Страница 49 из 115
►(В.И. Ленин. Нужен ли обязательный государственный язык? – Соч., XVII, 179 – 181 // 24, 293 – 295.)
Итак, бессильные в настоящем, излишние в будущем – таковы «учреждения» культурно-национальной автономии, такова национальная автономия.
Но она становится уже вредной, когда ее навязывают «нации», существование и будущность которой подлежат сомнению. В таких случаях сторонникам национальной автономии приходится охранять и консервировать все особенности «нации», не только полезные, но и вредные, лишь бы «спасти» нацию от ассимиляции, лишь бы «уберечь» ее.
На этот опасный путь неминуемо должен был вступить Бунд.
И он действительно вступил. Мы имеем в виду известные постановления последних конференций Бунда о «субботе», «жаргоне» и проч. …
Социал-демократия добивается права родного языка для всех наций, но Бунд этим не удовлетворяется, – он требует, чтобы «с особенной настойчивостью» отстаивали «права еврейского языка» (курсив наш И.С.)[36], причем сам Бунд, при выборах в IV Думу, отдает «предпочтение тому из них (т.е. выборщиков), которые обязуются отстаивать права еврейского языка»[37].
Не общее право родного языка, а отдельное право еврейского языка, жаргона! Пусть рабочие отдельных национальностей борются прежде всего за свои языки: евреи за еврейский, грузины за грузинский и пр., – борьба за общее право всей нации – вещь второстепенная. Вы можете не признавать права родного языка всех наций угнетенных национальностей, но если вы признали право жаргона, то так и знайте: Бунд будет голосовать за вас, Бунд «предпочтет» вас.
►(И.В. Сталин. Марксизм и национальный вопрос, 50 – 51. – Сборн. статей 1920 г. // 2, 340 – 341.)
Итак, ни «логический разбор» автономии, ни исторические справки решительно не могут дать ни тени «принципиального» обоснования бундовской обособленности. Зато несомненно принципиальный характер имеет третий аргумент Бунда, который состоит в апелляции к идее еврейской нации. К сожалению, только эта сионистская идея – совершенно ложная и реакционная по своей сущности. «Евреи перестали существовать как нация, немыслимая без определенной территории», – говорит один из самых выдающихся марксистских теоретиков, Карл Каутский (см. № 42 «Искры» и отдельный оттиск из него: «Кишиневская резня и еврейский вопрос», стр. 3). И недавно, рассматривая вопрос о национальностях в Австрии, тот же писатель, пытаясь дать научное определение понятию национальности, устанавливает два основных признака этого понятия: язык и территорию («Die Neue Zeit», 1903, № 2). Слово в слово то же самое пишет один французский еврей, радикал Альфред Накэ, полемизируя с антисемитами и сионистами. «Если Бернару Лязару, – говорит он про известного сиониста, – угодно считать себя гражданином особого народа, это его дело; но я заявляю, что хотя я и родился евреем… я не признаю еврейской национальности… у меня нет другой национальности, кроме французской… Представляют ли из себя евреи особый народ? Хотя в очень давнем прошлом они несомненно были народом, тем не менее я отвечаю на этот вопрос категорическим нет. Понятие народа предполагает известные условия, которых в данном случае нет на лицо. Народ должен иметь территорию, на которой бы он развивался, а затем в наше по крайней мере время, покуда мировая конфедерация не расширила еще этого базиса, народ должен иметь общий язык. У евреев нет уже ни территории, ни общего языка… Бернар Лязар, наверное, как и я, не знал ни слова по-еврейски и ему не легко было бы, если бы сионизм достиг своей цели, столковаться со своими сородичами (congénères) из других частей света» («La petite république», 24 sept. 1903). «Евреи немецкие и французские совсем не похожи на евреев польских и русских. Характерные черты евреев не имеют ничего такого, что носило бы на себе отпечаток (empreinte) национальности. Если бы позволительно было вместе с Дрюмоном признать евреев нацией, то это была бы искусственная нация. Современный еврей есть продукт противоестественного подбора, которому его предки подвергались в течение почти 18 столетий». Бундовцам остается только разве разработать идею особой национальности русских евреев, языком которой является жаргон, а территорией – черта оседлости.
Совершенно несостоятельная в научном отношении[38] идея об особом еврейском народе реакционна по своему политическому значению. Неопровержимым практическим доказательством этого являются общеизвестные факты недавней истории и современной политической деятельности. Во всей Европе паденье средневековья и развитие политической свободы шло рука об руку с политической эмансипацией евреев, переходом их от жаргона к языку того народа, среди которого они живут, и вообще несомненным прогрессом их ассимиляции с окружающим населением. Неужели мы опять должны вернуться к самобытным теориям и объявить, что именно Россия будет исключением, хотя освободительное движение евреев гораздо глубже и гораздо шире в России, благодаря пробуждению геройского самосознания среди еврейского пролетариата? Неужели можно объяснять случайностью тот факт, что именно реакционные силы всей Европы и особенно России ополчаются против ассимиляции еврейства и стараются закрепить его обособленность?
Еврейский вопрос стоит именно так: ассимиляция или обособленность? – и идея еврейской «национальности» носит явно реакционный характер не только у последовательных сторонников ее (сионистов), но и у тех, кто пытается совместить ее с идеями социал-демократии (бундовцы). Идея еврейской национальности противоречит интересам еврейского пролетариата, создавая в нем прямо и косвенно настроение, враждебное ассимиляции, настроение «гетто». «Когда национальное собрание 1791 г. декретировало эмансипацию евреев, – писал Ренан, – оно очень мало занималось вопросом о расе… Дело XIX столетия – уничтожение всех „гетто“, и я не поздравляю тех, кто стремится к их восстановлению. Еврейская раса оказала миру величайшие услуги. Будучи ассимилирована с разными нациями, гармонически слитая с различными национальными единицами, она и в будущем окажет услуги, имеющиеся за ней в прошлом». А Карл Каутский, имея в виду специально русских евреев, выражается еще энергичнее. Враждебность инородным слоям населения может быть устранена «только тем, что инородные слои населения перестанут быть чужими, сольются с общей массой населения. Это единственно возможное разрешение еврейского вопроса, и мы должны поддерживать все то, что способствует устранению еврейской обособленности». И вот, этому единственному возможному решению противодействует Бунд, не устраняя, а усиливая и узаконяя еврейскую обособленность распространением идеи еврейской «нации» и проекта федерации пролетариев еврейских с нееврейскими. Это – основная ошибка «бундизма», которая должна быть и будет исправлена последовательными представителями еврейской социал-демократии.
►(В.И. Ленин. Положение Бунда в партии. – Соч., VI, 83 – 85 // 8, 72 – 75.)
Социал-демократия относится отрицательно к лозунгу «культурно-национальной» (или просто «национальной») «автономии» и к проектам осуществления таковой, ибо этот лозунг (1) безусловно противоречит интернационализму классовой борьбы пролетариата, – (2) облегчает вовлечение пролетариата и трудящихся масс в сферу влияния идей буржуазного национализма, – (3) способен отвлекать от задачи последовательно демократических преобразований государства в целом, каковые преобразования одни только обеспечивают (насколько вообще это возможно при капитализме) национальный мир.
В виду особого обострения вопроса о культурно-национальной автономии среди с.-д., приводим некоторые пояснения этого положения.
36
См. «Отчет о VIII конференции Бунда», стр. 85.
37
См. «Отчет о IX конференции Бунда», 1912 г., стр. 42.
38
Не только национальные, но и даже расовые особенности еврейства отвергаются современным научным исследованием, которое выдвигает на первый план особенности истории еврейства. «Вытекает ли особенность еврейства из его расового характера?» – спрашивает К. Каутский и отвечает, что мы даже не знаем в точности, что такое собственно раса. – «Нам нет никакой надобности прибегать к понятию расы, не дающему действительного ответа, а лишь подымающему новые вопросы. Достаточно проследить историю еврейского народа, чтобы выяснить причины его характера». И такой знаток этой истории, как Ренан, говорит: «Особые черты евреев и уклад их жизни гораздо более являются результатом социальных условий (nécessités sociales), влиявших на них в течение веков, чем расовым отличием (phénomène de race)».