Каролина. Она была голубоглазой, белокурой егозой. Брауншвейгский двор её отца не считался ни моральным, ни нравственным.
Принцесса Каролина прибыла в Лондон. При встрече с женихом она хотела опуститься на колени, но принц, конечно, не позволил.
Он плохо относился к своей жене. Народ жалел эту взбалмошную женщину. Народ однажды сказал устами одного мастерового:
— Благослови тебя Господь, голубка, мы вернём тебе мужа!
Принцесса Каролина заплакала.
Мужа ей так никто и не вернул.
Муж её был королём. Его великий современник Вальтер Скотт[35] любил его и готов был всегда защитить его от злых шуток и не менее злого критиканства.
Другим современником короля был адмирал Нельсон[36].
Вместо жены Георг — более других своих фавориток! — любил Мэри Энн Фитцгерберт. Она была двадцатипятилетней вдовой, состоятельной и светской. Но она была католичкой. А согласно Акту 1701 года католичка не могла быть королевой. Георг же очень хотел жениться на Мэри Энн. Женился ли он на ней в действительности? Многие уверяли, будто тайный брак имел место. Тайный брак, заключённый согласно обрядам Римско-католической церкви! Большой скандал.
35
...Вальтер Скотт... — Вальтер Скотт (1771—1832) — выдающийся английский писатель, фактический основоположник жанра исторического романа.
36
...адмирал Нельсон... — Горацио Нельсон (1758—1805) — адмирал английского флота, одержал ряд побед над французским и испанским флотами.