Хуторянин

— И что сие должно обозначать? Конечно приятно донельзя, но хотелось бы хоть каких-то объяснений этаких авансов.

— Прости поганок. Мы больше не будем, — чувствовалось, что положение головы доставляет девушке неудобство, но Алекс не ощутил ни малейшего сопротивления.

— Ну ты то вроде просто молчала.

— Оля боится…

— Меня? Я вас хоть пальцем тронул?

— Боится, что слушать не станешь, сразу прогонишь.

— Ну хоть так…

— Мы не то и не так говорили…

— Оля говорила.

— Значит была с ней согласна. Мы вместе.

— Неужто любовь? Вот только розовых соплей мне не хватало.

— Нет конечно, ты и сам знаешь. Хотя, как прикажешь…

— Не уверен, что захочу вам приказывать.

— А придется. Мало ли что натворят две глупые рабыни…

— Я плохой ролевик и терпеть не могу Толкиена.

— Толкина, о светоч знаний.

— Как слышу, так пою…

— Алекс, — тихий голос Ольги раздался сбоку, она стояла прислонившись к косяку кухонной двери, — пожалуйста, не гони нас, хоть сегодня не гони. Мы действительно хотим…

Она замялась пытаясь подобрать слова, но похоже и сама до конца не определилась со своими желаниями. Но, судя по лицу, все было очень и очень серьезно. Рука сама потянулась к телефону, лежащему на столике:

— Виталя, прости за пустой прогон, у меня все отменилось

— …

— Спасибо, дорогой.

Разговор получился долог, но не слишком насыщен словами. После первых эмоциональных всплесков и чисто женских подходцев, капризов и наездов, дальнейшее оказалось сложным и с трудом поддавалось конкретизации. Слишком уж все вытанцовывалось трудно и необычно. Наконец Алексу надоело и он решил выяснить ожидания и чаяния девчонок ну и донести до них свои без всяких условностей и экивоков, пусть коряво, но максимально однозначно:

— Обеспечить вам полный курс обучения в институте. Финансы безусловно, но и любые другие сложности, проблемы и прочие пакости, опять же, на мне. Я правильно говорю?

В ответ обе прелестные головки усиленно закивали.

— Сложнéнько будет и сугубо не тривиально для простого студентика хоть и четвертого курса. Многовато для чисто дружеской услугой, не находите? Тем более, прошу не обижаться, но для настоящей дружбы скоропалительно как-то.

— Секс не повод для знакомства?! — Ольга была сама язвительность.

— Бывает и так, — Алекс пожал плечами, — хоть я и предпочитаю узнать имя партнёрши до, а не после, ну и иную инфу, хотя бы самую актуальную…

— Во-во, а то и намотать можно что-то на что-то… — Ольга явно была не прочь полаяться.

— Оля, заткнись, твой язычок сегодня и так наработал, — вот и Лена начинала злиться, но уже на невыдержанную подругу.

— Что, и ты предпочитаешь, чтоб мой язычок совсем другим занимался? Потерпи, подруга, сейчас разговоры закончим и пока мужик меня раком пользовать будет, я тебя ротиком обслужу со всем старанием, — голая девка устроилась животиком на мягком ковре напротив кресла и при этих словах подтянула широко раздвинутые колени приподнимая пухлую попку.

— Дура недотраханная! — Лена, прижимавшаяся к ногам Алекса, вскочила и мгновенно задом наперед оседлала подругу. Левой рукой она изо всех сил вцепилась ей в волосы, а правой принялась нахлестывать по выставленной на обозрение голой заднице. Ольга с каким-то дурным энтузиазмом завизжала во весь голос и, естественно, не осталась в долгу. Девки с криками покатились по ковру спальни. Концерт мгновенно прекратился когда на воительниц хлынула смесь воды с подтаявшим льдом из пятилитрового мельхиорового ведерка. Внимательно посмотрев на дело рук своих, Алекс добавил остатки «Акваминерале», что охлаждалась в том самом ведерке. При этом он постарался чтобы ледяная струя прошлась по обоим раскрасневшимся личикам.

— Хватит. Цирк излишне затянулся. Последнее предложение. Я обеспечу вам обучение и буду содержать все время вплоть до получения вами дипломов. В качестве оплаты, вы поступаете в полное мое распоряжение. Никаких ограничений и запретов. All clusive на все время действия договора. Все, что вы заработаете, получите и даже украдёте будет принадлежать мне. Впрочем, специально заставлять вас путанить или попрошайничать не собираюсь. Если меня достанут ваши выпендроны, договор прекращается и трахайтесь дальше как хотите. Вы сможете смыться в любой момент, но с голой задницей и возместив мне ущерб от разрыва договора, если он будет.

Остальные мелочи обговорим завтра, если настолько глупы, что примете условия, а сейчас, вон отсюда. Диван и постельное в соседней комнате, жратва на кухне. Остальное сами знаете где, вот и лесбияньте на здоровье, только тихо. До утра, надеюсь, одумаетесь и пока я сплю, смоетесь далеко и надолго.

Алекс развернулся и пошел к бару. Ведерко на место, нагрев пола чуть-чуть добавить, свет наоборот почти до упора вниз и спать. Как соскользнул на пол халат, как не слышно исчезли чуток испуганные девчонки, Алекс уже не слышал. Он уснул, в тот миг, как голова коснулась подушки, даже не сообразив, день сейчас, вечер или вообще утро.

Просыпаться было весьма и весьма приятно. Нет в юности, особенно в армии, пробуждение частенько совпадало с оргазмом, ведь до снов комиссия по борьбе с порнографией так и не добралась. Однако время юношеских поллюций давно миновало. Окончательно проснувшись, Алекс почувствовал мягкие губы и требовательный язычок, а рука откинув одеяло, нащупала шелковистую шевелюру на очень знакомой головке. И все это в самом нежном и чувствительном месте. В этот момент легкое одеяло зашевелилось и перед Алексом возникла довольная Ольга, со вкусом облизнувшая пухлые губы.

— Вот и позавтракала, а тебе придется ждать пока Ленка свежие булочки и сливки принесет. Тут рядышком какой-то хитрый магазинчик оказался, дорогой, жуть, но каждое утро все наисвежайшее. Тетка за прилавком клялась, что молочко прямо из под коровки, даже не пастеризованное. Врет наверняка, но все равно вкусняшка.

— Знаю такой. Тут не бедный район и клиенты не простые. Почти в каждой семье есть домработница, а то и горничные, так, что магазин марку держит.

— Все равно, ты сейчас реально круче всех. Рабынь то ни у кого нет. А у тебя целых две — умных, красивых и не просто послушных, а покорных-покорных.

— Бла-бла-бла, лиса-чернобурка. Мда, а я надеялся… Посчитал, что хватит у вас мозгов смыться утром по-тихому. В конце концов, ублажить старикашку хоть и противно, но всего лишь разок потерпеть. А как же свобода? На сиси-пуси проскочить не выйдет. Отработать заставлю не только сливки с булочками, но и то, что ты с таким аппетитом только-что проглотила.

— Как скажешь, хозяин, — девчонка неожиданно стала предельно серьезной, — Алекс, я Ленку специально в магазин спровадила…

— Подожди, а деньги? — перебил ее Алекс, — Это мне, как старому рассеянному клиенту в кредит поверят…

— А-а-а, — отмахнулась Оля, — есть у нее. Мы три дня как стипендию получили.

— Ха, раза четыре в «Тихом молочнике» затариться для завтрака хватит.

— Ну, выпорешь меня, чтоб хозяйскими деньгами не шиковала, все равно я теперь фиг от тебя отклеюсь и Ленку никуда не отпущу. Где еще такого олуха найдем, — она пискнула, получив под одеялом увесистый шлепок. Удивление Алекса росло. Ольга сегодняшняя, совершенно не походила на Ольгу вчерашнюю, гораздо ближе ей была Ольга-Пятница с давнего уже веселого речного островка.

— Если честно, я просто вас грузанул, относиться к такому…

— Здорово мы тебя поймали, — опять рот до ушей, — Теперь поздно, мужчина слова своего не меняет.

— Ото-то, а если…

— Плохо, конечно, но зато сразу все определится.

— Змея…

— Первое имя мне понравилось больше.

— …? А, Лиса-чернобурка!

— Алекс, все очень и очень серьезно, особливо для меня. Я совсем не девочка-ромашка. Родители меня назвали Аллой, Олей стала когда выдралась из борделя после года доблестной добровольно-принудительной пахоты. Нет, нет, все законно, потом все выпытаешь, сейчас просто поверь, я действительно сделаю все, что угодно. ВСЕ, но быдлом не останусь и если для рывка нужен пинок, то с готовностью подставлю задницу. Просто, будет лучше, если по-первости, ты все дерьмо, вроде гормонального общения со старыми педофилами, свалишь на меня. Противно, но… Леночке трудно будет вначале, она действительно девочка домашняя, и всерьез верит, что ты нас прикроешь… Постепенно, поймет, но не сейчас, сорваться может. А меня нагибай, если никак… — она кинула острый, оценивающий взгляд на ушедшего в невозмутимость парня, — я не лесби, розовых на дух не терплю но… умею… приходилось прогибаться…