Хуторянин

— Плеть. Быстро. Здесь, — Хозяин с такой силой ткнул пальцем, что Лиза отступила на два шага и едва удержалась на ногах. Ее развернуло спиной к воротам и она с ужасом пятилась, ожидая удара, который просто проломит ей грудную клетку. Гневный высверк темных глаз, казалось, швырнул ее в открытые ворота внутреннего двора. Она как во сне метнулась до хорошо знакомой лавки и вернувшись неловко сунула сдернутую со стены плеть в руку нового хозяина. Никто и сдвинься не успел.

— Ты отпускать Шейн сама. Плохо. Много плохо. Первый раз пять удар. Бить он. Снова отпускать смерть.

Тяжелый взгляд упирался в Зиту и Шейн никак не ожидал сильного толчка рукояткой плети. Едва не упав, он от испуга изо всех сил вцепился в обтянутую кожей деревяшку. Жесткая ладонь ухватила его за плечо и швырнула к стоящей на коленях матери. Женщина принялась покорно развязывать завязки платья.

— Пять ударов. Сейчас. Сильно.

«Давай, гаденыш, правильно себя поведешь, оставлю хутор тебе, если не хватит духа Грига угрохать. Пограблю конечно, не без этого, но в мер. Лет за десять сможешь стать вполне справным хозяином. Разбойников и сборщиков налогов тут не водится, какой-то заповедник, право. Хотя прибыли с таких хуторов много не выколотишь, большевикам, в свое время, даже продотряды не помогли. Проще купцов взять за кадык, не хлебом единым жив человек, а значит все равно поедет на ярмарку…»

Отвлеченные мысли вяло ворочались в голове словно отторгая меня от происходящего. Как при замедленной съемке поднялась рука с плетью, взметнулся и тут же оборвался полный боли крик женщины, перейдя в хрип.

Шейн старался во всю. Я смотрел и медленно охреневал от столь горячего проявления сыновьей привязанности. Любящий сын даже не дал матери снять платье и кровь быстро пропитывала рассеченную материю. Гаденыш явно демонстрирует что уяснил, чьи в лесу шишки и готов соответствовать. Однако спиной к нему поворачиваться… опасно для здоровья.

— Все, господин, — голос, полный готовности услужить, оборвал моё глубокомысленное мыслеблудство. Слегка испуганный, но довольный собственной исполнительностью, Шейн пнул ногой опершуюся на руки Зиту и та, вскрикнув, завалилась на бок. А парень протянул мне плеть, очень нерешительно, даже неохотно протянул.

«Боится? Конечно боится, но не на столько же. Хм… плеть символ власти и этот достойный наследник кулака-мироеда, видать, совсем не прочь слегка повысить свой статус…

А вот хрен те по всей морде. Облезешь без плюшек. Только местного варианта золотой молодежи мне не хватало. Ты то точно будешь самым последним, кому я хоть что-то доверю.»

— Работать.

Лиза тут же опустилась на колени и вновь занялась куском оленьей туши, что я притащил утром, а мне пришлось заняться Шейном, Отобрал плеть и погнал со двора. Мы довольно быстро оказались на огородах прямо за центральной частью жилого дома около черного хода. По дороге я прихватил из сарая деревянную лопату с оковкой по краю лопасти и всунул ее Шейну в руки.

— Ты баран. Ты портить платье сейчас. Плохо. Много плохо, — я отошел от заднего крыльца на три шага и отмерил на земле шагами прямоугольник примерно метр на три.

— Копать так, — показал на отметки, а потом ткнул его в лоб, — Копать быстро. Всегда я думать, ты делать.

31.03.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий. День

«Чужак словно с цепи сорвался. Конечно отец бы уже давно спустил мне шкуру за испорченное платье. Все из-за этой коровы. Сыночек, сыночек… Идиотка как и все бабы, испугалась, что Рьянга за задницу схватит. Совсем чуть-чуть времени не хватило.»

Шейн махал лопатой изо всех сил. Хотя пацан и храбрился, непонятный разговор с новым хозяином изрядно его напугал, особенно тычок в лоб. За недолгое общение Шейн проникся безжалостной жестокостью Чужака и сейчас готов был поверить, что копает собственную могилу, правда успокаивал явно избыточный размер заказанной ямы…

Зита натаскала воды в огромный кухонный котел и принялась помогать Лизе. Плечи саднило, она спустила платье до пояса и перетянула грудь найденными на кухне тряпками. Под ярким и теплым весенним солнцем ссадины от плети начали подсыхать. На сына женщина зла не держала. Четырнадцать лет, старший сын, наследник. Его детство закончилось. Хозяин не должен прятаться за мамкиной юбкой. Да и за дело получила — шустрей нужно поворачиваться. Глядишь и успели бы мужиков выпустить. Все Лизка, змея подколодная. Вполне ведь могла успеть открыть погреб, пока Зита возилась у коновязи. Не съела бы ее Рьянга, подумаешь, хватила бы за задницу…

Рина привычно рыхлила грядку деревянной тяпкой. Аккуратно, умело, быстро. Впереди нее маячила только согнутая спина сестры хозяина хутора мамы Гретты. Но за этой здоровой лошадью не угнаться. Хотелось жрать. Время почти обед, но варевом даже не пахло. На завтрак — ломоть хлеба и вчерашняя пустая каша, еще седмицу назад такую бы отдали собакам и свиньям, но хозяин — Григ пятый день пьет и гоняет маму Лизу с мамой Зитой. Раньше мама Гретта иной раз встревала и совестила брата, но зимой, после страшной драки старших, хозяин завалил ее на сеновале вместе с Лизой и теперь сестренка помалкивает, ублажает братца по-тихому и никуда не лезет. А папашке башку на бабах совсем заклинило, уже и ее, и Шадди за задницу хватает. В этом году если не продаст, точно оприходует обеих, а то и вместе с Радкой, козел озабоченный. Так страшно сегодня было, когда Чужак ее в погребе с мужиками запер…

Лиза подкладывала дрова в плиту и мешала густое варево в огромном котле. Медное чудовище было так велико, что его почти никогда не снимали с плиты, только для мытья раз-два в полгода. Когда они с Лизой хорошенько промыли самое прихваченное мясо и уже начали складывать его в котел, приперся Чужак, ухватил лежащий на камнях последний кусок мяса, понюхал, злобно рыкнул и с криком: «Плохо мясо, очень плохо!», швырнул кусок в Лизу! Ту чуть не снесло с невысокой скамейки. Потом хозяин сам влез на скамейку и сунул нос в котёл.

— Мясо убрать. Вода греть. Котел, — он поочередно ткнул пальцем во все котлы, стоящие на плите и полках, — мыть, много мыть. Хорошо мыть.

Сунул руку в притопок, прихватил горсть золы:

— Песок мыть, потом это мыть.

«Я не понял, где мудрый седовласый магический гуру с сыном, мастером меча? По законам жанра я должен не по грязным котлам лазить, а постигать перлы мудрости и хитрости местных способов смертоубийства уединившись в тиши с этими двумя придурками! Нет, я согласен и на прекрасную аборигенку, что будет греть мне постель и кормить местными деликатесами, я даже согласен спасти ее от какого-нибудь кровожадного дракона, но только в карманном издании! А эти средневековые бабы меня с ума сведут или доведут до греха. Не-е-е, совсем до другого, до греха чревоугодия.

Съем я их, вымою и съем, причем обязательно сырыми! Они же котлы раз в полгода моют, как в Российской Армии! Да еще людей собрались тухлым мясом кормить. Матерю их, а они сжались в комок и смотрят как девственница на дракона. Глаза по семь копеек, а в голове только эхо от моей ругани гуляет.»

Алекс сам разлил тёплую воду из большого котла по всем остальным, что нашел на кухне, потом коротким рывком вырвал медного монстра из гнезда и медленно опустил его на камни двора. Женщины с ужасом смотрели, как малорельефные мышцы на руках и плечах Чужака вспухли перевитые толстыми веревками жил и опали, когда огромный котел с негромким лязгом коснулся камней.

Потом Лиза помчалась к амбару с инструментами за песком, пока Зита прикрыв в плите дыру от котла железным листом шурудила железякой в топке, расталкивая угли. Вернулась Лиза вместе с Ларгом и они вовсю принялись надраивать котлы. Грубым шлепком по заднице Чужак толкнул бывшую хозяйку хутора к котлу, а повариху ухватил за волосы и потащил к леднику. Сильная рука мужчины безжалостно согнула женщину так, что голова почти касалась его колен. Лиза судорожно перебирая ногами и нелепо взмахивая руками, почти на четвереньках бежала за своим мучителем. Видимо от страха включился инстинкт самосохранения. Женщина не видела куда ее тащат, но услышав скрип открываемой наружной двери, напряглась. Грубым рывком Чужак вбросил Лизу в тамбур ледника. Чудом женщина успела вывернуться и ударилась о вторую дверь не головой, а судорожно выставленными руками. Больно, но шишка на черепушке, а то и сотрясение мозга, много хуже. Буквально вцепившись в тяжелую дверь, она попыталась ее открыть и одновременно выпрямиться. Конечно не стоило открывать обе двери одновременно, тамбур сделан для сохранения холода, но если она промедлит и получит толчок в спину, то на пол ледника с крутой лестницы скатится уже труп. Разбухшая дверь, как всегда, открывалась медленно, с трудом, но вместо толчка тяжелая рука вновь сграбастала Лизу за волосы и оттащила от двери. От страха бедняга зажмурила глаза.